Секрет салона красоты - Екатерина Вильмонт

– Но что там было? Ты можешь мне рассказать?

– Честно говоря, не очень… Все как в тумане.

– Валерка, а ты?

– А что я? Я хотел отнести этот подарочек к ней вкабинет, но там какая-то вобла меня не пустила, сама побежала в кабинетначальства, а мне пришлось уйти, чтобы глаза не мозолить, мы ж не знали, чем делокончилось.

– А Шекспир? При чем тут Шекспир?

– Она навела на нас пистолет и сказала: «Или вы мнесейчас читаете Шекспира, или я стреляю». Ну я и начала… Джульетту изображать, апотом сделала вид, будто в обморок грохнулась. Тут уж Маша включилась и сталаледи Макбет наяривать… А пока она читала, пришлось мне вспомнить уроки карате…Ну и вот!

– Ты ее отключила? – завопил Валерка.

– Ага!

– Матрена! Я перед тобой преклоняюсь!

– Преклоняйся, мне не жалко, – улыбнуласьМатильда. – Так что, Степа, ты не сердись на меня, ладно?

– Ладно, не буду. Да, а что такое будет завтра?

– Завтра все решили собраться у Лени в квартире, они сСеменом обещали все нам рассказать, кто она такая, эта тетка, что за нейчислится, за что она к Лене присосалась и вообще…

– Мотя, а как же… Там ведь совсем пусто. Может, лучше унас, а? Мы пирог испечем… И еще… Можно я Алку позову? Она столько сделала…

– Валяй, зови, пеки пирог, – обрадоваласьМотька. – Я тебе помогу, ты не думай!

– Я тоже приду! – заявил Валерка. – И,по-моему, надо позвать Олега!

– До кучи? – засмеялась Мотька. – Я только неуверена, что Семен захочет распространяться об этом деле при таком стечениинарода. Скорее всего он просто слопает кусок пирога и смоется.

– Да, – почесал в затылке Валерка, – тыправа, Матрена. Придется сократить список.

– На кого? – нахмурилась Степанида.

– Ну уж точно на Алку и Олега!

– Нет! Это несправедливо! – завопилаСтепанида. – Олег нас с этим Семеном ночью вывез из «Юлии». Алка тоже многосделала… И вообще, пусть он только вякнет, этот Семен, я ему все скажу…

– Что? Что ты ему скажешь? – заинтересовалсяВалерка.

– Уж найду, что сказать, будь уверен!

Когда Валерка ушел, а Матильда заснула, Степанида закрыласьна кухне и позвонила Алке.

– Ал, это я!

– Степка! Как твой кашель?

– Лучше! Слушай, Ал, завтра к восьми приходи к нам!

– Зачем?

– Надо!

– Кому надо?

– Тебе!

– А чего мне надо?

– Алка, узнаешь новости – закачаешься!

– Какие? Какие новости? – разволноваласьАлка. – Про Юлию?

– Ага! Ее посадили!

– Иди ты! Откуда знаешь?

– Матильда видела! Своими глазами!

– Врешь!

– Еще чего!

– А что завтра-то будет?

– Сбор!

– Какой сбор?

– Ну, все придут, и Семен, и Леня, и еще одна артистка,они все расскажут! Придешь?

– Ой, Степка, – упавшим голосом проговорилаАлка. – Завтра у папы день рождения. Ничего не выйдет! – Она чуть неплакала. – Никак не получится. Ох, черт, что ж придумать?

– Алка, не реви! Я знаю, что делать!

– Что?

– Я попрошу у Валерки диктофон и тихосенько все запишу.Ты все услышишь!

– Степка, правда?

– Правда!

– Ты классная девчонка, Степка! С тобой не пропадешь!

В восемь часов на столе уже стоял огромный пирог с капустой,украшенный изящными веточками из теста – творение Степаниды. Матильда считала,что такие украшательства только лишняя потеря времени. Но Степанида все сделаласама.

Мария Станиславовна позвонила сообщить, что ее ждать нестоит, у них замена спектакля и она освободится очень поздно. «Какхорошо, – подумала Степанида, – что Валерка принес диктофон. ВедьДодоновой тоже интересно будет послушать».

И вот наконец все в сборе. Отдав должное пирогу, Ленясказал:

– Ну что ж, друзья, с чего-то надо начинать нашразговор… И я начну с того, что мне просто невероятно повезло с соседями.

– Знаешь, Ленька, если бы тебе не повезло с соседями, ясейчас был бы уже на том свете. Уверен, мне бы там не понравилось! –весело перебил его Семен. – Понимаю, вам всем не терпится узнать, кто жетакая эта Юлия Ивановна Кислицина, ведь так?

– Так! – хором закричали все.

– Начинай ты! – великодушно сказал Леня.

– Хорошо! Так вот, начнем с того, что зовут ее совсемне Юлия Ивановна, и не Кислицина, а Софья Иннокентьевна Голубева. В свое времяона была в Красноярске известным врачом, занималась специально сибирскойнародной медициной, достигла заметных успехов, а потом вокруг нее сталипроисходить какие-то странные истории… Все как будто бы прямо ее не касалось,но… В крае вдруг стали как-то странно и необъяснимо умирать вроде бы вполнездоровые люди, и причем люди заметные… бизнесмены и политики. Создавалосьвпечатление, что кто-то целенаправленно их уничтожает. На госпожу Голубеву палоподозрение, но никто ничего не мог доказать. А потом стало известно, что онауехала за границу. Цепь загадочных смертей прервалась, и все мало-помалу сталозабываться. Я же, расследуя одно дело, встретил человека, который был когда-тосвязан с этой дамой. И, видно, крепко она ему насолила, так крепко, что он судовольствием рассказал о кое-каких ее делишках. Я поднял старые дела и ахнул!Многое встало на свои места спустя несколько лет! Мне очень не советоваливорошить прошлое, оказалось, многим это невыгодно, но я не отступал. Однаконайти эту даму не представлялось возможным, но вдруг ее след отыскался вМоскве. Более того, выяснилось, что вместе с целебными травами в ее салонпоступали и наркотики. А это – сумасшедшие деньги. Впрочем, дальше пусть лучшерассказывает Леня.

– Я знал ее хорошо, она жила по соседству и однаждывылечила мою маму от тяжелого приступа астмы. Более того, после ее лечения этиприступы не повторялись. Вся беда в том, что она хороший, талантливый врач… Нопотом я совершенно забыл о ней, она куда-то исчезла, мама моя умерла от язвыжелудка, я открыл свое дело, тут уж мне ни до чего было… И вот однажды я долженбыл лететь в Токио по своим делам, и в отеле, где я остановился, жила группамосковских врачей-косметологов. Я обратил внимание на одну даму с совершеннонезнакомым лицом. Но все-таки смутно она кого-то мне напоминала. Я мучилсяужасно. Знаете, как бывает, что не можешь вспомнить чью-то фамилию, илиназвание какого-то фильма, или стихотворную строчку, и тебя это буквальнопреследует, так было и тут. Наконец я решился и подошел к ней, спросил, невстречались ли мы раньше, она сказала, что я обознался. На том и расстались, яизвинился и в тот же день улетел домой. И вот в самолете я увидел сон – как моямама задыхается у меня на руках, а Софья Иннокентьевна заставляет ее дышатькакой-то гадостью. Я во сне вспомнил ее руки, сильные, крупные… И тут же мнестало ясно, кто такая эта московская врачиха. Но лицо… Неужто она сделалапластическую операцию? Я терялся в догадках. «А впрочем, это ее дело, –решил я. – Мне она ничего плохого не сделала, наоборот, облегчила мамепоследние годы жизни». И я начисто забыл об этом. Но она, как выяснилось, ничегоне забыла. Поэтому, когда Степа по телефону спросила меня, знаю ли я какую-тоЮлию Ивановну, я сказал, что первый раз слышу. Но потом я спросил у Риты, незнает ли она такую. И она сказала, что это хозяйка косметического салона, кудаона ходит и куда я однажды заезжал за нею. Теперь вам понятно?