Королева льда - Айрис Джоансен

– Как утешительно! – В его голосе зазвучали нотки нежности. – Я это вспомню, когда твои угрозы станут реальностью.

– Я никогда не дойду до этого, – ласково ответила Дани. – Никогда, если ты протянешь мне руку и скажешь: «Дани, ты нужна мне!» И ты когда-нибудь так и сделаешь. Может быть, не сегодня или завтра. Но я умею ждать. Если понадобится, я могу ждать очень долго. Потому что ты нужен мне. Так же, впрочем, как и я тебе. И я это знаю, что бы ты ни говорил сейчас мне.

Энтони озадаченно посмотрел на нее. В его глазах было изумление и доверие.

– Я люблю тебя. Разве тебе этого недостаточно?

Дани отрицательно покачала головой.

– Да, этого мало. Когда-то давно у тебя возникло не правильное представление о том, что означает быть нужным кому-то. Ты думал, что это всегда будет делать тебя или слабым, или зависимым от человека, который нуждается в тебе. Но так бывает не всегда, поверь мне, Энтони. Иногда это означает как раз противоположное и делает человека сильнее. Любить кого-нибудь – самая прекрасная и естественная вещь в мире. Когда ты кому-то нужен, это может означать и то, что ты дополняешь любимого человека, духовно обогащаешь его, вы составляете с ним единое целое и парите от счастья, которое вам досталось, от счастья единения друг с другом.

Их взгляды встретились.

– Я могу жить без тебя, Энтони. Бо сказал, что я умею бороться, и я выживу при любых обстоятельствах. Я выступлю сегодня вечером и сделаю все, чтобы выиграть «золото». Во всяком случае, я решительно настроена это сделать. Я не завишу от твоей помощи и не прошу у тебя выиграть одно из моих сражений. Я все сделаю сама. Но это не означает, что я никогда не захочу, чтобы ты встал рядом со мной и поддержал меня. – Дани почти перешла на шепот. – Ты лед под моими коньками и ветер под моими крыльями. Ты мой любовник и мой друг. И нет ничего унизительного в том, что я испытываю такие чувства. Совсем не унизительно таким образом нуждаться в ком-то. И когда-нибудь ты обязательно поймешь меня.

Энтони порывисто шагнул к ней.

– Дани…

Она отступила назад и покачала головой, моргая, чтобы сдержать слезы.

– Нет, нет, пожалуйста, не трогай меня, – поспешно сказала она. – Мне кажется, если ты сделаешь это, я рассыплюсь на миллион частиц. Я не могу уступить тебе, если хочу сохранить умение контролировать себя, чему ты учил меня все годы. Одному Богу известно, как сильно сегодня мне необходимо это умение. – Дани повернулась и пошла к двери. – Будет лучше, если я сейчас уйду. Я сказала все, что собиралась.

– Не уходи, Дани. Прошу тебя, – с чувством произнес Энтони.

– Я тоже не хочу уходить, но и остаться не могу. – Она оглянулась и посмотрела на него. – Бо сказал, что ты не собирался сегодня быть на соревнованиях. Это правда?

Поколебавшись, Энтони утвердительно кивнул.

– Да, не собирался.

– Я хочу, чтобы ты пришел и разделил со мной мою победу или мое поражение. Это было бы справедливо, и ты сам это знаешь. Но я хочу, чтобы ты решил сам. Тебе нужно время, чтобы подумать над моими словами. Если я сейчас останусь, то через какое-то время мы окажемся в постели. И это может повлиять на твое решение. – Дани туманно улыбнулась. – Я больше не хочу, чтобы ты обвинил меня в том, что я хочу заполучить всеобщую любовь.

Дани открыла дверь.

– Я пойму тебя, если ты не придешь на выступления. И не перестану любить тебя и опять вернусь и постучу в твою дверь после того, как сегодня на льду все закончится.

Она уже ушла, а Энтони стоял и вслушивался в постепенно стихающий звук ее шагов.

– Дани, сядь за стол и успокойся, – сказала Марта и начала массировать ее плечи, постепенно возвращая им гибкость. Не сразу Дани поняла, что сидит, уставившись в зеркало, но не видит в нем своего отражения, потому что мысли ее где-то за тысячу миль отсюда. Она попыталась встать, но Марта силой усадила ее обратно в кресло. – Я еще не закончила, – объяснила она.

– Слушай, у меня превосходный макияж, – нетерпеливо сказала Дани. – А прическа – произведение искусства. Ты соорудила совершенно изумительный кок и так обильно полила его лаком, что даже ураган не сможет растрепать его. Ну теперь-то мне можно встать? Я хочу пойти посмотреть, как выступает Шмидт.

– Через минуту, – успокаивающе сказала Марта, выдвигая один из ящичков гримерного столика. – То, что ты посмотришь на ее выступление, ничего не изменит и ни на что не повлияет. Наоборот, только еще больше взволнует тебя. – Марта вынула длинный черный кожаный ювелирный футляр. – Если, конечно, возможно. По-моему, ты уже на пределе. У тебя такие красные щеки, что мне не надо их румянить. И глаза блестят как при лихорадке. – Марта подозрительно вглядывалась в нее. – Да ты не заболела ли? – Нет, я прекрасно себя чувствую. – Дани состроила рожицу, когда лицо Марты отразилось в зеркале. – Но я заболею, если ты не отпустишь меня к Бо. Ему почему-то можно наблюдать за Шмидт, хотя выступает не он. – Она перевела взгляд на футляр, который Марта продолжала держать в руках. – Что это? Украшение? Но ты же знаешь, что я не надеваю их на соревнованиях. Они мне мешают.

– Доставлено прямо сюда сегодня вечером специальным курьером. Здесь же записка от ювелира, гласящая, что мистер Малик специально заказал это к платью, в котором ты выйдешь на лед. – Марта с восхищением разглядывала содержимое футляра, покоящееся на бархатной подушечке. – Отлично подойдет к костюму. Я думала, Энтони ошибся, купив такое простое украшение к едва заметной тряпочке, которую ты надела на себя, но теперь вижу, что оно превратит тебя в настоящую принцессу.

Она вынула тонкую платиновую диадему – цепочку, усыпанную мелкими бриллиантами. Вещь выглядела так изысканно, как будто какая-то добрая фея соткала ее из воздуха, взмахнув волшебной палочкой. Бриллианты так близко располагались друг от друга, что между ними не было просветов. Они сверкали и переливались в лучах света. Каждый камешек в легкой платиновой оправе.

– Боже, какое чудо! – восхищенно прошептала Дани. – Они что – настоящие, да?

– Настоящие, – уверенно ответила Марта. – Посыльного сопровождала охрана. – Она взяла диадему и обвила ее вокруг прически – туго стянутых в замысловатый пучок волос – и надежно закрепила при помощи специальной застежки.

Украшение действительно было превосходным дополнением к костюму. Ее белое атласное платье было элегантным, но достаточно простым. Длинные рукава, лиф, плотно облегающий ее грудь, были полностью лишены сложных деталей. Только легкая короткая юбочка, которая шуршала и переливалась с каждым движением Дани, не давала принять это платье за костюм эпохи средневековья, взятый напрокат из исторического музея и укороченный по современной моде. Гордая осанка Дани, ее манера высоко держать голову всегда вызывали мысль о том, что она принадлежит к знатному роду, а сейчас еще и сверкающая в ее густых темно-рыжих волосах диадема превратила ее в королеву.