Брат по крови - Алексей Воронков

— Из подствольника шарахнули, — услышал я за спиной чей-то голос.

Санитары бросились к машине, чтобы попытаться вытащить оттуда смельчака, но было поздно. Парень сгорел вместе с машиной. Потом мы узнали, что это был рядовой Потемкин. Жалко мальчишку.

А бой продолжался. Бандиты пытались взять палатки приступом, но им это не удавалось, и тогда они расстреливали их из автоматов.

В эти минуты я старался не думать о том, какой урон нам нанесли боевики, сейчас важно было другое — спасти людей. Хотя это была и не моя забота, а Плетнева, тем не менее, как офицер, я чувствовал и свою ответственность.

Я снова и снова бросался к палаткам и вытаскивал оттуда раненых. А когда я наткнулся на убитого бойца из взвода охраны, я взял его автомат и присоединился к защитникам лагеря. Я стрелял довольно неплохо — этому меня научили в институте на занятиях по военной медицине. Помнится, даже был лучшим стрелком на курсе. В армии тоже приходилось стрелять во время сдачи зачетов по огневой подготовке. Здесь все должны уметь хорошо стрелять. Глядишь, и пригодится когда-нибудь. Мне это пригодилось. Я сам видел, как после очередного моего выстрела кто-нибудь из бандитов падал на землю мешком. А когда сквозь утреннюю мглу пробилось солнце, стрелять стало намного веселее. Фигуры боевиков, метавшихся по лагерю, были видны как на ладони, и оставалось только хорошо прицелиться и нажать на спусковой крючок. Привычная мелкая отдача в правое плечо, треск очередей — и вот она, пораженная цель. Все, как на занятиях по огневой. И забавно, и страшно одновременно. Одним словом, смертельная игра, где если ты не прикончишь кого-то, то прикончат тебя.

А когда стало совсем светло, кто-то из чеченцев громко прокричал на своем гортанном языке, и оставшиеся в живых боевики быстро погрузились в кузов «КамАЗа», который под градом свинца помчал их прочь.

— Все, братцы, все! — услышал я чей-то радостный возглас. — Ух, и дали мы им!

Пахло дымом и гарью. На наших глазах догорали сожженные боевиками палатки. Кроме того, горело несколько машин из батальонного автопарка, а ко всему прочему чадил, догорая, один из двух «КамАЗов», на которых прибыли чеченцы, — его наши бойцы сожгли.

— Батальон, слушай мою команду! В две шеренги… становись! — хриплым голосом прокричал Плетнев. Видимо, ему не терпелось поскорее подсчитать наши потери.

Построились мы довольно быстро. Правый фланг заняли офицеры, рядом с нами пристроился средний медперсонал, затем санитары, обслуга, а в самом конце — взвод охраны.

У Плетнева был наметанный взгляд.

— Где Варшавский? — не найдя глазами хирурга, спросил майор.

— Он тяжело ранен, — раздался чей-то голос.

— Кого еще нет? — спросил Плетнев и стал шарить глазами по рядам. — Вижу, охрана не вся.

— Товарищ майор, у нас семь трупов, — услышал он в ответ.

Плетнев помрачнел.

— Худо дело, — сказал он. — Как же мы этих сволочей-то прозевали, а? — сокрушенно проговорил он. — Как, скажите мне?

— Темно было — вот они и подобрались незаметно.

Плетнев невольно выматерился, хотя за ним это редко водилось.

— Я же говорил, говорил, что надо на ночь фонари включать! Почему не включили? — растерянно произнес он.

— Товарищ майор, горючее экономим. А вдруг раненых привезут? На чем генераторы работать будут? А вам ведь свет в операционной нужен, — заявил старшина медсанбата прапорщик Медунов. Видимо, он чувствовал за собой вину, но, чтобы не выдать волнение, старался говорить как можно тверже.

Плетнев тяжело вздохнул. Он был сейчас похож на проигравшего битву полководца. Бриджи, сапоги на босу ногу и нательная рубашка — это все, что он успел натянуть на себя в темноте. Другие выглядели и того смешнее. Большинство было в одних подштанниках, на других пузырилось в коленях старое трико, третьи «щеголяли» в семейных трусах, которые так гармонировали с их растоптанными кирзачами. Стоят бойцы и своего вида смущаются.

— Ладно, — неожиданно проговорил Плетнев. — О том, что произошло, потом поговорим — тогда и выводы сделаем. А сейчас займемся ранеными. Кстати, где у нас Бесланов? Жив? А-то ведь мне начальство за него голову оторвет.

— Да сбежал он, товарищ майор, — сообщил какой-то парнишка из взвода охраны. — Как только услышал выстрелы, так и стреканул вместе со своими дружками…

— Как это «стреканул»? — не понял Плетнев.

— А так… Сели на один из «уазиков» — и поминай, как звали.

— Сам видел? — спросил Плетнев.

— Сам, — ответил боец.

— Ну, бог с ним, главное — жив, — удовлетворенно проговорил майор. — Все, разойдись! Приступить к выполнению своих обязанностей. Тех, кто был на излечении, разместить в тепле, свеженьких на операционный стол. Есть таковые?

— Есть!

— Тогда, господа хирурги, к бою! — уже совсем бодрым голосом приказал он и при этом как-то весело кивнул мне: дескать, и тебе, браток, придется повкалывать. Так что иди мой руки.

Мне было не привыкать.

Сержант Степанов, покачиваясь на броне подползающей к Ведено БМП, чутким прицелом снайперской винтовки ощупывал надвигающиеся заросли. Неожиданно он увидел лицо негра в яркой куртке, в руках которого был автомат. Негр тоже увидел его. Патрон винтовки тут же ушел в патронник. Но граната, выпущенная из подствольника черным наемником секундой раньше, уже спешила навстречу Мишке. Потом он скажет, что видел, как эта граната летела в него. Если бы, мол, не успел чуток отклониться в сторону, был бы сейчас на небесах. А так — вспышка, толчок…

Очнулся уже на земле. БМП где-то впереди, все в дыму. Вместо руки — «майская роза». Хотел пошевелить правой ногой — глядь, а и ноги нет. Парня бросило в жар. Все, отвоевал, перец тебе в задницу!

Его спас боец, который шел следом за боевой машиной. Вначале он уложил очередью негра, а затем вколол промедол и перетянул жгутами то, что осталось от конечностей. Мишка «поплыл».

В это время на КПП N-ского десантно-штурмового полка генерал Трушин отдавал приказ летчикам своей «вертушки» забрать десантников с подбитой бронемашины и лететь без промедления в Кизляр. Но до Кизляра вертолет не дотянул — не хватило горючки. Мы видели, как он маневрировал над кукурузным полем и наконец сел неподалеку от нас.

— Раненых примете? — спросил оказавшегося первым возле борта Плетнева сержант в зимнем камуфляже и бронежилете, на голове которого потешно сидела черная вязаная шапочка.

— Откуда? — спросил майор.

— Из-под Ведено.

— Понятно. Из самого логова Шамилей.

Сержант кивнул. Видимо, он тоже знал, что Ведено — не только бывшая столица имама Шамиля, но и родина нынешнего известного полевого командира Шамиля Басаева — того самого, что руководил операцией по захвату больницы в Буденновске, где боевиками были зверски убиты десятки мирных людей.