Тень другой женщины - Наталия Антонова

– Теперь, надеюсь, она выросла?

– Да, Ира учится в педагогическом.

– А вы тоже окончили институт?

– Нет, я окончила училище и работаю воспитателем в детском садике. Но заочно учусь на педагогическом.

– Тяжело, наверное? – спросила Мирослава.

– Нелегко, конечно, – согласилась женщина, – но меня муж поддерживает, и свекровь со свёкром помогают. Вот и сейчас наш сын у них.

– Вы, как и ваши родители, планируете стать многодетной семьёй? – с интересом спросила Мирослава.

– Нет, мы решили ограничиться двумя детьми, – почему-то смутилась Анна и добавила: – Мой Игорёк у родителей вообще единственный ребёнок.

– Но всё-таки, как я понимаю, против второго ребёнка ваш муж не возражал?

– Нет. Игорь очень хочет дочку. И его родители тоже мечтают о внучке.

– А ваши родители?

– Мама считает, – вздохнула Анна, – что рожать нужно столько, сколько Бог даст.

– А отец?

– Папа вообще считает, что это женские дела.

– Интересно, – недоверчиво протянула Мирослава, – но все тяготы материального обеспечения семьи, как правило, падают на плечи мужчины.

– Так работать-то папа никогда и не отказывался.

– А ваш брат Константин в этом вопросе солидарен с родителями или с вами?

– Костя говорит, как Рита решит. Рита – это его жена, – пояснила Анна.

– Значит, ваш брат считает примерно так же, как и его отец?

Анна пожала плечами.

– Аня, насколько я понимаю, сестра делилась с вами своими девичьими секретами?

– Делилась.

– И что же она вам рассказывала?

– В основном о мальчиках, – усмехнулась женщина, – кто как на неё посмотрел, что сказал, что подарил. Но невинные ухаживания быстро закончились. Сами знаете, какие сейчас у молодёжи отношения.

Мирослава посмотрела на женщину и подумала: «Что же она себя уже в старушки записала…», но спросила про Софью:

– У вашей сестры были с кем-то близкие отношения?

– Были, конечно, – пожала плечами Анна, – сестра потеряла девственность в пятнадцать лет. Когда она рассказала мне об этом, я испугалась за неё и плакала два дня.

– А сама Софья?

– Она только смеялась и уверяла меня, что прекрасно осведомлена о том, как соблюдать осторожность.

– И она ни разу не забеременела и не заразилась?

– Нет, – ответила Анна. Женщина перевела дыхание и сказала: – Но мы с ней стали ссориться.

– Из-за чего?

– Я сказала ей, что она ведёт себя как блудница. А она расхохоталась мне в лицо, сказала, что я тёмная личность, и разъяснила, что славяне называли блудницами девушек, которые находились в поиске жениха, то есть как бы блуждали. Вот и она, Соня, блуждала. – Анна снова вздохнула и добавила: – И, видать, доблуждалась-таки.

– Ваша сестра вполне удачно вышла замуж.

– Это правда, – согласилась Анна, – но она разбила семью. У Данилы там остались дети.

– Я думаю, что в разводе Сафронкова ваша сестра не виновата. Она всего лишь оказалась удобным поводом.

– Не знаю, – тихо проговорила Анна, – но всё равно нехорошо уводить мужчину из семьи.

Мирослава решила закруглиться с этим вопросом и спросила:

– А подруги у вашей сестры были?

– Были, как не быть, – почему-то усмехнулась Анна, – но только недолго, девчонки у Соньки в подругах не задерживались.

– Это почему же?

– Соня всегда блюла только свою выгоду и не считалась с мнением других. А кому это понравится.

– Да, мазохистки в наше время большая редкость, – улыбнулась Мирослава.

– Вот и я о том же, – подхватила Анна, – хотя… – Она замолчала, оборвав предложение.

– Что – хотя? – быстро спросила Мирослава.

– Соня долгое время дружила с Машей Симоновой. Но боюсь, что она и с ней раздружилась. По крайней мере, Мария мне ничего о Соне в последнее время не говорила.

– То есть вы продолжаете поддерживать отношения с Марией Симоновой?

– Не так чтобы… – замялась Анна.

– Расскажите.

– Ладно. Маша вышла замуж и стала Хорохординой. Она жила в третьем подъезде нашего дома, с Соней они в школе учились в параллельных классах. Маша у родителей, как и мой Игорёк, одна, поэтому у них было тихо, уютно, всегда вкусная еда. Маша девочка тихая, училась отлично. Соня сразу сообразила, что ей такую подружку иметь выгодно, и быстренько подружилась с Машей. Та не возражала и, наверное, была рада дружбе с Соней. Ведь тихим девочкам почти всегда нравятся оторвы. Потом девчонки выросли, и их отношения стали постепенно угасать. По крайней мере, мне так кажется, – добавила женщина.

– А когда вы видели Марию Хорохордину в последний раз?

– Я её теперь вижу каждый день.

– Где?

– В этом дворе.

– Она развелась с мужем?

– Ну что вы! – взмахнула обеими руками Анна. – Просто муж Анны на два года уехал работать в Чехию. А Маша только что родила, и молодые решили, что она хотя бы полгода или год поживёт у родителей, а потом переедет к мужу. Маша девушка нежная, и ей тяжело одной с ребёнком управляться, тем более в чужой стране.

– И сейчас Маша дома?

– А где же ей ещё быть?

– Вы не могли бы позвонить ей и попросить согласиться на беседу со мной?

– Хорошо, если это необходимо. Мне не трудно.

– Это необходимо, – заверила её Мирослава. – Мне нужно узнать о вашей сестре как можно больше. А вы не знаете, были ли у неё в последнее время ещё какие-то подруги?

– Не знаю, – вздохнула Анна, – Соня в последнее время совсем оторвалась от семьи. Стеснялась она нас, – смущённо объяснила женщина.

У Мирославы появилась надежда, что Софья в силу своего неискоренимого желания покрасоваться перед другими могла и не обрывать до конца отношений с Марией, чтобы время от времени наслаждаться, утирая нос бывшей отличнице и во всём благополучной девочке Маше.

– Вы ведь теперь уже не Тимофеева? – спросила детектив Анну.

– Да, я теперь по мужу Кравцова.

– Угу. Позвоните Маше.

– Минуточку. – Анна выскользнула из кухни и пропала где-то за её пределами, видимо, разыскивала свой телефон. Наконец до Мирославы донёсся её тихий голос из прихожей. Она явно с кем-то разговаривала по сотовому. Надо думать, с Машей Хорохординой.

Мирослава не ошиблась, через пять минут Анна вернулась на кухню и сказала:

– Маша вас ждёт.