Фантом банановой диеты - Алина Кускова

Туровский Лейтона для себя не желал. Но постарался не обидеть отказом маэстро. Андрей обещал подумать, чем украсить свой солидный интерьер. Светляков обрадовался, что заполучил еще одного серьезного клиента, и предложил Туровскому кофе с коньяком.

Они посидели еще немного, развлекая друг друга умной, содержательной беседой о перспективах современной живописи в свете безбедного существования художников-творцов новой школы. Оба никуда не спешили.

Со старыми мастерами все было понятно без слов. Мир подделок – фалыпаков – занимал огромные размеры. По мнению Светлякова, до шестидесяти процентов всех живописных работ прошлых веков.

Туровский большей частью молчал и слушал, изредка задавал наводящие вопросы. Светляков отвечал, сам того не зная, на вопросы головоломки.

На обсуждение похищения Звонаревой профессором было наложено табу, Аллу такое положение дел вполне устраивало. Ей надоело повторять одно и то же, чувствовать себя жертвой не хотелось. Раз уж решила стать сильной и твердой духом, так не следует возвращаться к событиям, в которых Алла предстала не в лучшем свете. Если бы она оказала стойкое сопротивление противнику: ударила Слона в пах, а Спирю – сначала в пах, а затем коленкой в лицо, – это совсем другое. Этому ее учили на занятиях самообороны. Но там ни слова не говорили о том, что жертва попадает в устойчивый ступор, когда противник нападает внезапно.

Как бы то ни было, тему своего похищения Алла обсуждать не желала. Она с огромным удовольствием провела бы остаток вечера в своей комнате с книгой в руках. Но около десяти часов неожиданно позвонил Андрей Туровский и попросил ее посидеть в гостиной до полуночи. Алла не смогла ему отказать потому, что голос Андрея показался ей загадочным. Она сопоставила его с объявлением профессора за ужином о том, что сыщик собирается поймать сразу всех грабителей с уликами, и решила отсидеть два каторжных часа в гостиной.

В гостиной Ображенских не было телевизора!

Алла вспомнила о нем, когда удобно устроилась в кресле и поискала глазами пульт.

Профессор постоянно говорил, что телевидение на современном этапе – вредная зараза, разрушающая умы человечества. Он беспокоился за психическое состояние домочадцев и не разрешал смотреть телепередачи.

Алле пришлось сходить наверх за книгой, но читать ей не дали.

Первой в гостиную заглянула Машка и поинтересовалась, не пора ли наевшемуся организму на покой. Она выразила предположение, что организмы лучше всего переваривают отбивные в постели, когда их владельцы спят и видят прекрасные сны. Алла ответила, что спать не хочет, а отбивные и так перевариваются отлично, живот у нее, во всяком случае, больше не урчит. А то когда она сидела на банановой диете, часто попадала в неловкие ситуации от этого жуткого бурления с требованием еды.

Машка посидела с Аллой, повздыхала, поговорила о завтрашнем меню и ушла немного расстроенная. Чем, Алла так и не поняла. Неужели Суркова жалела, что накормила подругу?

Следом за Машкой в гостиную заглянул студент Горюнов. С видом обиженного на всю оставшуюся жизнь непонятого экспериментатора он посмотрел на читающую Аллу, хмыкнул и побежал в кабинет к профессору.

Чем был недоволен этот человек, Алла знала точно. Ей было наплевать на его недовольство.

После Горюнова зашла Анестезия.

Алла знала, что Воронцову раздирает любопытство, но посвящать в подробности похищения не собиралась. Анестезия тоже понимала это и непонятно на что надеялась.

– Хорош, – сказала Анестезия после пятиминутного сидения в гостиной.

– Да? – Алла оторвала глаза от книги, детектив был действительно занимательный. Автор описывал ограбление века – похищение знаменитого полотна Леонардо да Винчи из Лувра. У него там выходило все гораздо проще, чем троекратная кража картины Лейтона из профессорской гостиной.

– Мужчина хорош, – повторила Анестезия, кивая в сторону «Восточного полдня».

– Мужчина?

Алла не понимала, что может быть хорошего в загорелой мужской спине, повернутой к зрителю. Вот если бы он сидел передом…

– Что, – скривилась Воронцова, – фантазия подводит? Можно же представить, какие у него бездонные глаза, тонкие губы, твердый подбородок, орлиные брови.

Алла не понимала, как все это можно представить по одной спине, пусть даже и оголенной. Лично ей больше нравились две толстушки, эротично возлежавшие под деревом. Но она решила не спорить.

– Ну да, – кивнула Алла и уткнулась в книгу.

– Детектив? – поинтересовалась Анестезия, когда ей стало скучно восседать рядом с молчавшей девушкой.

– Ага, – односложно ответила Алла. Она не собиралась интеллигентно поддерживать беседу. Она собиралась сидеть сиднем, что бы ни случилось, потому что ее попросил об этом Андрей Туровский. Очень даже замечательный сыщик, прекрасный человек и привлекательный мужчина. Ах, она не о том думает.

Анестезия разозлилась:

– И долго ты собираешься здесь читать?!

Это был крик души, рвущийся наружу по непонятным причинам. Чем ей помешала Звонарева, погруженная в мирное чтение? Явно своим присутствием в гостиной.

Алла внимательно посмотрела на Анестезию, та смутилась.

– Ты могла бы почитать в более спокойной обстановке, у себя, например.

«В лесу кто-то сдох, – подумала Алла. – Чтобы Воронцова смутилась?!»

– А мне и здесь неплохо, – вздохнула она, старательно не замечая раздражение Анестезии.

Воронцова подскочила и ушла.

Тут же в гостиную заглянул Константин. В руках он держал поднос с двумя чашками чаю, для себя и профессора.

– Сидишь? – тяжело вздохнул он.

– Сижу, – пожала плечами Алла.

Он вышел.

А что еще она могла сказать? Только то, что после Анестезии к ней прибежит Стае. Он и прибежал.

– Ты бы не могла, – начал он, отдышавшись, – пойти и…

– Не могла! – резко оборвала его Алла тоном, не требующим возражений.

– Жаль, – сказал тот. – Тогда я пойду?

– Вали, – бросила Алла, которой начинала надоедать назойливость домочадцев.

Воронцовы через некоторое время прошествовали под окнами в сад.

Интересно, до чего додумался Андрей, усадив ее караулить гостиную? Гостиную! Вот в чем причина. Звонарева караулит картину! Туровскому наверняка стало известно, что грабители собираются ограбить профессора в четвертый раз. Но это уже не лезет ни в какие рамки. Впрочем, если они маньяки, одержимые идеей повесить у себя «Восточный полдень», придется сидеть и караулить. Ночью сидеть страшно. Хорошо, что она не голодна, а то точно пришлось бы сбегать на кухню.

Через некоторое время в гостиную зашли Ирина Аркадьевна с Владимиром. Они мило болтали о погоде, подключили к разговору Аллу, но та отделалась простыми ответами «нет» и «да». Владимир пожал плечами и ушел, а Ирина осталась.