Рыжая племянница лекаря - Мария Заболотская

— Ты уверена, что желаешь встретиться с ним? — господин Казиро казался очень встревоженным и задумчивым. — Знаешь… я мог бы стереть воспоминания о нашей встрече, о подземелье… Это все еще мне по силам. Подумай хорошенько, хочешь ли ты помнить обо всем, что ты узнала за последние дни? Вряд ли эти знания сделали тебя счастливее…

— Вы можете меня заколдовать? — с некоторым опасением переспросила я.

Домовой дух сделал странный резкий взмах руками, словно поймав что-то в воздухе, а затем раскрыл ладони — на них сидели три огромных ночных мотылька, крылья которых были отмечены знаками, напоминающими черепа.

— Двое из них сядут на твои глаза, и ты забудешь все, что видела в башне и в подземелье, — вкрадчиво сказал ночной дух. — Только сердце будет иногда напоминать тебе о случившемся, но третий мотылек коснется твоих губ, и ты не сможешь никому об этом рассказать. Сердце не любит тщетных усилий и вскоре уймется…

С опаской я коснулась черных траурных крыльев, и на секунду мне показалось, что мое лицо в ответ погладили прохладные легкие пальцы. Колдовство ночных созданий могло принести облегчение, я чувствовала это, но я не была уверена в том, что желаю избавляться от груза, который зачем-то взвалила на свои плечи.

— Да уж, эти знания — порядочная головная боль! — согласилась я, неохотно опуская руку. — А демон к тому же высокомерен и груб со мной! Но… — тут я умолкла, пытаясь подобрать разумные доводы, да так и не преуспела в этом деле. — Но я решила, что попробую ему помочь, и все тут!

Домовой дух ничего не ответил на это, однако бабочки тут же вспорхнули с его ладони и скрылись во тьме. В прощальном оскале господина Казиро я вновь угадала улыбку. В этот раз она получилась грустной, словно он предчувствовал большую беду, которую был не в силах предотвратить.

Торопливо я взбежала по каменным ступеням и, оглянувшись напоследок, подумала: «Все-таки я еще вернусь в подземелье! Это был не последний раз». Хоть тревога и заставляла меня вздрагивать от каждого шороха, но уныние и тоска отступили, и я решила, что поступила правильно сегодня ночью.

Вернувшись в свою комнату, в кровать я забралась не сразу, хоть глаза давно чесались и горели от недосыпа. При свете догорающей лампы я швыряла в сумку свои немногочисленные ценности — все медяки, припрятанные за вывалившимся камнем в стене, все браслеты, все кольца — и даже то изящное серебряное, что подарила мне госпожа Вейдена. Совсем не так я надеялась распорядиться этими сбережениями, однако с той поры, как призналась себе, что хочу освободить Рекхе, сожалений не испытывала.

Положив сумку под подушку, впервые за несколько дней я заснула, не мучаясь тягостными размышлениями, — не успела подумать, что нужно изобрести предлог для того, чтобы завтра поутру отправиться в город, как тут же провалилась в глубокий сон. Это было и к добру, и к худу — проснулась я в хорошем настроении, однако безо всякого плана действий. Хвала богам, дядюшка быстро позавтракал, не заводя постылого разговора о неудаче с Кориусами, и сразу же направился засвидетельствовать свое почтение госпоже Вейдене. Обычно это оборачивалось долгими светскими беседами, во время которых дядя Абсалом щупал пульс у всех фрейлин по очереди и заверял каждую, что здоровья ей хватит, чтоб дожить до Страшного Судилища, ежели не забывать об отваре пустырника перед сном и теплой грелке на живот после каждого приема пищи.

— Харль, дружище! — преувеличенно весело обратилась я к юному Лорнасу, чувствовавшему себя в нашей лаборатории куда уютнее, чем в собственных покоях, ведь здесь не водилось строгих учителей и пучка розог. — Раз уж ты здесь, то наверняка тебе не составит труда приглядеть за нашими делами. Мне нужно отлучиться на часок-другой, так что говори всем, будто кто-то меня позвал помочь, но ты не расслышал, куда я пошла… Да что мне тебя учить — сам придумаешь, как половчее объяснить!

— Пустая твоя затея! — со знающим видом отозвался Харль, и слова эти заставили меня на мгновение похолодеть. — Уже все во дворце знают, что помолвка твоя с Кориусом расторгнута! Теперь сколько ни верти перед ним хвостом — ничего исправить не получится. Мике зол на тебя необычайно — ведь то был кинжал, который достался ему от деда. Поговаривают, им когда-то предок Кориусов защитил герцога Таммельнского от наемного убийцы, и с тех пор у каждого господина Таммельна нет более доверенных лиц, чем Кориусы. А клинок тот — символ верной службы дому герцога. И надо же тебе было его не уберечь! Дурной знак! Теперь все шепчутся, что управляющий вскоре попадет в немилость…

Уж не знаю, на что надеялся Харль, сообщив мне все это, однако я лишь выдохнула облегченно, поняв, что он говорит вовсе не о моих намерениях выменять золотую монету. Напоминание об украденном оружии пришлось весьма кстати — я сообразила, что могу присовокупить его к моим жалким ценностям, и, вернувшись в комнату, достала клинок из-под тюфяка. Харль недоуменно следил за моими перемещениями, но вряд ли даже у него хватило бы воображения на то, чтобы догадаться о сути моего тайного замысла.

— Всего пару часов, Харль! — умоляюще повторила я и торопливо скрылась за дверью.

Невезение прилипло ко мне в тот день, словно сор к подошве. Вначале я едва не столкнулась с одним из наемников господина Огасто — он с потерянным видом блуждал по хозяйственному подворью, глядя перед собой пустым взглядом. Теперь, когда я знала, что охранники заколдованы, их посеревшие безжизненные лица вызывали у меня еще больший страх, чем ранее. «Их сознание давно мертво!» — вспомнила я слова демона, и мне показалось, что я вижу покойника, поднявшегося из могилы. Так оно и было, если разобраться, — его телом управляли злые чары, и если бы они исчезли — этот человек наверняка тотчас бы погиб.

Не только у меня охранник вызывал ужас — я увидела, как несколько служанок жмутся у двери, не решаясь выйти во двор, пока там бродит живой мертвец. Слуга, шедший к кухне со стороны ворот, тут же повернул назад, завидев зловещую фигуру, чьи движения порой напоминали конвульсивные подергивания человека, видящего во сне что-то кошмарное.

— Ну же, мертвая твоя башка, — раздраженно бормотала я, выглядывая из-за угла. — Отправляйся в подземелье да пей свое вино, если оно тебе хоть немного помогает! Не повезло тебе повстречаться с мерзкой ведьмой, убившей твой разум, но ты, бедняга, все равно уже ничего понимаешь… Вот уж кто заслужил очутиться в каменном мешке на веки вечные, так это колдунья, сотворившая с тобой эдакое…

Словно услышав мои тихие напутствия, наемник направился к старому крылу, на котором словно лежала невидимая печать всяческих несчастий и зла — по крайне мере, стоило мне посмотреть в ту сторону, как в груди поселилась щемящая боль. Мне на минуту стало любопытно, чувствуют ли черные чары остальные обитатели дворца, однако спрашивать было бессмысленно: наверняка все они пребывали в уверенности, что это происходит из-за присутствия там демона. Я же точно знала, что близость Рекхе порождала совсем другие чувства — он внушал страх, отвращение, злость, но то были естественные ощущения, не оседавшие на душе темной липкой пеленой, в которой я без сомнений опознала отголоски черной магии.