Страшная сила - Дия Гарина

– Тихо, тихо, девочка. – Погладил меня по голове пожилой мужчина в штатском. – Все уже кончилось. Все хорошо. Сейчас в больницу поедем.

– Паша… – наконец-то мои губы прошептали что-то членораздельное. – Что?..

– Да жив он, жив, – сварливо бросил мужчина, усаживая меня на заднее сидение видавшего виды внедорожника, и включая печку на полную мощность. – Говорил же ему: один не ходи… Как бы я потом перед его батей отчитывался? Слава богу, в последний момент успели. Если бы вы после обливания хотя бы полчаса простояли, вас бы уже ничто не спасло.

Мне вдруг стало очень весело.

– А мы с двух часов ночи так стоим, – жизнерадостно заявила я. – Пять раз под душем побывали. Только, пожалуйста, не качайте так головой, а то у меня своя кружиться начинает. Того и гляди в обморок упаду…

Сказано – сделано.

– Вы слышите меня? – сквозь шум в ушах донесся до Хуана лишенный эмоций голос. – Как вы себя чувствуете?

– Мог бы и лучше, – удалось выдавить кубинцу со второй попытки. Но если голос постепенно начал ему повиноваться, то глаза пока открыть не получалось. – Где я?

– В полной безопасности, – прошелестел тот же бездушный голос.

– С трудом верится. Особенно если учесть, что я, кажется, привязан.

– Не кажется. Но поверьте, Хуан Валерьевич, это обычные меры предосторожности.

Хуан все-таки открыл глаза, и голос обрел телесную оболочку невысокого седого мужчины, который с удовлетворением рассматривал прикрученного к кровати кубинца.

– Значит, я здесь не случайно. – Хуан попытался улыбнуться, но распухшее от побоев лицо выдало совершенно жуткую гримасу. – Вы меня знаете, но я не знаю вас. Несправедливо. Может быть, представитесь. А заодно расскажите, что вам от меня нужно.

– Зовите меня Анатолий Васильевич, – Меранский подкатил к кровати кресло и, облокотившись на спинку, закинул ногу на ногу. – А нужно нам от вас совсем немного. Можно даже сказать, почти ничего, кроме согласия сотрудничать.

Заплывший глаз Хуана быстро окинул совершенно пустую комнату, с ослепительно белыми стенами, отражавшими яркий свет доброго десятка встроенных в потолок ламп, и снова сосредоточился на своем вежливом тюремщике.

– Мне кажется, вы меня с кем-то путаете. Совершенно не представляю, какой я могу представлять интерес.

– Никакой путаницы, – заверил пленника Меранский. – Нам нужны именно вы. И если выманить вас с Кубы оказалось довольно просто: достаточно было послать электронку от имени Валерия Евсеева, то ваше пребывание в России доставило нам много хлопот. Когда вы не прибыли положенным рейсом, мне стало несколько не по себе. Но после того как ваш отец заявил в милицию об исчезновении гражданина Кубы Хуана Солано, я даже немного запаниковал. Хоть это мне и не свойственно.

– Интересно, кому это я так сильно понадобился? – Хуан умудрился даже пожать плечами. – Можете не отвечать, я догадываюсь. ФСБ не дремлет. Боюсь, что вас ждет большое разочарование. Я – не супершпион, которого нужно похищать, и привязывать ремнями к кровати.

– Вы чем-то недовольны, Хуан Валерьевич? – Меранский удивленно поднял брови. – Хотели бы остаться у этого ненормального замерзать возле столба, или работать боксерской грушей? По крайней мере, здесь вас никто и пальцем не тронул. Тепло, светло и мухи не кусают. Вы что-то сказали?

– Ника, Павел, – еле слышно пробормотал Хуан.

– Я понимаю ваши чувства, – участливый тон Меранского никак не сочетался с абсолютно равнодушным лицом. – Но вы живы. И это для нас главное. Мы не привередливы, и скоро вы в этом убедитесь. От вас потребуется только выполнение инструкции наших специалистов, и примерное поведение. Тогда содержание ваше станет гораздо комфортнее. Как в VIP-номере пятизвездочного отеля.

– Даже не представляю, что вы имеете в виду под словом «сотрудничество». Но чисто гипотетически: что будет, если я откажусь?

– Да ничего особенного, – отмахнулся Анатолий Васильевич. – И все же, я бы не советовал вам отказываться.

– А потом? – Хуан перевел взгляд с седой шевелюры Анатолия Васильевича на подмигивающую лампочку.

– Что «потом»? – нахмурился Меранский.

– Что будет, когда вы получите от меня все, что хотите? С моим сотрудничеством или без него?

– Для вас уже ничего не будет, – глядя прямо в лицо кубинцу, отчеканил Меранский.

– По-крайней мере, честно. – Хуан отвернулся к стене, чтобы не встречаться с удивительно холодными, под стать этой промороженной земле, глазами.

* * *

Третье мое возвращение на грешную землю было куда приятнее, чем два первых. Никто не обматывал меня скотчем. Никто не прикручивал к столбу. Раскрыв глаза, я увидела над собой страдальческо-счастливое лицо мамы, и маячившую за ним мордашку Эли. А через две секунды в палату, – диагностического центра, разумеется, ворвалась Наташка Фролова в полной боевой медсестринской форме и, деловито пощелкивая ногтем по огромному шприцу, приказала:

– Больная, повернитесь!

– Может, не надо? – с сомнением пробормотала я, вызвав неподдельную радость у всех присутствующих, решивших, что в моем голосе нет даже признаков простуды. Что, после курса Бекетовских обливаний казалось делом почти невероятным.

– Больная не сопротивляйтесь. Двое суток назад, как только вас сюда привезли, Валерий Павлович передал мне исключительные полномочия по вашему лечению, так что… – Наташка надулась от важности, выпуская из шприца тоненькую струйку, но была остановлена моим воплем:

– А Павел?!

– Все в порядке, Ника! Он в соседней палате лежит. И швы ему уже наложили. И уколами накололи, – привычно затараторила Эля, и я в который раз поразилась, как быстро она возвращается в свое привычное состояние малолетнего несмышленыша. Перед Великим гуру стояла совсем другая Эля Челнокова, благодаря генам, воспитанию и дурному примеру старшего брата готовая завязаться тройным морским узлом, но своего – добиться. Как ловко она притворялась покорной, чтобы получить возможность показать кузькину мать Великому Кеше, хоть и не сомневалась в неизбежности расплаты. Приходилось только сочувствовать ее будущему мужу, получавшему после свадьбы два в одном.

– Они его даже от похмелья вылечили.. – сообщила между тем Эля, с садистским удовлетворением наблюдая, как ловкие руки Наташки вонзают в меня пятисантиметровую иглу.

– От какого похмелья? – прошипела я, кривясь от болючего укола.

– Не знаешь, какое похмелье бывает? – фыркнула дочурка бизнесмена Челнокова, и соизволила пояснить: – Пока его омоновцы до больницы везли – весь запас спирта в него влили. Твой папа страшно ругался потом, и говорил, что «более варварского способа бороться переохлаждением не могли придумать ни в одной другой стране». Сначала ругался, а потом удивился. Потому, что никакого переохлаждения у вас не было. Так, обморозились кое-где. Но ты не переживай! У Пашки там, где надо, ничего не отморозилось.