Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник) - Марджери Эллингем

– Я мигом! А вы, уважаемый, идемте со мной, – обратился он к фотографу. – Мы должны это запечатлеть и повесить потом в рамочку.

– Законченный идиот, – сказал инспектор Кэмпиону, когда за полным надежд Боудитчем и его помощником захлопнулась дверь. – Мне нравятся люди с чувством юмора, но этот, ей-богу, просто клоун.

Мистер Кэмпион предпочел не комментировать слова друга.

– Вы в самом деле считаете, что это чья-то шутка? – после недолгого молчания осведомился он.

– Нет, не считаю, – с горечью ответил инспектор. – Я передумал. Силы небесные, да у нас и так хлопот полон рот – а тут еще какой-то плоскостопый босяк рисует мелом на окнах! Обувь можно вернуть хозяевам, мне она больше не нужна. Войдите!

Последнее распоряжение предназначалось тому, кто только что тихонько постучал в дверь.

На пороге появился Маркус, усталый и опечаленный. При виде коллекции башмаков на полу он удивленно приподнял брови, но ничего не сказал – за это инспектор тут же проникся к нему безмерным уважением.

– Прямо не знаю, что и поделать, – угрюмо произнес Маркус. – Мистер Фарадей настаивает, что его поцарапала кошка.

Инспектор хмыкнул.

– Вы ему объяснили, что он должен будет рассказать то же самое под присягой в коронерском суде?

– Да, – кивнул Маркус. – Но он как будто искренне верит, что все так и было. Впрочем, его беда ведь действительно никак не относится к делу, я прав?

Оутс ответил не сразу. Удар пришелся в точку.

– От меня вам защищать клиента необязательно, мистер Фезерстоун, – заметил инспектор. – Если его и надо от кого-то защищать, так это от самого себя.

Мистер Кэмпион принял весть об упрямстве дяди Уильяма близко к сердцу.

– Похоже, мне придется самому пройтись по барам, дабы спасти честь дядюшки, – сказал он, многозначительно посмотрев на инспектора. – Маркус, нам с вами предстоит кое-какая работенка. Вы ведь уже написали сэру Гордону Вудторпу?

Маркус, отвечавший на этот вопрос ранее, удивленно посмотрел на друга, но тут увидел лицо инспектора и выпалил:

– Разумеется!

Станислав Оутс стал чернее тучи.

– Пока рисунок не стираем. Можете успокоить домашних: в саду будут дежурить мои люди в штатском.

– То есть вы склонны полагать, что это не розыгрыш, инспектор? – спросил Маркус. Он готов был ухватиться за любую соломинку, лишь бы уйти от щекотливой темы дяди Уильяма.

Несмотря на природную нелюбовь полицейских к вопросам штатских, мистер Оутс ответил вежливо, но уклончиво:

– Я совершенно уверен, что человек, оставивший след на цветочной клумбе у дома, не мог носить ни одну из представленных здесь пар обуви. Больше я ничего сказать не могу.

Мистер Кэмпион, все это время задумчиво разглядывавший красный символ на окне, вдруг заговорил, не оборачиваясь:

– А если предположить, что это вовсе не шутка? Что кто-то в самом деле хотел подать кому-то из домочадцев знак? Если следовать этой логике, к каким выводам мы приходим? Во-первых, художник не знает дом: иначе бы он не оставил послание на окне комнаты, в которую никто не заходит. Во-вторых, он знаком лишь с одним из обитателей поместья, в противном случае он нанес бы визит обычным образом.

Кэмпион обернулся к друзьям. Его хрупкий тонкий силуэт четко вырисовывался на фоне окна.

– Послание такого рода должно быть крайне простым. Готов спорить, Станислав, что этот символ означает одно из трех: «Встретимся в условленном месте», «Дело сделано» или «Я снова в деле».

– Все домашние как один уверяют, что видят символ впервые. А обманщик, насколько нам известно, в этом доме всего один.

Тут их разговор прервали: в библиотеку вошел слегка упавший духом Боудитч.

– Даже близко не он! Я измерил парню правую ногу. Длина – двенадцать дюймов и три четверти, ширина – около пяти дюймов. А у нашей Золушки ступня тринадцать дюймов с четвертью в длину и шесть с небольшим – в ширину. – Эти цифры Боудитч произнес с заметной гордостью. – Гаррисон прочесывает сад в поисках других следов. Но там почти везде – коротко подстриженный газон, а ночью прошел дождь… Найти что-либо будет непросто. Наш отпечаток чудом уцелел.

Мистер Оутс кивнул.

– Ладно, – пробубнил он, – пора закругляться.

Кэмпион пошел провожать инспектора и его жизнерадостного помощника к машине, а Маркус тактично остался в библиотеке.

– Все улики собрали? – спросил Кэмпион, помогая полицейскому надеть плащ. – Образец веревки и все прочее?

– Да, – коротко ответил Станислав. – А вы, мой друг, отнюдь не так внимательны и умны, как думаете. Смотрите, что упустили. – Он достал из кармана ключ и положил его в ладонь Кэмпиону. – Это от вашей двери. И заодно – от всех дверей на втором этаже. Замки везде одинаковые и открываются одним ключом! Вчера я этого не заметил, но мог бы и догадаться, конечно. Таких домов полно. Ну, до свидания.

Мистер Кэмпион, ничуть не расстроившись, убрал ключ в карман.

– Завтра я к вам заеду – расскажете новости, – сказал он, – если, конечно, меня не сожрет какой-нибудь великан.

Инспектор фыркнул и завел мотор.

– Все вы одинаковые, зеленые юнцы! Хватаетесь за самое очевидное, яркое и блестящее. Вот увидите, это чья-то шутка. Готов биться об заклад.

– И я готов, – ответил Кэмпион.

– Извольте. Ставлю пять шиллингов.

– Договорились!

С этими словами молодой человек вернулся в дом – Маркус уже поджидал его в холле. Он был крайне встревожен и расстроен тем, как развивались события.

– Кэмпион, отвечай: этот рисунок на стекле… что он может значить? Должно же быть какое-то объяснение!

Они пошли обратно в библиотеку.

– Ну, вывод напрашивается сам собой, не находишь? – сказал Кэмпион, опуская шторы. – В деле есть еще один участник. След в данном случае значит то же, что значил для Робинзона Крузо: где-то поблизости бродит Пятница.

Маркус просиял.

– Если хочешь знать мое мнение, я даже рад. Поведение Уильяма меня беспокоит. Не знаю, с какой стати он все так усложняет, – уж казалось бы, в его положении…

– Дядя Уильям – милейший старикан. Станислав прицепился к нему лишь потому, что так заведено у полицейских: брать самую очевидную версию и раскручивать ее. Ничего не нашли – ладно, принимаются за следующую версию, и так далее. Потому-то преступникам так сложно от них уйти.

– Ну, а ты сам что думаешь? – не унимался Маркус.

Мистер Кэмпион замолчал. В свете последних событий он почти забыл о своей теории, а теперь вспомнил – и сразу помрачнел. Маркус по-прежнему ждал ответа, но тут, к счастью, в дверь постучали.

– Мистер Кэмпион, проводите меня в кабинет?