Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше - Стивен Пинкер

Склонность южан полагаться на собственные силы при установлении правосудия долго оставалось частью мифологии Юга. Прививалась она еще в детстве. Юному Эндрю Джексону (президенту-дуэлянту, в котором, по его собственным словам, при ходьбе громыхали застрявшие в нем пули) мать советовала: «Никогда не обращайся в суд, если тебя оклеветали, оскорбили или избили. Всегда решай эти дела сам»[228]. Таким же подходом бравировали задиристые кумиры Юга — Дэниэл Бун и «король Дикого Фронтира» Дэви Крокетт. Эта склонность поддерживала семейные вендетты — вспомним классическую вражду семейств Хэтфилдов и Маккоев на границе Кентукки и Западной Виргинии. Она не только увеличивала статистику убийств, но и оставила след в психологии современных южан[229].

Самостоятельное правосудие держится на убедительной демонстрации доблести и решимости, и американский Юг по сей день одержим идеей эффективного устрашения, также известной как культура чести. Культура чести, не поощряя корыстное или инструментальное насилие, одобряет его в качестве мести за оскорбление или иное ущемление интересов. Психологи Ричард Нисбетт и Дов Коэн показали, что этот менталитет до сих пор пронизывает законы, политические принципы и установки южан[230]. Они подсчитали, что количество убийств, совершенных при ограблении, на Юге не больше, чем на Севере. Разница заметна, только когда дело касается личных конфликтов. В ходе проведенных опросов южане порицали насилие как таковое, но одобряли, если оно применялось, чтобы защитить семью и дом. Законы южных штатов опираются на ту же мораль. Они наделяют граждан правом убивать для самозащиты и защиты собственности, накладывают меньше ограничений на покупку оружия, разрешают телесные наказания в школах и выносят за убийство смертный приговор, который уголовная система Юга с готовностью приводит в исполнение. Южане чаще выбирают армейскую карьеру, учатся в военных академиях и занимают воинственную позицию во внешнеполитических вопросах.

В серии остроумных экспериментов Нисбетт и Коэн показали, как культура чести влияет на поведение южан. Исследователи разослали в компании по всей стране поддельные письма с просьбой о работе. Половина из них содержала следующее признание:

Экспериментаторы разослали такое же количество писем, в которых вымышленный соискатель «признавался» в другом преступлении — угоне автомобиля, который он совершил по глупости, желая добыть денег для своей жены и детей. В ответ на письмо с признанием в убийстве ради защиты чести компании с Юга и с Запада чаще, чем северяне, присылали автору приглашения на работу, и их ответы были выдержаны в гораздо более теплом тоне. Например, владелица магазина с Юга извинилась, что у нее сейчас нет свободных вакансий, и добавила:

Ничего такого же приветливого не написали ни компании с Севера, ни компании, получившие письмо с версией об угоне. Более того, северные компании скорее были готовы простить угон, чем убийство ради защиты чести, южные же и западные компании чаще закрывали глаза на убийство ради защиты чести, но не на кражу.

Нисбетт и Коэн зафиксировали южную культуру чести и в ходе лабораторных экспериментов. Объектом их исследования были не «мужланы с болот Миссисипи», а благополучные студенты Мичиганского университета, прожившие на Юге по меньшей мере шесть лет. Их набирали для участия в психологическом эксперименте по «изучению некоторых психологических аспектов мышления в условиях дефицита времени» — немного абракадабры, маскирующей подлинную цель исследования. Проходя в лабораторию по узкому коридору, студенты должны были протискиваться мимо помощника экспериментатора, перебиравшего бумаги в шкафу. В половине случаев, когда респондент касался его, тот резко задвигал ящик, бормоча: «Придурок!» Потом экспериментаторы (которые не знали, оскорбили этого конкретного студента или нет), приглашали испытуемого в лабораторию, наблюдали за его поведением, проводили опрос и брали кровь на анализ. Они обнаружили, что студенты из северных штатов отшучивались и вели себя так же, как и контрольная группа, в которой никого не обругали. А вот студенты из южных штатов входили в лабораторию, кипя от негодования. Их ответы показывали снижение самооценки, а в крови повышался уровень тестостерона и кортизола — гормона стресса. Они более жестко общались с экспериментатором, крепче жали ему руку, а на обратном пути, когда другое подставное лицо загораживало им путь в узком коридоре, отказывались отойти и уступить дорогу[232].

Есть ли какая-то внешняя причина, объясняющая, почему культура чести сильнее развита на Юге? Несомненно, чтобы поддерживать экономику рабства, требовалась некоторая брутальность, и это может быть одним из факторов, но самые опасные части Юга — это глухие районы, чья экономика никогда не зависела от рабского труда на плантациях (рис. 3–15). На Нисбетта и Коэна произвела впечатление книга Дэвида Хэкетта Фишера «Семя Альбиона» (Albion’s Seed) об истории британской колонизации США, и они задались вопросом, из каких мест Европы прибыли первые колонисты. Северные штаты заселяли английские пуритане и квакеры, голландцы и немцы, занимавшиеся фермерством у себя на родине, в то время как внутренние районы Юга в основном колонизировались шотландцами и ирландцами, из которых многие были овцеводами, жителями горных местностей, куда не дотягивались руки британского правительства. Нисбетт и Коэн предположили, что это и могло стать внешней причиной формирования культуры чести. Дело не только в том, что благополучие скотовода зависит от движимого материального имущества, — у этого имущества еще и ноги имеются: скот можно увести, а значит, отобрать его гораздо проще, чем землю у фермера. Скотоводы всего мира культивируют быструю и жестокую реакцию на обиды. Нисбетт и Коэн предположили, что шотландско-ирландские переселенцы принесли свою культуру с собой и сохранили ее, занявшись скотоводством в горах Южного Фронтира. И хотя современные южане скот, как правило, уже не разводят, культурные нормы могут существовать еще долгое время после того, как исчезнут породившие их обстоятельства. Поэтому южане и поныне ведут себя так, словно должны быть достаточно круты, чтобы дать отпор угонщикам скота.