Волчья тень - Чарльз де Линт

Нет, мне и в голову не приходило, что из этого выйдет, что он меня так оставит.

Дело было в ночь на воскресенье, и стрелка часов подползала к четырем утра. Я и вышла-то на три-четыре минуты. Ровно настолько, чтоб забежать за угол купить нам кофе. Ровно настолько, чтоб какой-то накачавшийся наркоман успел ворваться в копировальную с пистолетом в кулаке.

Когда я столкнулась с ним в дверях, я еще ничего не знала. Он налетел на меня и выбил кофе из рук. Пенопластовые чашечки разлетелись, упав на асфальт, и я уже начала орать на него, когда увидела пачку денег у него в руке и пистолет в другой. Он собирался шарахнуть меня своим пистолетом. Я это точно знала, никаких сомнений. Все сразу замедлилось и ускорилось, и вот я тону в какой-то черной патоке и в то же время скольжу вниз по крутому склону. Я вижу, как поднимается рука с пистолетом, как он нацеливается на меня, и уже готова метнуться в сторону, когда слышится крик Гектора.

– Нет! – вопит он и прыгает через прилавок, точно борзая через пенек.

Пистолет в руке наркомана отворачивает от моей головы. Теперь он нацелен в Гектора. И он стреляет.

Пуля бьет Гектора прямо в грудь, и он отлетает обратно на прилавок. Кажется, летит целую вечность. Наркоман успевает пробежать полквартала, а я все смотрю на Гектора. Смотрю, как он падает. Ударяется о прилавок, соскальзывает в сторону. На его лице такое изумление, что в другое время я бы рассмеялась. Он исчезает за прилавком, и там, где он ударился, остается только размазанное красное пятно.

Я врываюсь в контору. Я оглохла. Барабанные перепонки чуть не лопнули от выстрела, прозвучавшего над самым ухом. Я протискиваюсь за прилавок, только уже поздно. Гектора уже нет, и все, что мне осталось, – это обмякшее окровавленное тело, похожее на него, но на ощупь ничего общего. Ничего живого, это уж точно.

Я еще держу его голову на коленях, когда появляются копы.

На эти похороны я тоже не пошла.

На работе не знают, что и думать, когда я на следующий вечер прихожу в свою смену. Ну а что мне еще остается? Ничего плохого я не делаю. И я вовсе не собираюсь остаться без работы потому, что Гектор меня бросил. Кроме того, теперь, когда его нет, некому работать с компьютером. Кроме меня, понятно.

Слушайте, я знаю, что рассуждаю, будто какая-нибудь психопатка, но я не дура. Какой-то наркоман застрелил моего дружка. Признаю. Но зачем Гектор вот так взял и умер? Как он мог оставить меня одну, совсем одну, только с Рози?

Вся его доброта только подготавливала меня к глубокому черному обрыву.

А тут и Рози меня оставила.

Не знаю, сколько сотен фильмов отсняли с Рози, но очень много. Не то чтобы всюду в главной роли. Сперва ей доставались эпизодические, а потом стали давать то, что называется инженю. Роли невинной девчонки-деревенщины, которая попалась в сети разврата. То-то я забавлялась, зная, какая она на самом деле. Если бы термин «секс-бомба» в то время еще не употребляли, кто-нибудь придумал бы его ради нее.

Но, по правде сказать, она меня удивила. Она здорово играла, так что, если б ей малость повезло, пожалуй, могла бы стать настоящей актрисой. Хотя трудно сказать, если посмотреть, как ее тогда соблазнила известность порнозвезды. Думаю, в конечном счете для счастья ей хватало роли большой рыбы в маленьком пруду.

Только вот со временем ее стали все реже приглашать. А если давали роль, так роль мамаши – один раз даже бабушки, – и в таких сценах, где в кадре полно народу и ее лицо просто мелькает среди дюжины других. Так все и шло под уклон.

Сама виновата, черт побери. Слишком бурно жила, и все эти наркотики с выпивкой в конце концов подпортили ей внешность. Лицо стало жесткое, и, честное слово, она выглядела вдвое старше своего настоящего возраста. Она еще могла бы играть, только порноиндустрия ничем не лучше остального мира. Им нужны молоденькие милашки. Хорошенькие и такого сложения, которого только хирург может добиться. Особенно в этом проклятом городе.

А если выглядишь как Рози, работы тебе не видать.

У нее еще оставались верные до смерти поклонники, только, повидав одного-двух, скажу вам, гордиться было нечем. Видала я, как собаки притаскивали домой дохлых сурков и белок, так те были пригляднее.

Даже веб-сайт заглох, и мне пришлось его закрыть. Может, она и могла бы зарабатывать по-старому, если б начала сниматься с животными или с детьми или еще как, только этого я ей не позволила бы. И надо отдать Рози должное, она сама подвела черту.

Но я знала, что ей плохо. Не хватало секса, а больше того не хватало внимания. Она всегда была из тех девчонок, которые готовы потерять штанишки на вечеринке, лишь бы повеселить компанию, но только у молоденькой девчонки такое, может, и выходит остроумно и сексуально, а у тощей изношенной женщины, какой стала бедняга Рози, получается совсем не так мило.

Настал день, когда ей предложили работу заводилы: знаете, такой девчонки, которая заводит актера перед работой с женщиной в кадре. Думаю, продюсер ее просто пожалел – хотел по доброте дать ей хоть какой-то заработок, – только Рози смотрела на это по-другому. Она бросилась с ножом на женщину в кадре и сильно ее порезала и еще кое-кого зацепила, пока ее сумели скрутить, а потом подъехали копы и забрали ее.

Это было в девяносто пятом, и после суда ей дали шесть лет.

Приличного адвоката мы оплатить не смогли, так что пришлось обходиться тем, которого назначил суд. Но и его, по правде сказать, винить не приходится. Понимаете, у нас не хватило заплатить залог, чтобы взять ее на поруки, и до самого суда она сидела в камере. Тут были и хорошие и плохие стороны. Тюрьма не хуже центра детоксикации подлечила ее от наркотиков и выпивки, но зато на суде она оказалась такой измученной и постаревшей, что я диву давалась, как ей не дали больше только за ее вид – в Лос-Анджелесе-то.

Я думала, хуже времени, чем то, пока я отсиживала свой срок, не бывает, но годы, когда за решеткой сидела Рози, показали, как я ошибалась. Забавно: тут я стала лучше понимать свою мамашу, которая перебралась поближе к тюрьме, когда посадили Дэла, потому что и я сделала то же самое. Пешком на работу мне теперь было не добраться. Получалось около часа на автобусе. Говорят, в Лос-Анджелесе никто не ходит пешком. Ну может, и так, только из нас многие не могут позволить себе машину – даже старый драндулет, который приходится склеивать скотчем, чтоб не развалился. Да вы знаете, кто эти «мы». Черные и мексиканцы, иммигранты и «белая шваль» вроде меня. Приятель, если у тебя есть машина, ты уже богач. Нечем платить за квартиру? Подумаешь, можно жить в машине!

Но я была не против долгих поездок. У меня был Гекторов ноутбук – он остался в конторе после его смерти, и никто не обратил внимания, что я его вроде как прикарманила. Честно сказать, думаю, он и сам его так же заполучил: «нашел» где-нибудь. Я возила его с собой туда-обратно в автобусе, сидела, раскрыв его на коленях, и делала свои программы или влезала в Интернет и все такое. Время незаметно пролетало.