Легенда о Великой волне - Дарио Тонани

снова дернулась, рванула вперед, сердито спрыгнула с дюны.

Разозленная, ревнивая, как отвергнутая любовница.

– Скажи мне, что она хочет меня, пожалуйста, – прошептала Найла на ухо Азуру. – Я никогда не соглашусь поделиться тобой с кораблем.

Расставив ноги еще шире, чтобы не терять равновесие при ударах, механокардионик засмеялся своим скрипучим смехом.

На мокрой палубе плясали солнечные зайчики. Теперь, когда тучи исчезли, Робредо II будто купалась в золотой ванне.

Зуар чувствовал на своем корпусе теплые лучи. Вдыхал запах сырого песка и свободы. Вцепившись в перила рубки, разглядывал размытые изображения, проносившиеся в голове. Утреннее солнце заливало корабль от носа до кормы, а пустыня просматривалась метров на двадцать-тридцать. Дальше ничего не было видно.

Держась за ограждение, Зуар сделал пару шагов. Как хорошо, что ему не нужны темные очки, даже когда солнце светит прямо в глаза!

Механокардионик вглядывался в дюны. В тридцати метрах от корабля вставала стена неподвижного тумана. Там умирала пустыня. Там кончался мир.

Он перевел взгляд на носовую палубу.

У большой лебедки в тени копошился человек в лохмотьях. Он неуклюже пытался встать на четвереньки.

Зуар спустился по трапу на капитанский мостик. Остановился шагах в десяти от незнакомца и произнес на металлоязе:

– Ты кто?

Мужчина поднял голову и тупо уставился на механокардионика. Он не понимал его языка.

– Встать можешь? – Зуар подошел совсем близко. От человека воняло мокрым тряпьем и кровью. Разглядев его получше, механокардионик понял, что идти незнакомец не может – уж слишком сильно ударился, когда падал.

Зуар опустился на колени, схватил бедолагу за грудки и опрокинул на спину. Просто невероятно, как боль и страх заставляют колотиться сердце! Потянулся к его груди. Скривил губы от вожделения. Уселся поудобнее.

От сердца незнакомца шел сильный манящий запах.

– Даже не сосчитать, сколько мореходных правил ты нарушил, когда садился на борт этого корабля, – сказал Зуар, вытаскивая кортик из ножен. – А теперь пришло время платить. И мне нужно от тебя лишь одно…

Увидев клинок, несчастный от ужаса выпучил глаза и начал извиваться всем телом, пытаясь вырваться.

Механокардионик схватил его за плечи и ударил затылком о палубу.

– Ты нужен мне живым, понимаешь? – Зуар встал коленями на распростертые руки бедняги. – Если чуть-чуть поможешь, все кончится быстро. Представь, что мы просто освобождаем зверька из клетки. Зверька, которого ты слишком долго держал в неволе и кормил лишь сопливыми идиотскими переживаниями.

Зажав одной рукой незнакомцу рот, другой – Зуар всадил клинок ему в грудь.

Найла отшатнулась от механокардионика и прислонилась лбом к переборке. Прижала ладонь к обнаженной груди, наклонила голову.

– Что с тобой? – встревожившись, спросил Азур.

В ответ Найла лишь слабо подняла руку и съехала по переборке на пол, пытаясь сесть так, чтобы нагота не слишком бросалась в глаза.

– Стало немного нехорошо. Быстрей бы уж все закончилось.

Азуру нечем было ее прикрыть, но каким-то чудом он отыскал рубашку и брюки Найлы.

– Одеться сможешь?

Девушка улыбнулась.

– Какая тебе разница, ты ведь все равно меня не видишь, – хрипловатым голосом сказала она и тут же прикусила губу и закрыла глаза. Опять резь в животе. Долгая, сильная. Найла стиснула зубы, запрокинула голову.

Механокардионик наклонился к девушке и положил ладонь на покрытый испариной лоб.

– Все прошло?

Найла вздрогнула от прикосновения прохладного металла. Она тяжело дышала, в глазах промелькнул страх. «А что, если крошечный Кое-кто, свободно плавающий по ее телу, порвет стенку матки и убьет плод?» – вдруг подумала девушка.

– Прошло? Я бы не стала так говорить. Нет, все только начинается.

– Тебе страшно? Это нормально, – попытался успокоить ее Азур. – Ведь теперь ты боишься и за себя, и за ребенка. Постарайся принять этот страх, Найла, он – выражение твоей материнской любви.

Девушка кивнула.

– У тебя остались эти штуки, чтобы показать мне его?

– Вряд ли они подходят для ребенка.

– Я хочу посмотреть не плод. А мой золотой парусник!

Азур встал.

– Пойду принесу. А ты одевайся.

– Они впереди. В миле от нас, – объяснил Зуар, постучав кончиками пальцев по штурвалу. – И у нас, и у них корабли не в лучшем виде, поэтому будем подбираться тихо и надеяться на удачу.

– Времени мало, – перебил его АзурМиз. – Скоро сердце Найлы… скажем так, опылится, а значит, созреет. И его можно будет доставать. Действовать придется быстро, и, если мы не успеем, наша миссия провалится. Тогда мы с тобой станем бесполезным металлоломом.

– Ты, может, и станешь, – поправил его Зуар. – А я тут ни при чем. Это твоя миссия – не моя!

АзурМиз резко повернулся к Зуару, схватил его за плечи и попросил помощи у Робредо.

– Металл не способен передавать информацию на таком расстоянии… – продолжал механокардионик, не обращая внимания на АзурМиза. – Но я думаю, что… А-а-а! – закричал он, наклонился вперед, со всей силы ударился головой о штурвал. И рухнул на палубу.

– Неблагодарная скотина! Я дал тебе свое сердце не для того, чтобы ты взял и вышел из игры! Ты всего лишь запасной корпус, запчасть! Не забывай об этом! Знай свое место. Твое дело сидеть и ждать, пока я не отдам следующий приказ! Еще раз пикнешь, и я тебя в бараний рог скручу. – АзурМиз поднял голову. – Следи за ним, Робредо, да построже. Хочу, чтобы этот кусок железа усвоил урок. – Он ухмыльнулся. – В конце концов, ты женщина, и, сдается мне, старая дева, значит, другую такую стерву еще поискать.

Сарган открыл глаза и резко сел. Койка ходила ходуном. Стены и пол дрожали, по палубе с грохотом катился какой-то предмет. Толчки были такими резкими, что пришлось схватиться руками за спинку кровати.

Нужно вставать.

Старик был весь в поту и еще не пришел в себя после короткого, но тяжелого забытья. Вытер лоб рукой. Поднялся. Его качало, голова раскалывалась от пульсирующей боли. Сарган побрел по коридору. Все вокруг тряслось. В темноте накатывала тошнота.

Он шел, опустив голову и держась за стены. Кое-как добрался до лестницы, с трудом вскарабкался по ней, распахнул люк. Вылез на палубу, бросился к перилам, и его вывернуло наизнанку.

Они в рубке что, совсем с ума посходили? Сиракк неслась как ошпаренная.

Старик вытер губы и поднял голову. Вроде полегчало.

Корабль снизил скорость.

Сарган повернулся к мостику.

– Кто там у штурвала, черт подери?

Сейчас он сам проверит, раз уж почти пришел в себя. Только переведет дух да оглядится по сторонам. Пустыня пока не стала прежней: на дюнах все еще виднеются следы бури – как гнилые плоды, упавшие с больного дерева. Ураган изменил рельеф, выкопав кое-где огромные котлованы, сразу же наполнившиеся мутной водой. Полчаса хорошей погоды – и от вонючей жижи не осталось бы ни капли, разве что замысловатые каракули на песке.

Успокоившаяся Сиракк медленно огибала пруд янтарного цвета. Долгая борьба со стихией, похоже, лишила ее сил, и, замедлив ход, корабль вошел в воду, чтобы сделать большой глоток. Сарган услышал гул насосов, а потом и бульканье