Серая зона - Хаим Соколин

— Да, пожалуй, ты прав. Лучше не связываться. Ну что ж, спрячь всё это подальше. И будь что будет. Нас это не касается.

Через несколько дней, на новогоднем вечере, который компания традиционно устраивала в итальянском ресторане, Кляйн, как обычно, выпил лишнего, и когда речь зашла о бурении в заливе Папуа, небрежно заметил: “Ни хрена там нет”.

— Как нет? — не без удовольствия воскликнул начальник юридического отдела Карл Финк, один из наиболее явных недоброжелателей Пауэлла. — Там же, по словам этого британца, огромное поднятие.

— Нет никакого поднятия. Большая муха улетела, остался огромный мыльный пузырь. Вон Макс может подтвердить, — Кляйн кивнул в сторону стоявшего поодаль Адлера.

— А мы сейчас спросим, — Финк направился к Максу.

В этот момент Кляйн внезапно протрезвел и ухватил его за руку: “Оставь. Я просто пошутил”. Но слово вылетело… В компании процветало доносительство. Не прошло и двух дней, как об этом стало известно Пауэллу.

После Нового года Кляйн зашёл к Максу. Он был взволнован.

— Послушай, Макс. Папуас каким-то образом узнал о твоей карте. Я только что был у него. Он хочет видеть её. Мне пришлось сказать, что она у тебя. Извини, дружище, но просто не было выхода.

— Что значит “каким-то образом узнал”? Ведь кроме нас двоих о ней никто не знает. Я никому не говорил. Ты, что ли, ляпнул?

— Ну что ты! Ты же знаешь, это не в моих интересах. Да и какое это сейчас имеет значение? Главное, что он что-то знает. Я просто зашёл предупредить.

— Слушай, Зигфрид, но ведь это было твоё задание.

— Разумеется. Я не отрицаю. Но какой смысл говорить об этом Пауэллу? Ты уж как-нибудь постарайся выкрутиться. Одному это сделать проще, чем двоим. Скажи, что поиграл скоростями ради любопытства. Войди в моё положение — у меня же трое детей. Ну, удачи, — бросил Кляйн уже в дверях.

Минут через десять позвонила секретарь Пауэлла и попросила зайти к боссу. “Захватите карту и другие материалы по заливу Папуа”, - сказала она.

— Заходите, Макс. Как дела? — приветствовал его Пауэлл. — Принесли что-то интересное? Ну что ж, давайте посмотрим.

Макс разложил материалы на столе. По мере того, как папуас разглядывал их, его маленькое птичье лицо становилось пунцовым. Наконец, он побагровел весь, от подбородка до лысины.

— Сейсмокаротаж какой скважины вы использовали? — резко спросил он.

— Скважины “Аворро” компании “Тексако”.

— На каком основании? Вы что, не видите, что скважина “Дару”, пробуренная “Бритиш Петролеум”, расположена совсем рядом с нашей концессией, а “Аворро” — на расстоянии тридцати километров от неё?

— Географически это так. Но “Аворро” находится в той же геологической зоне, что и концессия, а “Дару” — в другой зоне, с другим составом пород и другими скоростями. Мне бы не хотелось это говорить, Дейв, но использование скважины “Дару” привело к появлению на вашей карте ложного, несуществующего поднятия.

— Вызывающее и самонадеянное заявление. Что даёт вам право утверждать это?

Макс подошёл к профильным сейсмическим разрезам и показал на них границы геологических зон. Они были настолько очевидны, что у Пауэлла не нашлось возражений.

— Когда вы построили карту? — спросил он.

— Недели две назад.

— С какой целью?

— Мне было просто интересно. Я ведь курирую этот район, — спокойно ответил Макс.

— Что значит — курирую? Сейчас я его курирую. И я не просил вас заниматься этим. Вы что, хотели проверить меня? Ваша карта — безграмотная чушь.

Макс бросил на Пауэлла насмешливый взгляд.

— Не паникуйте, Дэйв. Верните “Сэми” обратно, — сказал он твёрдо. — Ваша “Большая муха” — это большой блеф.

— Какая наглость! Кто, кроме Кляйна, видел карту?

— Никто.

— Идите. Материалы оставьте здесь.

После разговора с Пауэллом положение Макса в компании резко изменилось. Через несколько дней его перевели из большой светлой комнаты, которую он занимал уже много лет, в маленькую полутёмную каморку в конце коридора. Коллеги перестали заходить к нему, а встречаясь в вестибюле или в столовой, ограничивались лишь коротким приветствием, а то и просто едва заметным кивком. Зигфрид Кляйн в присутствии других старался не показывать прежние дружеские отношения, а наедине подбадривал ничего не значащими словами: “Держись, Макс, всё образуется. Наберись терпения и не падай духом. Вот провалятся они в заливе Папуа и увидят, что ты был прав. Тогда всё изменится”. Оба они понимали, что тогда-то всё и начнётся…

Но хуже всего было то, что Макс вдруг перестал получать задания. После проекта, который был начат ещё до разговора с Пауэллом и закончен через месяц после него, Кляйн больше не передавал ему материалы для анализа или экспертной оценки. Его не приглашали на технические совещания, его мнением никто не интересовался даже тогда, когда речь шла о регионах, по которым он был признанным специалистом. В откровенной форме ему давали понять, что он должен уйти из компании. В то же время просто уволить его в приказном порядке было невозможно, учитывая безупречную прошлую работу, которая была документально подтверждена ежегодными оценками, хранившимися в его файле. Наконец Макс не выдержал и пришёл к Кляйну.

— Зигфрид, в чём дело? Что происходит? Ты что, думаешь, я уйду добровольно? Не надейся. Только за последние пять лет у меня в активе три новых месторождения, которые приносят компании миллионы. И не забывай — это ты впутал меня в эту историю. Так что, в случае чего, окажемся на улице вместе.

Кляйн побледнел.

— Макс, дружище, поверь, я здесь ни при чём. Ничего не могу сделать. Всем этим дирижирует папуас. Попробую поговорить с ним, но ничего не обещаю.

На следующий день Кляйн зашёл в каморку Макса.

— Ну вот, твоё безделье закончилось. Есть срочная работа — оценить перспективы нефтеносности восточной части острова Калимантан и составить детальный план разведки. Срок — два месяца. И учти — ни дня больше. Через три месяца тендер на разведочную концессию.

— Ты шутишь, Зигфрид? Я знаю этот район. Для него и шести месяцев мало. И что значит — ни дня больше?

— Срок определил папуас. Он подчеркнул, что опоздание даже на один день будет считаться невыполнением проекта. Ты, конечно, можешь отказаться. Но сроки следующего проекта будут ещё менее реальными. А два отказа — повод для увольнения за профессиональное несоответствие. У тебя просто нет выбора. Так что берись за работу и будем уповать на Бога.

— Уповать на Бога, которого нет… Ну что ж, давай проектное задание.

Макс начал в тот же день и работал по двенадцать часов в сутки. Это был изнурительный марафон наперегонки с календарём. Через два месяца, день в день, детальный геологический анализ и план разведки были готовы. Презентация проходила при необычно многолюдной аудитории. Вся компания знала, что предстоит публичная расправа. Поэтому одни пришли из любопытства, другие — из-за профессионального интереса, а третьи, составлявшие специально отобранную группу, — с целью разыграть заранее подготовленный сценарий и провалить проект. Но справиться с заданием им не удалось. Ни один из них не владел материалом так, как Макс. Поэтому он с лёгкостью отвечал на каверзные вопросы и парировал критические выступления. В результате его план разведки был принят полностью, без малейших изменений и замечаний. Вскоре после этого Макс узнал, что никакого тендера в этом районе не было, и “Эрдойль” не планировала проведение здесь разведочных работ. Жёсткий срок, отведённый для проекта, имел только одну цель — сделать его невыполнимым.