Венецианский контракт - Марина Фьорато

Стены почистили, и единственным напоминанием о пожаре было черное пятно на гобелене, висевшем над камином. Чертежи были снова убраны, на столе лежала только книга Витрувия, открытая на странице с кругом внутри квадрата, а рисунок человека с несколькими конечностями, прикрепленный к стене, взирал на происходящее из своей геометрической темницы. Кресло передвинули в середину комнаты. Палладио пригласил её сесть туда, а сам остался стоять. Фейра устроилась поудобнее – и началась их прогулка по Константинополю.

Архитектор попросил её не шевелиться, положить руки на колени и закрыть глаза. Затем он попросил её представить себя в Константинополе, как она идет от дома к дому. Прихрамывая, он ходил вокруг неё, пока она рассказывала, засыпая её вопросами, словно лучник стрелами. Фейра, заинтригованная, приняла его «игру».

Мысленно она пересекла порог маленького дома на площади Султанахмет, где жила с отцом, и направилась вниз по старой теплой мостовой.

– Отведи меня куда-нибудь, – услышала она, словно издалека, скрипучий голос Палладио.

Фейра свернула налево к базару и прошла через рынок специй. Она была настолько поглощена этими грезами, что даже почувствовала резкий запах листьев и трав, упавших ей под ноги. Она шла, пока не достигла ворот Имарет.

– Где ты? – спросил голос.

– Я возле мечети Сулейманийе, величайшего сооружения, которое построил Синан для могилы Сулейманийе, – теперь она прошла под широкой тенью ворот Муваккитхане, над которыми нависала массивная узорчатая мраморная боковая дверь. – А сейчас я в авлу – великолепном монументальном дворе в западной части. Здесь длинный ряд бесконечных арок…

– Перистиль. Продолжай.

Прерываемая вопросами архитектора, Фейра мысленно обошла весь комплекс, описывая его колонны, дворы, минареты во всех деталях.

– А сам храм? – спросил он.

– Главный купол высокий – до самых небес и внутри покрыт позолотой, словно кто-то поймал вспышку молнии. Интерьер почти квадратной формы.

– Круг внутри квадрата, – прошептал голос тише, чем раньше. – Продолжай.

– Две фигуры в целом составляют единое обширное пространство. К куполу прилегают полусводы, а возле северной и южной арок расположены окна с треугольниками над ними, скрепленные радугой крошечных плиток.

– А на чем стоят своды?

Фейра повернулась под куполом.

– Опорные столпы вделаны в стену, но их не видно за арками галерей.

– Он спрятал подпорки, чтобы интерьер выглядел гармоничнее. Умно, – произнес голос, полный восхищения.

– Там только одна serife… галерея… внутри и двухъярусная галерея снаружи. Внутри всё отделано изящной изникской мозаикой и деревом, украшенным простым рисунком из слоновой кости и перламутра. Но главная драгоценность – гроб, могила Сулейманийе в белом мраморе.

Фейра была поглощена своими грезами, кружась под усыпанной драгоценностями крышей. Ей казалось, будто она в раю. Резкий стук в дверь внезапно вернул её на землю.

– Проклятье, – выругался Палладио. – Это врач.

Взволнованная, Фейра встала.

– Сюда, – хозяин отворил небольшую дверь за лестницей. – Подожди в кабинете.

В маленькой комнате хранилось всё необходимое для работы – перья и чернила, угольные палочки и стопки бумаги. Фейра затворила дверь, придерживая её своим маленьким пальчиком за замочную скважину, но любопытство одержало верх: она приоткрыла дверь и посмотрела в щелочку.

То, что она там увидела, заставило её сердце биться так сильно, что девушка еле удержалась на ногах. Её хозяин сидел в кресле, которое она только что покинула, а над ним нависло отвратительное чудовище в черном, с изогнутым клювом, готовое вонзиться в свою жертву.

Аннибал осмотрел старика. Архитектор был явно богат, судя по бархатным одеждам, размерам комнат и дубовому креслу, где он восседал. Хотя борода его была бела, как снег, глаза у него блестели, словно горный хрусталь.

– Думаю, вы совершенно здоровы.

– Да, здоров, – признался старик. – Но, увы. Я не могу позволить себе заболеть, а дож считает, что вы лучший чумной доктор во всей Венеции.

Аннибал был чужд тщеславию; мать говорила ему, что он красивый ребенок, затем тетушки говорили, что он красивый мальчик, затем бессчетное количество женщин говорили, что он красивый мужчина. В Падуе похвалы перешли с физического на интеллектуальное, и преподаватели не раз говорили ему, что он самый одаренный студент на своем курсе. А теперь сам камерленго Республики ищет его помощи. Так что он только пожал плечами. Он злился на то, что его оторвали от работы; он злился, потому что камерленго перехитрил его. И он не собирался этого скрывать.

– Значит, вы, – начал он с издёвкой, – самый важный человек в Венеции, потому что строите церковь.

Старик выпрямился в кресле.

– Не просто церковь. А церковь, которая должна умолить Господа Бога спасти нас от чумы.

Аннибал вспомнил улицы, по которым он только что шёл. Валнетти и его коллеги, совершенно очевидно, не смогли сдержать натиска заразы. В некоторых кварталах кресты виднелись теперь уже на каждом доме, липовые гробы стояли на каждом углу, миртовый дым змеился из каждой трубы.

– Молите усерднее, – бросил Аннибал, поправляя маску и собираясь уходить.

Старик показал на клюв своей огрубевшей рукой.

– Эта штука помогает?

– Пока да. В любом случае люди ждут её, а это важнее всего. – Аннибал выпрямился и солгал, чтобы побыстрее уйти. – Должен сказать, маэстро, что если вам удалось так долго избегать чумы, скорее всего, вы уже не заразитесь, – он смягчился. – Но вот что вы можете сделать. Возьмите кусок полотна из чистого льна – такого же плотного, как египетский хлопок, каждый день окуривайте его дымом и завязывайте им нос и рот перед выходом на улицу, – он взглянул на старика. – Кстати, если вы каменщик, вам стоит делать это в любом случае, а то кашель убьет вас ещё раньше чумы. Либо это, либо держитесь подальше от камней.

Архитектор улыбнулся в свою белую бороду.

– Я не могу держаться подальше от камней. Это моя жизнь.

– В таком случае то, что было вашей жизнью, станет вашей смертью, – отрезал Аннибал.

– Если только я успею построить свою церковь, то пусть смерть приходит за мной, – рассмеялся старик.

Аннибал хмыкнул, и старик посмотрел на него с любопытством.

– Вы не верите, не так ли? Вы не посещаете церковь?

Аннибал пронзил его взглядом.

– Я слишком занят в этом мире, чтобы заботиться о следующем. Вашей профессии это тоже касается: вы лучше послужите Богу, послужив человечеству. Прежде чем строить свою церковь, постройте хорошие дома. Чума так прочно обосновалась здесь по большей части из-за тесноты жилья, антисанитарных условий и отсутствия вентиляции. Здоровье начинается дома.