📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиСмело мы в бой пойдем... - Борис Орлов

Смело мы в бой пойдем... - Борис Орлов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 84
Перейти на страницу:

Чем жили они? Что поддерживало в них бодрость духа? Надежда на помощь? Но раз подмога не пришла сразу, значит, в других местах было еще хуже.

Могли ли они хоть на один миг задуматься о том, что бы принять предложение Мангитбаева? Нет, они сами казнили бы любого, кто для спасения жизни предложил бы пойти на подлость и изменить Отчизне.

Они не верили в чудо, каждый из них понимал, что это все, что именно здесь им и предстоит принять свой последний бой. Но разве легко смириться с неизбежностью?

На десятый день, пересчитав патроны, Горенков выяснил, что у них осталось по четыре обоймы к каждой винтовке и одна лента для пулемета. И тогда он сказал спокойно:

— Ночью патроны закончатся. Я знаю, о чем сейчас думает каждый из вас: почему бы не попытать счастья и не попробовать пробиться в горы.

Все повернулись к унтер-офицеру. Даже невозмутимый Жуков отпрянул от амбразуры.

— Все мы, конечно, не пробьемся, — продолжал Горенков, но кто-то, может быть, уцелеет… Но вдруг именно этих двух-трех часов, которые мы подарим банде, не хватит нашим, чтобы перехватить эту свору?

— Мы не уйдем! — тихо сказал Ванников, и в зимовке снова все стихло.

И в этой тишине опять прозвучал хриплый голос Андрея Горенкова:

— Спасибо, солдаты! Родина не забудет нас. От лица командования я благодарю вас за верную службу.

Унтер-офицер подошел к каждому, обнял и троекратно, по-русски поцеловал: в правую щеку, в левую щеку и в губы.

Через три дня, настигнув банду Барбаши Мангитбаева и разгромив ее в упорном бою, русские пограничники поднялись в горы. На месте старой зимовки они обнаружили обугленные развалины. Из-под головешек извлекли десять трупов, десять винтовок с обгорелыми прикладами и закопченный пулемет с прожженным кожухом.

Ни у одной винтовки не было затвора, пулемет оказался без замка. Их нашли позже, под обломками очага. Перед смертью Горенков и его товарищи испортили оружие, что бы оно не могло послужить басмачам.

На стальном замке пулемета было нацарапано чем-то острым:

«Умираем, но не сдаемся! Прощай, Родина! Андрей Горенков, Семен Ванников, Николай Жуков, Иван Бердник, Петр Гребешков, Николай Кузнецов, Панас Онуфриенко, Валерий Свищевский, Петр Сутеев, Иван Одинцов».

Неподалёку насчитали почти восемьдесят басмаческих могил…

Эрнст Хейнкель. Конструктор. 1932 год

После возвращения в Германию я с новой энергией окунулся в работу над проектами новых машин. Тормозило только то, что по-прежнему соблюдались Версальские ограничения. А ещё мне один «геноссе» мешал, так называемый. Да вы все его знаете, Вилли Мессершмидт. Мы с ним в первый раз ещё на совещании у фон Секта сцепились, когда он золотые сундуки наобещал, да ничего не выполнил к сроку, вот и пришлось нашему рейхсверу мои старые «Хе-46» пока использовать. Правда, базировались они в России. Не знаю, как там они эту афёру провернули, но было это. С той поры у меня отношения с профессором испортились. И начались проблемы. То одно не так, то другое. Достали меня партайгеноссе своими придирками. Да и дела плохо пошли. Заказов меньше стало, продажи упали. Тяжёлые времена наступили. Однажды вечером сижу я у камина, сигарету курю, ищу выход из сложившейся ситуации. Вдруг звонок телефонный. Трубку снял, а там голосок такой приятный женский:

— Герр профессор Хейнкель?

— Я, — отвечаю, — слушаю.

— Вас беспокоят из русского посольства. Не могли бы вы прибыть к нам завтра в 12.00?

Подумал я, помолчал немного — в трубке вежливо ждут. Потом согласился. С утра велел машину мне подать, смокинг одел, цилиндр. Всё, как полагается. Поехали. Добрались до особняка посольства, водитель ещё посигналить не успел, как ворота распахнулись, а там почётный караул, да ещё ковровая дорожка и сам Посол встречает. Я с ним давно знаком был, ещё по России. Помогал он мне заказ один протолкнуть вне очереди. Спасибо графу Игнатьеву за это. Ладно. Прошли мы наверх, на второй этаж в кабинет посольский, сели по креслам, и приступил господин посол к делу. А суть его такова: зная осложнения, возникшие у меня в последнее время, Верховный правитель России Лавр Георгиевич Корнилов делает мне необычайно щедрое предложение. Обеспокоенный фактическим отсутствием у России промышленных мощностей на Дальнем Востоке он предлагает мне построить заводы к новом городе Георгиевск-на-Амуре, который уже заложен. Финансирование — русское. Мой взнос — рабочие и мозги. В смысле, инженеры. Кроме того Верховный гарантирует, что без заказов мы не останемся. Ну и все вытекающие из этого. Посидел я, подумал. И согласился. Сразу всё завертелось, закрутилось. Русские, они, когда надо, очень быстро всё делают. Через два дня я уже на холме над Амуром стоял и на панораму стройки любовался. Такого я ещё не видел: народу — тысячи. Кто землю возит, кто лес пилит. Экскаваторы коптят, благо, спиленного леса для топок навалом, бетономешалки крутят. Там холм сносят, тут овраг засыпают. Слева уже фундамент заливают, справа — пристань огромную строят. Никогда такого масштаба не видел! Чуствуется, что истинно по-русски, с размахом! Понравилось мне здесь. А природа какая… Просто словами не описать, до чего красиво! Настоящее море, без конца и края перед глазами колышется… Только зелёное…

Я когда главному архитектору Щусеву старые проекты своего предприятия показал, германские, Алексей Викторович на них посмотрел и один вопрос задал:

— Скажите, господин Хейнкель, сколько вы собираетесь машин выпускать?

Когда я ему ответил, он долго смеялся, и посоветовал мне увеличить это количество раз в десять, а лучше — в двадцать. Россия — страна огромная, и самолётов ей нужно во столько раз больше, во сколько она больше Германии. А затем посоветовал себя не ограничивать, а привыкать мыслить другими масштабами. Вот я и стал привыкать. Мой «Хе-112» основной самолёт русской армии. Выпускаем его по тридцать штук в день. Да моторный завод может по пятьдесят двигателей делать. Аналогов же моему опытному предприятию вообще в мире нет: представьте себе завод, занимающий почти сто квадратных километров. Представили? То то. Вот это — масштаб и размах. И работалось мне здесь просто вдохновенно. В 1936 году я вообще подданство России принял. Так что пускай Геринг одному Вилли мозги крутит, а мне и здесь хорошо.

Диверсант Алексей. Бэйпин. 1933 год

По возвращении из Средней Азии меня отравили в Китай. Руководство Интернационала было очень озабочено усиленным строительством, развёрнутым Россией на Дальнем Востоке и мы должны были всячески мешать этому. Нас разместили на японской военной базе недалеко от Бэйпина, где мы отдыхали между выходами на территорию Корниловской России. Задания? Разные вообще-то. То железку взорвать, то склад спалить. Вредить, в общем, как только можно. Япония в этом всячески нам помогала. Ну, они всегда на Дальний Восток зарились. Ещё со времён войны. Так вот и работали. Наших товарищей то много было русских. И какие люди! Герой Польского похода Григорий Иванович Котовский, к примеру. Я же под его началом воевать стал. И он меня помнил, не забыл молодого добровольца. Когда прибыл к нам, обрадовался. Хорошо мы тогда посидели… А вот недавно он у наших начальников иностранных фильм добыл в посольстве. Новый, Чарли Чаплина. Гений! Одно слово, гений! И фильм у него просто замечательный! Как только его капиталисты снять разрешили? «Великий Диктатор»! Про Гитлера! Правда, в фильме он Аденоидом Хинкелем назван, но суть то от этого не меняется? Ведь правда? Хотя я бы лучше про Корнилова снял! Но это просто мне наши русские проблемы ближе, чем немецкие…

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 84
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?