Позови меня, любовь - Юджиния Райли

Белле было достаточно одного взгляда на лицо Жака, чтобы понять, как страстно ему хочется выступить. Девушку кольнула горькая мысль: Жак готов променять общение с ней на пение. Несмотря на его заверения, что у них много общего она не могла не видеть — он истинный артист, тоскующий по публике, поющий и живущий напоказ, купающийся во внимании других. Как это не похоже на нее! И сможет ли какая-либо женщина, пусть трижды идеальная, владеть его сердцем в большей степени, чем сцена?

— О, конечно же, идите. Я с удовольствием послушаю, — с легкой грустью сказала Белла.

— А ты споешь вместе со мной?

Неожиданный вопрос застал девушку врасплох.

На лице Жака была написана такая нежная мольба, что она чуть было не пошла к сцене. Однако наваждение длилось четверть секунды. Белла отрицательно покачала головой. Жак вздохнул, чмокнул ее в щеку и зашагал к сцене.

Пока он пел своим гипнотизирующим тенором одну за другой популярные песни, Белла терзалась пустыми сожалениями, представляя себя рядом с ним на сцене. Махнуть бы на все рукой и выйти к публике! Особенный восторг присутствующих вызвала песня «Я люблю тебя как прежде». Исполняя ее, Жак не сводил глаз с Беллы, и она ощущала, как ее щеки пылают от волнения. Она знала, что он поет исключительно для нее, и это наполняло девушку противоречивыми чувствами. Каким образом пение отдаляет их друг от друга и в то же время сближает?

В перерывах между пением, когда Жак отходил перевести дыхание в глубь небольшой сцены, вокруг него роились танцовщицы. Они дергали тенора за рукава, кокетничали и смеялись, открыто флиртуя с ним. Белла ничего не могла с собой поделать — кровь стучала у нее в висках. А когда две девицы потащили Жака на сцену исполнять с ними канкан, она распалилась еще больше. Конечно, этот негодяй согласился, обнял девиц и с довольной улыбкой закидывал ноги!

Публика пришла в восторг — топала и улюлюкала, а троица так разошлась, что в какой-то момент чуть не упала со сцены. Однако Жак вовремя подхватил девиц, все трое сохранили равновесие и продолжали весело плясать при шумном одобрении зала. Белла пожалела, что ее кавалер не слетел со сцены и не ударился головой… Когда танец закончился, Жак вместе с девицами раскланялся и расцеловал обеих под дружные аплодисменты и крики одобрения публики.

Все, достаточно!.. Белла встала и, решительными шагами выйдя из салуна на палубу, остановилась возле перил. Кулаки у нее сжимались, она мучилась от бессильной ярости и ревности. Ни прохладный ветерок, ни чудесный вид Миссисипи в лунном свете — ничто не могло остудить гнева девушки. Она винила не только его, отчасти она и сама виновата — не способна открыться навстречу миру, наслаждаться жизнью.

Не прошло и нескольких мгновений, как за ее спиной появился Жак.

— Белла, что случилось? — встревожено спросил он, нежно обвив рукой талию девушки.

Чувствуя, что близка к неуместной истерике, Белла в ярости отшвырнула его руку.

— Оставьте меня в покое!

В его голосе было искреннее удивление:

— Ты рассердилась из-за того, что я танцевал канкан?

— И целовались с девицами! — воскликнула она дрожащим от негодования голосом.

Он издал смешок.

— Так ты ревнуешь, ma petite? Но, Белла, я считал, что насчет мимолетных поцелуев мы уже объяснились.

Как ни странно, его примирительный и нежный тон лишь приблизил ее к рыданиям.

— Замечательно! Возвращайтесь целуйтесь со ем кордебалетом, если так хочется. Оставьте меня!

Жак тихо присвистнул, потом ласково провел пальцами по ее обнаженной шее.

— Позволь мне поцеловать тебя так, как я не ни одну девушку.

От этих слов у Беллы перехватило дыхание, но она отшатнулась от него и смерила его презрительным взглядом.

— Нет уж, спасибо. Не думаю, что в этой области я могу с кем-то соперничать.

Он быстро наклонился к ее уху и горячо зашептал: — Но ни одна из них не может соперничать с тобой, та belle.

От его теплого, щекочущего дыхания по коже побежали мурашки. Но сейчас ей было не до приятных ощущений. Голосом, полным боли, она сказала:

— Послушайте, прекратите меня преследовать и оставьте меня наконец в покое.

— Я не лгу, Белла, — сказал Жак предельно серьезно.

— Бог вам судья. А мне нужно одно — оставьте меня в покое.

— Ты просто сердита и расстроена. Позволь мне загладить мою вину, если ты находишь, что я виноват.

— И кроме того, пока пароход не вернется к пристани, нам друг от друга никуда не деться. Не спрыгивать же мне за борт.

— Да хоть и так! — воскликнула Белла и отвернулась. Вцепившись в перила, она смотрела на темный берег.

Жак шагнул к ней и горячей ладонью прикоснулся к ее голому локтю.

— Замерзла дорогая?

— Я… — Ей совсем не хотелось признаваться, что это он возбудил ее. — Здесь, на палубе, немного прохладно, — пробормотала она.

— Я согрею тебя, — — ласково произнес Жак и обнял ее за талию, всем телом прижавшись к ней.

Да, он был теплый, такой теплый, крепкий! Ее тело радостно отвечало на его властную нежность — век бы так стоять прижавшись! Но Белла воспринимала эту ситуацию иначе — как постыдное удовольствие. Поэтому она сказала: «Пустите!» — и отстранилась.

— — Нет, — тихо промолвил Жак, поглаживая голые руки девушки. — Отпущу лишь тогда, когда ты перестанешь дрожать и немного успокоишься.

— Отпустите меня, или я вас побью!

Негодяй только рассмеялся и покрепче прижал ее к себе.

— В данном случае победа будет несомненно за мной. Не надо набрасываться на меня с кулачками, Белла. Я тебя не обижу.

Она застонала, понимая, что он не оставляет ей выбора. Как нелепо — ее утешает человек, который постоянно уязвляет ее гордость! Она безумно страшилась того, что поддастся соблазну и потянется к нему навстречу, эмоционально раскроется перед ним. Но именно Жак, не в пример прочим мужчинам, с которыми она была знакома, владел уникальной способностью разгадывать ее внутренне состояние, приятно тревожить ее чувства и отзываться на знаки его внимания. Он наклонился к ней, прижал свою щеку к ее щеке.

— Посмотри, Белла, какой прекрасный вечер!

Стараясь не дрожать от его тепла, ощущая слабое прикосновение его чуть колючей щеки, она посмотрела на бесконечное серебристое полотно реки, на темные тени деревьев по берегам. Девушка услышала тишину, в тишине уханье совы где-то далеко в лесу и поняла, что величавая прелесть этой ночи и романтическая прогулка на восхитительном пароходе лишь усиливают чары Жака.

— Да, вечер хорош, — невольно выдохнула она.

Жак провел кончиками пальцев по ее обнаженному плечу, дотронулся до ее сережки.

— Ты все еще сердишься на меня из-за хористок? — тихо спросил он.