Люби себя - не важно, с кем ты - Ева-Мария Цурхорст

Хотя мы этого не осознаём, на наш характер влияет целый ряд семейных традиций. Например, в семье моих родителей всегда присутствовал скрытый страх бедности: мать экономила, рачительно вела хозяйство и копила заначку на «черный день». Мои родители никак не могли избавиться от детских воспоминаний о годах, когда они голодали и бедствовали. Мой муж вырос совершенно в других условиях. Для его родителей самым важным было сохранить семью во что бы то ни стало, не выносить сор из избы. В первые годы нашего супружества он был неприятно удивлен тем, что я откровенничала о наших семейных проблемах с посторонними. Это казалось ему равносильным предательству. Для меня же было непостижимым его легкомысленное, как мне казалось, отношение к жизни — он считал, что жить надо одним днем и на широкую ногу.

Я еще раз повторю старую истину: на самом деле человек больше всего нуждается как раз в тех качествах, которые кажутся ему неприемлемыми в партнере. В качестве примера снова приведу свою работу над этой книгой: она была бы невозможна без моего мужа, который взял на себя большинство хозяйственных забот. Благодаря ему я могла полностью «махнуть на все рукой» и сосредоточиться на книге, не боясь за наше будущее.

Все, чего мы добились с мужем в нашей совместной жизни, наша глубокая внутренняя связь — это надежный фундамент и для нашей дочери. Подобно растению, которое расцветает в благоприятном климате, ребенок лучше всего себя чувствует, когда в семье нормальные взаимоотношения между родителями, когда мать и отец уважают и ценят друг друга, несмотря на все различия. Тогда он живет с ощущением, что мир создан для счастья и процветания.

Наша дочь появилась на свет при сложных обстоятельствах. Как я уже писала выше, мои роды были трудными. С самого первого дня малышку мучили колики. Она была беспокойной, беспрестанно плакала и успокаивалась только тогда, когда ее брали на руки. В младенчестве ей все время требовалось наше присутствие, она даже спала вместе с нами. Обстановка была невыносимой, и я готова была бежать на все четыре стороны, лишь бы не слышать ее воплей. Лишь один раз за ее детство мы взяли пятидневный «отпуск», чтобы отдохнуть от пеленок.

Без сомнения, наши с мужем напряженные отношения отражались на ее самочувствии. Царящие в семье страх и тревога вселяются и в детскую душу. Естественно, наша дочь унаследовала как черты мужа, так и мои. И чем сильнее становились наша с ним близость и взаимопонимание, тем непостижимее и удивительнее «уживались» наши — такие разные — свойства в дочери. Сейчас ее можно назвать уравновешенным человеком. Ей не приходится лавировать между отцом и матерью, чтобы принять верное решение. Дочь точно знает, что в математике ей поможет отец, а в литературе — мать. Но и на более глубинном уровне она ощущает, в чем сила отца, а в чем — матери. Недавно она сказала своей подружке: «С папой я могу заниматься всякими пустяками, а с мамой мы говорим с ангелами».

Такое многообразие возможностей расширяет горизонт ребенка. Самый прочный стержень в жизни он получает только тогда, когда родители уважают мнение и особенности друг друга. Поэтому я не устаю повторять, что ребенок — это воплощение любви и сам хочет любить. На подсознательном уровне дети думают, что надо любить только то, что любят их родители. Это цена, которую платят дети, чтобы оставаться в неразрывной связи с семьей.

В моем понимании наша дочь — это самостоятельная душа, которая органически вросла в наш семейный союз. Строго говоря, мы не можем ничего дать ей, кроме того, что будем больше любить, понимать и многое прощать друг другу. Тем самым мы научим дочь понимать себя, потому что мы для нее самые близкие люди. Я уверена, что наша девочка с ее чудесным, сильным и веселым характером не зря явилась на свет. Она тоже способна многое дать нам — намного больше, чем мы получили когда-то от своих родителей, и больше того, что я могла себе представить.

Иногда страх мужчины и женщины перед ожидаемыми трудностями, связанными с появлением на свет нового человека, настолько велик, что они принимают решение избавиться от ребенка. Причин, побуждающих их к этому, может быть великое множество: непрочность отношений, возможность появления больного ребенка, боязнь ответственности, отсутствие работы… За время моей практики мне пришлось выслушать тысячу аргументов в пользу аборта. Но одно непреложно: аборт, даже сделанный на самой ранней стадии, — не просто хирургическая операция по удалению клеток. Аборт, как его ни затушевывай, — это убийство.

Мои рассуждения далеки от религиозной догмы и религиозной морали. Я исхожу исключительно из опыта моих пациентов. Когда-то и я рассматривала аборт как выход из сложной жизненной ситуации и не испытывала при этом никаких предубеждений. Но однажды утром я проснулась с незнакомым доселе чувством: во мне находится живое существо! Я подумала: «Что за ерунда! Ведь у меня спираль, а задержка месячных еще не критическая». На следующий день я сделала тест на беременность, который оказался положительным. Естественно, возник вопрос, который мы не раз обсуждали с подругами: «Делать аборт или не делать?» Теперь, когда речь шла о моем собственном выборе, все во мне воспротивилось медицинскому вмешательству. Я решила, что должна во что бы то ни стало сохранить ребенка!

Это принятое мною решение я рассматривала исключительно как свой личный эмоциональный порыв, не меняющий моего принципиального отношения к аборту. В будущем, из бесед со своими пациентами я вынесла, что причиной разлада в отношениях может стать не только рождение ребенка, но и его антипод — аборт. Большинство женщин признавались, что после аборта в их отношениях с партнером пропала уверенность. Пример одной супружеской пары особенно ясно обнажил суть проблемы: в свое время муж вынудил жену сделать аборт. Даже по прошествии шести лет, когда у них родился другой ребенок, он не мог без боли вспоминать о той утрате, называя погубленного им ребенка «наша Клара». Работая с этой супружеской парой, я, как никогда раньше, прочувствовала и поняла, что в момент зачатия рождается новая душа, которая буквально срастается с душой женщины. В данном случае это была «Клара». После аборта сексуальная жизнь супругов прекратилась на продолжительный срок. Процесс «реинкарнации» их отношений начался лишь во время наших сеансов. Он проходил довольно болезненно, но все поняли, что необходимо было время, чтобы оплакать загубленную душу. Между супругами снова восстановилась близость и душевное равновесие, когда они дали себе возможность выплакаться. Тогда супруг наконец перестал говорить о «нашей Кларе». В семье воцарился мир.

При всех зачатиях с последующим абортом неизбежно присутствует момент появления и ухода новой души. А человеческая душа, уходя, нуждается в том, чтобы ее оплакали. Это не всегда легко понять современному человеку, живущему в мире высоких технологий. Почти все люди, пытавшиеся осмыслить событие под названием «аборт», рассказывали, что в их душе тоже что-то умирает до тех пор, пока они окончательно не попрощаются с душой ушедшего ребенка, не оплачут ее до конца. Некоторые женщины, стыдясь своих безумных мыслей, рассказывали, что после аборта им все время казалось, что ребенок еще живет где-то. Если они продолжают отношения с партнером, им часто кажется, что ребенок стоит между ними.