📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаХозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры - Олег Хлевнюк

Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры - Олег Хлевнюк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 154
Перейти на страницу:

В первую половину осени, возможно, под влиянием относительно успешных заготовок в сентябре Сталин колебался и выжидал. Так и не решившись (или не желая) сменить целиком украинскую верхушку, Сталин 16 сентября и 1 октября 1932 г. провел через Политбюро решения о назначении на Украину двух новых работников. Заместитель председателя ОГПУ СССР И. А. Акулов был направлен первым секретарем ключевого Донецкого обкома партии, а энергичный и жесткий первый секретарь Средне-Волжского обкома М. М. Хатае-вич получил пост второго секретаря ЦК компартии Украины. Хата-евичу явно отводилась роль чрезвычайного комиссара по хлебозаготовкам[304].

Однако кадровые перестановки не решали коренной проблемы, вызвавшей кризис. Вполне осведомленное о невыполнимости планов и нарастании голода, сталинское руководство продолжало политику маневров и некоторых уступок. В сентябре-ноябре планы заготовок были уменьшены для вымиравшего от голода Казахстана, а также для Северного Кавказа, Украины и в меньшей степени для Нижней Волги. В результате план заготовок хлеба по крестьянскому сектору (колхозы и единоличники) по сравнению с августом к концу ноября снизился с 17,4 до 15,6 млн тонн[305]. Однако эти вновь сильно запоздавшие решения уже не могли оказать серьезное воздействие на противостояние государства и крестьянства.

На самом деле Сталин и его окружение определенно не рассчитывали на возможность достижения компромисса с крестьянством. Основная ставка делалась на насильственные методы продразверстки. Об этом свидетельствовал и опыт предшествующих лет, и отмеченные в предыдущей главе половинчатые и лживые по своей сути попытки воздействовать на крестьян весной и летом 1932 г. Ноябрь 1932 г. можно считать временем окончательного и неприкрытого поворота исключительно к методам продразверстки и начала полномасштабной войны против крестьян. Организаторами этого решающего наступления в деревне были чрезвычайные московские комиссии, отправленные в ноябре-декабре в основные зерновые районы — на Северный Кавказ (под руководством Кагановича), Украину (под руководством Молотова, а затем Кагановича), в Поволжье (под руководством Постышева).

Высказывания сталинских эмиссаров и характер решений, принятых под их надзором, нацеливали на резкое ужесточение политики в деревне. Признавая «некоторое снижение урожайности» по природным причинам, московские лидеры утверждали, что местные работники ошибочно полагали, что «хлеба нет» и на основании этого фактически прекратили борьбу за заготовки. Это привело к усилению саботажа. Как минимум 40 %, а то и половина хлеба была разворована. Задача таким образом состояла теперь в том, чтобы выявить путем обысков этот хлеб и забрать его для государства. Борьба, заявляли Молотов и Каганович, будет напряженной, с большими жертвами[306].

Не сидел без дела и оставшийся в Москве Сталин. Он внимательно следил за цифрами хлебозаготовок и определял направления карательных акций. 29 ноября 1932 г. Сталин направил полномочным представителям ОГПУ Украины, Северного Кавказа, Средне-Волжского, Нижне-Волжского, Западно-Сибирского краев, Уральской, Западной и Московской областей (копии руководителям ОГПУ Менжинскому, Ягоде и Прокофьеву) телеграмму, в которой требовал высылать в секретный отдел ЦК копии допросов и сообщения по делам о саботаже хлебозаготовок, вредительстве и хищениях в колхозах и совхозах, которые «представляют интерес с точки зрения извлечения поучительных выводов»[307]. Такие указания резко активизировали карательные акции органов ОГПУ в связи с хлебозаготовками.

Первые сведения, поступившие в ответ на приказ Сталина, касались не только рядовых «кулаков» и «вредителей», но и руководителей колхозов и районного аппарата[308]. Именно по этому каналу, от председателя ГПУ Украины Реденса, в секретный отдел ЦК ВКП(б) попали материалы о руководителях Ореховского района Днепропетровской области, которые якобы давали указания колхозам не выполнять план хлебозаготовок[309]. Сталин решил сделать «Ореховское дело» показательным и распорядился разослать эти материалы широкому кругу партийно-государственных руководителей вплоть до председателей районных исполкомов. В сопроводительном письме, подписанном Сталиным, говорилось, что преступления ореховских руководителей «являются характерными для значительной части районов Советского Союза» и «лишний раз показывают, что организаторами саботажа являются в большинстве случаев “коммунисты”, т. е. люди, имеющие в кармане партбилет, но давно уже переродившиеся и порвавшие на деле с партией». Сталин требовал арестовать руководителей Ореховского района и «дать им от 5 до 10 лет тюремного заключения каждому»[310].

Следствием нажима со стороны Москвы и ее уполномоченных в основных сельскохозяйственных районах под лозунгом возвращения «разворованного» государственного зерна началась тотальная реквизиция последних ресурсов, включая семенные фонды и личные продовольтственные запасы крестьян, в том числе законно полученные на трудодни. Власти фактически действовали как шайка разбойников, которая вторглась в чужую страну. Многочисленные документы, которые открылись в последние годы, рисуют ужасную картину насилия над деревней. Крестьян арестовывали и отправляли в ссылку, в ряде случаев, как на Северном Кавказе, целыми станицами. У голодавших крестьян отбирали последнее имущество и выгоняли из домов. Особый интерес команды мародеров, состоявшие из местных чиновников и активистов, прибывавших из городов, проявляли к скрытым запасам — так называемым «ямам», куда крестьяне, следуя вековым традициям страховки от голода, закладывали зерно. Для того чтобы заставить голодных людей указать на «ямы» и другие запасы (что фактически означало обречь свою семью на смерть), применялись самые жестокие методы. О том, как э го происходило в станице Вешенская на Северном Кавказе, Сталину подробно сообщал М. А. Шолохов в письме от 4 апреля 1933 г.: «Было официально и строжайше воспрещено остальным колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных (не выполнивших задания по хлебосдаче. — О. X). Им надлежало жить в сараях, в погребах, на улицах, в садах. Население было предупреждено: кто пустит выселенную семью — будет сам выселен с семьей […] 1090 семей при 20-градусном морозе изо дня в день круглые сутки жили на улице. Днем, как тени, слонялись около своих замкнутых домов, а по ночам искали убежища от холода в сараях […] Председатели сельских советов и секретари ячеек посылали по улицам патрули, которые шарили по сараям и выгоняли семьи выкинутых из домов колхозников на улицы. Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти […] Ночью, на лютом ветру, на морозе, когда даже собаки прячутся от холода, семьи выкинутых из домов жгли на проулках костры и сидели возле огня. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками […] В Базковском колхозе выселили женщину с грудным ребенком. Всю ночь ходила она по хутору и просила, чтобы ее пустили с ребенком погреться. Не пустили […] Под утро ребенок замерз на руках у матери […]». Подробно описывал Шолохов другие «методы», которые применялись для выколачивания хлеба, — массовые избиения, сажание голыми зимой в холодные амбары, инсценировки расстрелов, прижигание раскаленным железом, подвешивание за шею и допросы полузадушенных людей и т. д.[311]

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 154
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?