Три с половиной любви - Мила Серебрякова

– Он жив! – закричала Кротова. – Катарина, он жив!

Нинель Викторовна послала Катку в дом за одеялом, Кирилла попросила привести старшего брата, а сама помчалась в гараж.

Минут десять спустя Дерека удалось поместить на заднее сиденье джипа Кротовой. Когда машина рванула с места, пес открыл глаза.

– Нинель Викторовна, – пискнула Копейкина, – он весь дрожит.

– Потерпи, – шептала Кротова, – потерпи, Дерек, прошу тебя.

//-- * * * --//

Из ветеринарной клиники они вернулись в восемь вечера. Нинель Викторовна не переставала благодарить Катку за оказанную помощь.

– Пустяки, – отмахивалась та. – Главное, чтобы Дерек поправился. А он обязательно поправится. Может, вам сейчас лучше зайти к нам, поболтаете с Розалией, в карты перекинетесь.

– Ой, Катка, какие карты, у меня голова кругом идет. Ведь еще каких-нибудь десять-пятнадцать минут, и Дерек бы умер. Умер!

– Но он выжил!

В калитку несмело вошел Кирилл, за ним семенил понурый Мишка.

– Нинель Викторовна, а где Дерек?

– В больнице остался.

– Что с ним?

– По словам врача, Дерек чем-то сильно отравился. Хотя я понятия не имею, чем именно он мог отравиться. Утром я насыпала ему в миску сухого корма, все было как обычно.

– Он к вам еще вернется? – спросил Мишка.

Кротова закурила.

– Надеюсь. В больнице ему сделали промывание желудка и поставили капельницу. Теперь остается только ждать. Ждать, – повторила она, глубоко затянувшись. – Я с ума сойду от неведения.

Мишка задумчиво смотрел вдаль, а потом вдруг выдал:

– В одной передаче я слышал, что собаки, в отличие от других животных, никогда не притронутся к отравленной еде. Нинель Викторовна, как вы считаете, Дерека могли отравить?

– Да ты что?! Нет-нет, я этого не допускаю. Бред! Кто мог отравить Дерека, кому этопонадобилось? И потом, калитка была закрыта, никто из посторонних не мог проникнуть на участок, да и Дерек никогда бы не подпустил к себе чужаков.

– А если это был вовсе не чужак?

– То есть? – Кротова переглянулась с Катариной. – Миш, ты что-то знаешь, да?

– Нет, – поспешно ответил Амбарцумян. – Но вспомните, когда убили дядю Гену, Дерек был в тот момент на улице и не залаял, значит, узнал убийцу. Вдруг история повторилась? Что, если это был тот, в капюшоне?

– О ком ты? – насторожилась Кротова.

Катка подалась вперед.

– Выкладывай немедленно.

– Э-э, – замялся Мишка, – просто я…

– Несколько дней назад, – перебил друга Кирилл, – мы гуляли и увидели странного типа.

– Странного?

– Ну да, он был одет в черный балахон или плащ с капюшоном.

– Когда точно это было?

Мальчишки замялись, им совсем не хотелось говорить, что они повстречали незнакомца через два дня после убийства Люблинской.

– Точно не помню, – промямлил Кирилл.

– Где вы его видели? – Катарина наблюдала за реакцией пацанов.

– У реки.

– После всего случившегося вы еще ходите на речку? – Нинель Викторовна вертела в руке зажигалку.

– Мы проходили мимо.

– Когда вы встретили странного типа – утром, днем, вечером?

– Ну, где-то часов, – Кирилл замялся, – часов в девять.

– Да, точно, в девять, – подтвердил Мишка, стараясь не встречаться с Каткой взглядом.

– Я жду, продолжайте. Что он делал у реки, ребят, давайте начистоту. Раз начали, договаривайте до конца.

– У него был фонарь, он водил им по земле и что-то искал.

– В девять вечера с фонарем? И вы думаете, мы вам поверим?

– Так тип же странный, – не растерялся Кирилл. – Может, он сумасшедший. И вообще, мы его видели мельком, а потом сразу ушли.

Как только Мишка с Кириллом убежали, Катарина спросила:

– И что вы думаете по поводу услышанного?

– Признаться честно, ничего хорошего, они явно темнят. Попробуй-ка ты завтра еще разок с ними поговорить.

– Не сомневайтесь, теперь я от них не отстану, пока не выложат всю правду.

Утром следующего дня Катка встретила неразлучную троицу недалеко от дома Вероники. Отчаянно споря, они не сразу заметила Копейкину, а когда она подошла совсем близко, моментально замолчали.

– О чем спор? – улыбнулась Ката.

– Да так, – выдохнула Ника. – Ерунда.

– Может, тогда поговорим о ваших тайнах?

– У нас нет тайн, – нервно ответил Мишка.

– Неужели? И вы ничего не скрываете, ничего не хотите рассказать о своих приключениях?

– Нет, – ответили они хором, не понимая, куда клонит Копейкина.

– Ладно, скажу прямо, я хочу услышать от вас правдивую историю, без всяких отговорок и недомолвок. Когда и зачем вы отправились на реку?

После недолгой паузы Кирилл произнес:

– Мы гуляли, увидели его, и все.

– Ребят, поймите, эта информация может быть очень ценной для милиции. Вполне вероятно, тот человек был преступником, неужели вам хочется, чтобы он оставался на свободе?

– Нет.

– Тогда почему вы виляете, пытаясь запудрить мне мозги? Ведь я по глазам вижу, что вам известно намного больше, чем вы говорите.

Последовала минутная пауза.

– Тетя Кат, – начал Михаил, – родители не должны ничего знать.

– По рукам. Буду нема, как рыба.

И Кирилл в подробностях поведал Копейкиной о ночном походе в деревню.

Катка закусила губу. Да, ничего не скажешь, она в их годы побоялась бы нос высунуть наулицу после полуночи, а они отправились на другой берег, одни… Кошмар!

Стоило Катке уйти, как Ника невесело усмехнулась:

– Влипли! Если она проболтается, мне крышка.

– Катарине можно доверять, – авторитетно заявил Мишка. – Она не из болтливых, к тому же пообещала молчать.

А ровно двадцать минут спустя Михаил, оставив друзей, на всех парусах помчался к Копейкиной. Он вдруг вспомнил один очень важный эпизод, который до сего момента его память почему-то упорно блокировала.

Входную дверь, – о ужас! – открыла Розалия. Увидела Мишку и начала свои идиотские сюсюканья:

– Мишутка! Ты один пришел или тебя провожали взрослые?

– Мне нужна тетя Ката.

– Тетя Ката? Зайчик, а зачем тебе понадобилась тетя Ката? Может, ты хочешь выпить сока, я налью.