Пленница Вепря - Виктория Волкова

— Где-то произошла утечка информации, — недовольно морщится супруг. — Кто-то вломил тебя по полной программе, чижик. Замечательный нарком товарищ Алекс уже в курсе. И он готовится… Поэтому постарайся вспомнить, кому и что ты говорила. Ясное дело, Алиса не считается…

С самой верхней точки «Лондонского глаза» я смотрю на распростершийся внизу город. И не вижу его. Слезы застилают глаза, а стекло кабинки усыпано косыми каплями дождя.

— Да ни с кем, — печально вздыхаю я, — только Рокси написала детали. Она обещала помочь.

— Ну конечно, — раздраженно морщится Родион, — только вот не сказала, кому именно собирается помогать. Но это даже и хорошо, — обнадеживающе улыбается он. — Бакли-Рвакли-Пакли будет ждать нас, готовиться, перетирать столовое серебро. А мы его продинамим.

Я не успеваю открыть рта, как мой любимый заявляет упрямо:

— Вот бы ты влипла, чижик! Приор узнавал — там, на вилле подготовка идет полным ходом. Алекс нанял каких-то крутых детективов. Нотариус и кузен уже приезжали на инструктаж. Все ждут, когда прилетит моя птичка и попадется в расставленные силки.

— Но… — Я пытаюсь возразить, сказать, что Рокси не могла — мы же с ней такие близкие подруги! Я ей помогала…

— Молчи, — обрывает мой лепет муж. — Время болтовни прошло. Дай мне всю информацию о Рокси. Где живет, кому дает… Я перешлю Приору, он наведет справки.

Что? Мне хочется заорать… Приор?! У него получится? Но я беру себя в руки, понимая, что, скорее всего, муж прав. Ведь все мои неприятности начались после дружбы с Рокси. И во время нашего развода Алекс постоянно оказывался на шаг впереди, а я так и не поняла, откуда дул ветер.

— Наверное, ты прав, — вздыхаю, замечая, как медленно и верно наша кабинка приближается к земле. — Но что же теперь делать?

Мне хочется упасть на колени и умолять мужа помочь. Набить морду Алексу. Взять штурмом виллу Бакли. Спуститься ночью на парашюте и украсть дочку… Смаргиваю слезинки и силюсь не разреветься.

— Родичка, — шепчу я. — Пожалуйста…

— Да все будет хорошо, чижик, — успокаивает он, и как только кабинка равняется с землей, выскакивает первым. Подает мне руку и открывает зонт. — Не хотел бы я жить в Лондоне, — бросает небрежно. — Вечный дождь и сырость. Мне уже надоело, а ведь прошел только один день. — До меня постепенно доходит, что маршрут мимо колеса обозрения выбран неслучайно. Все, что хотел сказать, Родион сообщил. Вот только непонятно, как теперь быть. И неужели нет никакого выхода, чтобы выцарапать Мелиссу из рук сумасшедшего папаши? — Не боись, чижик, — будто читает мои мысли Веприцкий. — Если я берусь за дело, то враг сдается… — Мне некстати приходит на ум ситуация с мнимой цветочницей, но я вовремя прикусываю язык. — Расскажи мне, — просит Родион, — о режиме дня Мелиссы. Она куда-нибудь выезжает из имения? Школа? Кружки? Подруги?

— Нет, — мотаю головой. — Она еще маленькая. Занимается с няней. Луиза полностью на нашей стороне, — печально вещаю я и думаю, что никогда не обсуждала с Рокси няньку дочери. — Мелисса иногда ездит к детям, живущим по соседству, но там такая же серьезная охрана, как и у Бакли. Ну, и раз в месяц — заранее запланированный визит к стоматологу.

— Когда именно? — вскидывается муж, и я понимаю, что у него уже готов новый план, но не хватает некоторых деталей.

— Дай соображу… — Я, достав телефон, нахожу нужное сообщение от Луизы. — В следующий понедельник — Алекс хочет поставить ей брекеты. Но врач пока сомневается…

— А разве таким малышам ставят?

— Конечно, еще рано. Но у Бакли все должно быть идеальным…

— Я понял, — кивает муж.

И больше мы к этому разговору не возвращаемся.

* * *

Родион превращает наше вынужденное ожидание в маленький медовый месяц. Балует меня вкусностями и подарками. Водит за ручку и не дает продыху по ночам. И когда самолет взлетает над Хитроу, я с высоты полета привычно смотрю на голубую воду Атлантики.

«Все получится», — шепчет внутренний голос. Я снова оказываюсь в кольце рук Родиона. Только сейчас мой муж задумчив и собран. О чем он думает, что рассчитывает, мне неизвестно, и сейчас я предпочитаю не спрашивать, полностью доверяя ему и полагаясь на удачу.

Мы приземляемся в аэропорту Кеннеди глубокой ночью. И пока я таращусь в телефон, пытаясь найти номер такси, Родион получает багаж и, взяв меня за руку, будто маленькую, ведет к выходу. На ходу здоровается с каким-то парнем:

— Привет, Никитос. Рад, что ты нашел время встретить нас лично…

— Да для тебя хоть в пекло, Родя, — серьезно заявляет парень под стать моему мужу и радостно сжимает его в объятиях. И тут он замечает меня.

— Это Майя, моя жена, — гордо представляет Родион.

— Никита Царев, — смущенно представляется он и, по-свойски ткнув Родиона в бок, спрашивает с усмешкой: — Как ты умудрился, бро, жениться на самой красивой девушке Бостона?

— Повезло, — смеется муж. — Майка сама пришла. А вы знакомы? — подозрительно оглядывает меня и своего приятеля.

Я устало качаю головой — Никиту вижу впервые.

— А я помню вас, — заявляет Царев, подхватывая наши сумки и устремляясь к выходу. — Два года назад на Рождественской елке наши дети не поделили подарок.

— Рыжие близнецы? — уточняю. — Майк и Грег?

— Мишка и Гришка, — гордо заявляет счастливый отец и, закинув в багажник белоснежного «Форда Эксплорера» наши сумки, садится за руль. Родион усаживается рядом, усадив меня на заднее сиденье.

— Это меняет дело, — довольно улыбается Никита. — Никаких отелей. Жить будете у нас. Танька меня со свету сживет…

— Татьяна Царева, — выдыхаю я, догадавшись.

— Ну конечно, — радостно кивает Никита. — Вы ей очень помогли. Поэтому если этого типа я еще могу отвезти в гостиницу, то вы, Майя Владимировна, просто обязаны жить у нас.

— Минуточку, — сипит Родиоша. — Мы же семья…

— Ну куда от тебя деваться?! — ржет Никита и, выезжая на скоростное шоссе, звонит жене: — Ты не представляешь, мымрик, кого я к нам везу?! — хохочет в трубку. — Накрывай на стол и надевай самое красивое платье. Ты не пожалеешь! — радуется он и серьезно говорит Веприцкому. — У твоей жены золотые руки. Она мою Таньку на ноги поставила…

«Послеродовая депрессия и смещение тазовых костей», — вспоминаю я первоначальный диагноз.

— А-а, — мычит Родион, все еще не веря в мои способности.

— Ну ты и сам знаешь, — задушевно бросает Царев и вжимает в полик педаль газа.

Я смотрю на город, сверкающий иллюминацией, и ловлю себя на мысли, что хотела бы иначе вернуться в Америку. Снять пентхаус на Манхеттене и по утрам пить кофе на широком балконе. Погулять с Родионом и Мелиссой по Центральному парку, посетить представление на Бродвее… Да и просто пошататься по улицам и магазинам.