Останний день - Андрей Александрович Васильев

что при необходимости она бы его в ход пустила, как один из аргументов.

Хотя все равно в чем-то она темнит, как обычно с сыскными дьяками и случается. Есть логические неувязки в ее рассказе, есть.

Но это не мое дело.

— Совесть в уши не жмет? — заботливо поинтересовалась старушка, вставая со стула — Ты же только что одного из своих деловых партнеров с потрохами сдал?

— Ни капли — безмятежно отозвался я — Он мне не нравится. Жадный этот Шлюндт, все вокруг готов под себя подгрести.

— Что есть — то есть — Павла Никитична поправила воротник пиджачка — Валер, а он тебе ничего не должен? Ну, мало ли? Деньги там, услуга… Если да — ты не тяни, забирай свое, чтобы потом об утраченной выгоде не печалиться.

— Это я ему одну услугу должен, так что печалиться будет не о чем. Нет человека — нет обязательств.

— Ну да, тут скорее повод для радости возникнет — признала старушка — И еще вот что… Тут нашему Николаше, ну, ты его знаешь, один источник с утра забавную историю рассказал. Мол, в Дорогомилово нынешней ночью квартиру знаменитого коллекционера вскрыли. Да так любопытно — ни один замок не сломан. Я к чему веду — в свое время, все в те же девяностые, вурдалаки таким образом много хат выставили. На балкон заберутся, хозяина спящего призовут, тот им сам двери и отпирал. Ну, пока они только деньги и украшения брали, мы в это не лезли, тем более что отдел, как было сказано, тогда переживал не лучшие времена. Кровососы вынужденное невмешательство восприняли как слабость, после чего начали хозяев еще и убивать. Так сказать — добыли денег, теперь закусим.

— Сдается мне, что вышло это им боком — пробормотал я, припомнив еще один давний разговор, в котором речь шла как раз о тех временах.

— Еще каким — растянула губы в улыбке Павла Никитична — Одна семья вообще перестала существовать, кое-кто был вынужден, ломая ноги, из страны свалить, остальным досталось так, что они до сих пор ту трепку помнят. Я к чему — ты про данное ночное происшествие ничего не знаешь случайно?

— А что, коллекционер этот жив? — спросил я — С ним все в порядке?

— Жив и здоров.

— А из квартиры что-то пропало?

— Тоже нет. По крайней мере в полицию он заявления не писал, это точно, уже проверили.

— Ну и слава богу — перекрестился я — На душе светлее стало. Просто, когда у всех всё хорошо, то это же замечательно?

— Бесспорно — старушка склонила голову к плечу — Ну, будем считать, что ты тут все же ни при чем.

— Мне кажется источник Нифонтова либо это придумал, либо с какими-то своими целями дезинформацию вам пытался впихнуть — предположил я, широко распахнув глаза — Хорошо бы узнать, кто именно ему эту новость поведал? Вдруг какие-то новые и интересные обстоятельства возникнут?

— Может и такое статься — кивнула Павла Никитична — Почему нет? Ладно, пойду я. Да, Валера, вот еще что. Уж прости меня старую за банальность, но ты же понимаешь, что о нашей беседе никто знать не должен?

— Во-первых — никакая вы не старая — я подхватился с кресла, подошел к ней и галантно (как мне кажется, облобызал ее ручку) — Во-вторых — то, что вы собираетесь сделать, полностью отвечает моим интересам. Чего же ради мне себе вредить? Это нерационально.

Ни словом не соврал. Со мной в последнее время такое редко случается несмотря на то, что я так-то парень честный и открытый.

— Весь в отца — сказал, как припечатала Павла Никитична, открыла дверь, и нос к носу столкнулась с Воронецкой.

— Ой! — чуть отпрянула Стелла.

— Подслушивала? — брезгливо осведомилась у нее старушка — И что мне теперь с тобой делать? Все, что делается в интересах отдела, для ушей тех, кто живет в Ночи, не предназначено. Лишние знания — великая скорбь, ведьма.

— Я себя уважаю — мигом окрысилась Воронецкая — Больно мне нужны ваши секреты!

— Нужны, еще как нужны — усмехнулась Павла Никитична — Другое дело, что страха в тебе сейчас больше, чем любопытства. Может, и не врешь. Ладно, живи. Пока!

— Вот спасибо тебе, матушка — Стелла отвесила явно гротескный земной поклон — Сказала — как благослови…

Удар снизу, тот, что разбил Воронецкой нос, я заметить не успел. А вот второй, когда Павла Никитична, схватив ее за волосы, впечатала лицом в стену, уже разглядел во всей красе.

— Место свое помни — буднично произнесла старушка, развернув окровавленное лицо Стеллы к себе — Ты кто есть, дешевка? Чего о себе возомнила? То, что ты удачу в виде Валеры за хвост ухватила, ничего не значит. И то, что Нифонтов в свое время тебя пожалел, тоже ничегошеньки не меняет. Я Марфу наберу, пару слов в трубку шепну, она мне твою жизнь подарит в коробочке с розовым бантиком, и еще корзину яблок из своего сада вдобавок пришлет. А то и пирожками фирменными побалует.

Странно. Несмотря ни на что, был уверен в том, что я для Стеллы обуза, а не удача. Ну да, может она так, как в начале лета меня уже не ненавидит, но все равно…

Ладно, в любом случае ее надо спасать, а то ведь и ее неукротимая старушка прибьет. Ей одного Шлюндта, похоже, мало.

— Павла Никитична — я подошел к этой парочке поближе — Не надо так. Вы все-таки в архиве, это место, где царят тишина, порядок и покой, тут подобные вольности не приветствуются. Вон, еще и стенку кровью перемазали. А если сюда сейчас мои коллеги набегут? Они, кстати, уверены в том, что Стелла от меня беременна. Вот вой поднимется!

— На самом деле? — мигом обернулась в мою сторону старушка — Я не про то, что набегут, про другое.

— Было бы забавно — хмыкнул я — Но — нет. Ну, от меня, по крайней мере, она точно забеременеть не могла. По ряду причин.

— Его благодари — посоветовала Стелле уборщица из отдела — Если бы не его заступничество, я бы тебя…. Мы не убиваем просто так, это верно, но непосредственно на тебя у нас материала скопилось уже достаточно, поверь. Фамилия Григорьев тебе ведь отлично знакома? Вижу, знакома. Так что сиди тише мыши, ясно? И еще вот что — кровь тут затри. Сама. Лично. Ручками своими белыми. Все понятно?

— Все-все — задушенно пробормотала Воронецкая, зажимая рукой разбитый нос —