Когда придет твой черед - Марина Серова

— Это я… я ему дала…

— Что… дала?

— Мы с Кешей делали ЭКО, — принялась объяснять вдова — И у него брали образцы… спермы. Она была заморожена. Хранилась в клинике. А после того как я выписалась из больницы, мне позвонили из клиники и спросили, что я собираюсь с ней делать. Тут ко мне приехал Володя. Он рассказал, что у одной его знакомой проблемы с мужем… он бесплоден, а она очень хочет ребеночка. И он просил разрешения взять для них… образцы.

Я вытаращила глаза на вдову:

— Кира! И вы поверили?

Девушка кивнула и снова залилась слезами:

— Понимаете, Кеша умер… а я собираюсь замуж. И никто не родит от него ребеночка. А эта пара… они хотели. И я подумала, пусть где-нибудь растет ребенок Кеши, пусть он даже сам об этом не знает…

Да. Это нечто.

— Не плачьте, Кира! Вы ни в чем не виноваты.

Вдова подняла заплаканное личико и спросила:

— Вы ведь поедете за ней?

— За кем? — не поняла я.

— Ну… за Машей.

— Зачем это? — удивилась я. — К тому же она, возможно, вовсе никакая не Маша. Она взрослая, совершеннолетняя девушка. И сама решает, как ей поступить.

— Она напугана! И очень обижена. Все ее предали! Целых полгода прыгали перед ней на задних лапках: «Ах, Машенька!» — и вот теперь все в один миг от нее отвернулись. А если это ошибка?

Я смотрела на вдову во все глаза. Надо же, ни разу не видела Киру Серебрякову такой!

— Если это ошибка, Маша вернется и все докажет. Это не проблема в наши дни. Генетическая экспертиза — рядовая процедура.

— А если она… если она покончит с собой?! — вытаращилась на меня Кира, пораженная внезапной мыслью.

— С чего это? Маша не производит впечатления человека, который чуть что идет топиться.

— Ой, Женя, ты не понимаешь! — Вдова схватила меня за руку. — Она сама мне как-то сказала, что если бы ей пришлось вернуться в эти Волчьи Ямы, она бы этого не пережила!

Странно, а мне показалось, что в родной деревне Мария чувствовала себя вполне неплохо. Как там звали этих трех мушкетеров? Васька, Колька и Серега?

— Маша в состоянии о себе позаботиться, — жестко сказала я. — Давай-ка лучше поедем в больницу и выясним, что там с Нинелью. Кстати, откуда ты в семь утра знала, что уже к десяти у Маши будут неприятности? Сама Мария об этом даже не подозревала!

Кира с чувством высморкалась в салфетку, потом ответила:

— Я не знала, только догадывалась. Владимир обзвонил родню вчера вечером. Он был такой… торжествующий, такой… мерзкий! Я сразу поняла — он что-то задумал. Маша давно на него жаловалась — деньги без спросу снимал со счета… Я всю ночь не спала, думала, а утром решила позвонить тебе…

Дела Нинели Васильевны были плохи. К нам вышел врач, поинтересовался, кем мы приходимся больной, и сообщил, что состояние тяжелое. Никаких прогнозов доктор делать не хотел — Серебрякова много лет страдала запущенной формой ишемической болезни, а сегодня стресс спровоцировал тяжелый приступ. Кира заявила, что ее родственнице должно быть предоставлено все самое лучшее, что только можно достать за деньги, и предложила оплатить VIP-палату. Но доктор скривился и сказал, что до VIP-палаты еще далеко, а в реанимации VIP-клиентов попросту не бывает — там все равны. Меня все-таки пустили к больной — всего на минуту. Нинель никак не хотела успокаиваться и все время требовала Охотникову, поэтому врачи решили для спокойствия больной выполнить ее просьбу. Увидев меня, Нинель стиснула мне руку ледяными пальцами, с которых уже сняли перстни, и прохрипела:

— Найди ее! Найди Машу и привези назад! Я должна с ней поговорить! Я заплачу тебе!

Вид у Серебряковой был хуже некуда, не могла же я отказать умирающей? Поэтому я пообещала, что немедленно поеду разыскивать Машу. Нинель немного расслабилась и закрыла глаза. Пальцы ее разжались, и я, потирая руку, вышла из палаты.

Что ж, придется снова ехать в Волчьи Ямы. Вот уж не думала, что судьба еще раз занесет меня в это богом забытое место…

Я позвонила Миле и предупредила, что уезжаю из города по делам. Алеше я отправила эсэмэску, желая избежать лишних объяснений.

Я решила не повторять ошибок прошлой поездки и тщательно изучила карту. Совершенно не желаю провести за рулем восемнадцать часов, как в тот раз! На электронной карте я нашла еще один мост через Волгу — гораздо ближе к деревне Грачи, чем к Тарасову. Вот и отлично, а то в прошлую поездку я тащилась от моста целую вечность. Сумка была со мной, я заехала на заправку и залила полный бак. Теперь ничто не мешало мне отправиться в путь.

Почему-то я была уверена — я найду лже-Машу именно в Волчьих Ямах. Куда еще податься девушке, как не в родную деревню? В Тарасове ей точно не жить — бывшие «родственники» не дадут покоя… Денег у нее теперь нет, домой, насколько я выяснила, Мария даже не заезжала. На всякий случай я позвонила Сусанне и объяснила, что случилось. Домработница долго охала и ахала, но в глубине души, по-моему, была довольна, что все так закончилось.

До Грачей я добралась к вечеру — это было большое село со школой, больницей и клубом. И почему Жанна уехала отсюда, увезла дочку в эти Ямы, куда и автобусы-то не ходят?

На обочине стояла старушка — с клюшкой и корзиной, завязанной цветастым платком. Я притормозила.

— Бабушка, вас подвезти?

— Да я в Мокроус еду, дочка, — бодро отозвалась старушка. — Это не доезжая Волчьих Ям. Туда никому не по пути…

— Вот не поверите — как раз туда и направляюсь! — обрадовала я бабусю, и та ловко взгромоздилась на пассажирское сиденье, а корзинку поставила в ноги. По салону немедленно распространился сильный запах яблок.

— И к кому же ты в Ямах едешь, дочка? — беззастенчиво поинтересовалась старушка.

— К Таракановым, — честно ответила я.

Глаза бабуси вспыхнули, как софиты. Старушка поерзала на сиденье, устраиваясь поудобнее, и сказала:

— Как же, знаю эту семейку. Дочка-то ихняя в Тарасов уехала! Отец, вишь, у нее там отыскался! Слыхала про это?

Я кивнула, поглядывая то на дорогу, то на бабусю. Знаю я психологию деревенских жителей. Стоит мне задать хоть один вопрос, старушка замкнется, словно устрица, намертво захлопнувшая створки. У них тут все про всех всё знают. Слова лишнего не скажи — через час кому надо передадут. А особенно кому не надо станет известно. Так что стоит мне спросить хоть что-то о семье Таракановых, бабуся будет всю дорогу развлекать меня байками про местных волков. Попробуем зайти с другой стороны.

— А скажите, бабушка… я здесь чужая, никого не знаю. Я вообще-то художница, хочу следующим летом приехать — картины писать. Места тут у вас красивые… не посоветуете, у кого остановиться можно?

Старушка пошлепала губами, хитро прищурилась: