В шкуре льва - Майкл Ондатже

— Дзинь, — шепчет она ему. — Ты не проголодался?

Спустившись вниз, она открывает холодильник. Караваджо вертится на вращающемся стуле еще и еще, мимо неясных очертаний ее платья цвета семги, спиртное выплескивается из его стакана. Он продолжает вертеться, пока стул не останавливается, она стоит у холодильника, прижимая к пылающему лицу лед, расстегивая брошку на плече, верх платья падает, обнажив одно плечо. Его голову наполняет запах газовой лампы, горящей рядом с ним. Он прилагает все усилия, чтобы встать со стула. Теперь ему надо замереть. Повсюду музыка. Он смеется. Может ли человек с эрекцией потерять равновесие? Глубокая мысль. Он поворачивается к ней лицом. Дорогая Семга. Она делает шаг вперед, чтобы его поддержать. Его щека на ее влажной коже под мышкой, на ребрах, приблизительно там, где пронзили Христа, думает он. Шатаясь, он падает на колени. Обнимает ее поверх юбки за бедра, а женщина выскальзывает из платья, оставив у него в руках скомканную блестящую оболочку. Музыка умолкает. Опасная пауза. Они качаются вместе с волнами, он держит ее сзади за волосы. Потом достает из кармана платок, подносит к ее лицу и усыпляет ее хлороформом.

В ночном воздухе рука Патрика выныривает сбоку перед большим лицом и усыпляет мужа.

Караваджо лежит на полу, обнимая потерявшую сознание женщину в спущенном до пояса платье. «Что ей сейчас снится?» — думает он. Ему хорошо лежать с ней в тишине, наставшей после того, как рука Джанетты сняла иглу с пластинки. Он выбирается из-под нее, оглядывает комнату, находит одеяло, укрывает женщину и выходит на палубу.

Муж лежит, свернувшись калачиком, на груде канатов. В смокинге он кажется реквизитом, украденным манекеном. Над ним, держась за леер, стоит Патрик и писает в волны. Пока Джанетта гасит огни на палубе, Караваджо стоит у руля. Патрик идет на корму, сгребает граммофон и швыряет в воду.

Караваджо направляет яхту к восточной оконечности города, к парку Кью и водоочистной станции. Патрик с Джанеттой спускаются в каюту. Он что-то достает из холодильника, проходит мимо лежащей без сознания женщины и садится за стол. Он подобен еще не выпущенной пуле. Так он чувствовал себя всю ночь рядом с энергичным Караваджо и его друзьями, абсолютно невозмутимым и спокойным. Ему мешали думать о том, что предстоит. Он намерен проникнуть в самое сердце станции. Проникнуть туда и разрушить — старательно и эффективно. Это тебе не яйцо швырнуть в окно вагона.

* * *

Гигантская впускная труба, по которой вода поступает на фильтровальную станцию, ночью всасывает воду с большей скоростью, чем днем. Патрик об этом знает. Из планов, украденных для него Караваджо, он знает точную длину трубы — немногим меньше двух миль, — углы поворота и наклона, диаметр трубы, неровности металла внутри, знает, где секции соединяются заклепками. Он знает все звенья цепи, которые должен разрушить, проникнув в здание.

На палубе Джанетта смотрит на Патрика, рядом с ними маленький фонарь, единственный источник света на яхте. Он снимает рубашку, и она начинает покрывать его грудь и плечи смазочным маслом. Пока она втирает темную мазь в его тело, он смотрит на ее черные волосы. На ее ключицах выступил пот. Лицо серьезно. Внезапно наклонившись вперед, она легко касается губами его щеки. Потом отводит голову назад, в тайну, и улыбается ему, покрывая его лицо густой смазкой. Когда к ним подходит Караваджо с тяжелым ящиком, на котором написано «ДОБЫЧА», Патрик уже готов. Джанетта обнимает Караваджо. Вынимает блестку из его темных волос. Мужчины спускаются в шлюпку, вокруг абсолютная тьма. Всего в полумиле от них сверкает огнями водоочистная станция. Пока Джанетта, сделав разворот, направляет яхту назад к острову, они гребут по направлению к берегу.

Двое мужчин сидят лицом к лицу, соприкасаясь коленями. До плавучей платформы, где начинается впускная труба, остается двадцать-тридцать ярдов. «Это амулет», — говорит Караваджо, надевая на шею Патрику металлическую втулку на кожаном ремешке. Караваджо начинает укреплять на Патрике водостойкий динамит, плотно обертывая его торс под тонкой черной рубашкой брусками взрывчатки. Они оба в черных брюках. Патрик стал невидимкой, его можно обнаружить лишь наощупь, открытые участки кожи — лицо, руки и босые ноги — покрыты смазкой. Демаркация. Караваджо может ощутить его тело, ремни и защелки, с помощью которых крепятся детонаторы. Плавучую платформу охраняют часовые. Караваджо с Патриком, подплыв ближе, видят крохотные огоньки их сигарет. Когда нужно повернуть вправо, Караваджо дотрагивается до правой руки Патрика, а когда влево — то до левой. Они не произносят ни слова. Кажется, только Караваджо способен разобраться в едва различимых пятнышках этого абсолюта.

Он крепит баллон к плечам Патрика. Всего один баллон. С учетом скорости движения воды и длины туннеля Патрик должен проплыть весь путь за двенадцать минут. Но существует одна опасность. Ночью в определенный момент происходит переключение генераторов насосной установки, и забор воды на три минуты прекращается. В это время вода в трубе не движется. Как если бы остановился движущийся тротуар. Оба знали, что это может случиться, что поток воды, несущий Патрика, может неожиданно утратить скорость и остановиться. Воздуха в баллоне хватит только на пятнадцать минут. Если насос будет выключен, то уровень воды в обычно полной трубе, возможно, ненадолго понизится, и тогда Патрик сможет дышать воздухом в верхней части трубы. Однако никто из них не знает этого наверняка.

Под баллоном Караваджо крепит взрывмашинку с плунжером. Маленькую, коричневую, такого размера, чтобы Патрик сумел пролезть с ней сквозь железную решетку во входном отверстии трубы, служащую для того, чтобы внутрь не проникали бревна и трупы. Но живой человек мог протиснуться сквозь прутья. Накануне Патрику в одном из ночных кошмаров привиделось, что где-то в трубе находится непонятно как попавший туда труп, который ему приходится волочить за собой.

В дальнем конце туннеля находится другая решетка из железных прутьев, сквозь которую он должен будет пролезть. Потом он попадет в сорокафутовый колодец, где прямо над поверхностью воды натянута металлическая сетка, чтобы в воду, перед тем как ее направят вверх, не попали мелкие предметы и рыба. На этот случай у Патрика припасены кусачки. Потом он окажется среди серых агрегатов водоочистной станции.

Караваджо прикрепляет к голове Патрика лампу на батарейках и обнимает его:

— Auguri, amico mio.

Патрик кивает, зажимает губами наконечник дыхательного аппарата, спрыгивает с лодки и устремляется вперед, рассекая воду.

Караваджо зажигает фонарь. Зная, что вход в водозаборную трубу охраняется, они тщательно распланировали порядок действий. Как только вспыхивает фонарь, Патрик погружает голову под воду, и его тело, изогнувшись, уходит в глубину.

7 июля 1938 года. Безлунная ночь, в городе жарко. Лимонное сияние водоочистной станции на восточной оконечности города. Караваджо мог бы наклониться вперед и взять ее, как драгоценность с шеи негритянки. Он гребет прямо к водоочистной станции, зная, что Патрик плывет внизу по пятифутовой трубе вместе с потоком воды, груз затрудняет его движения, он складывается пополам, выпрямляется во всю длину и вновь складывается — как сжимающийся кулак.