Авианосцы адмирала Колчака - Анатолий Матвиенко

Глава самопровозглашенной Ирландской Республики сэр Роджер Кейсмент принял дары, лично встретив русский конвой. Его соратник-соперник Патрик Пирс, наблюдая за разгрузкой, высказался в любимой поэтической манере:

— Timeo Danaos et dona ferentes.[7]Нужно было рассчитывать на свои силы, сэр Роджер. Отныне мы привязаны к русским и германцам. Соединенные Штаты, к нам обычно дружественные, в одночасье превратятся во врагов.

— Не разбив яйца, не приготовить омлет, — парировал Кейсмент, также щеголяя знанием мудрости прежних времен. — Давайте же сначала добьемся независимости Ирландии, а уж тогда примемся за возникшие проблемы.

Мрачные предсказания Пирса начали сбываться буквально на следующий день, когда русские в вежливой, но настойчивой форме испросили согласия на базирование подлодок и крейсеров, а также размещение двух летных полей. Понятно, вскоре там появились не только просители, но и их союзники, чьи корабли и самолеты несли черные кайзеровские кресты.

Николай с Вильгельмом опасались, что король Георг и кабинет Его Величества могут сбежать через Атлантику. Правительство в изгнании юридически означает продолжение существования государства, даже если последний дюйм его территории будет истоптан русским или прусским солдатским сапогом.

К жуткому раздражению союзников, корабли между Великобританией и США продолжали ходить подобно экспрессу по расписанию. Разве что флаг на них развевался исключительно звездно-полосатый. В этой войне впервые за сотни лет британцы опасались поднимать Юнион-Джек. Унизительно, но таковы реалии.

Несмотря на объявление войны со стороны Соединенных Штатов, германские субмарины и крейсера действовали в Атлантике с наивысшей обходительностью. О массовых ночных побоищах транспортов под британскими флагами пришлось на время забыть. Немцы останавливали суда выстрелом из пушки по курсу, досматривали, не найдя ничего предосудительного, отпускали. Транспорты с военными грузами и сырьем пускали ко дну, тщательнейшим образом обеспечив спасение команды. Понятно, что русские в Атлантику не совались, надеясь сохранить шаткий нейтралитет с Америкой. Тем более что последние суда, груженные явно не семечками, проследовали к Ливерпулю в сопровождении мощного охранения.

В первых числах ноября каперанг Ильинский, перегнавший отряд подлодок на новую базу в Голуэй, что на западном побережье Ирландии, получил шифровку от Колчака. Адмирал сообщил, что в течение месяца ожидается бегство короля и кабинета в США. Требуется арестовать их и переправить в Кале. По крайней мере, ни в коем случае не пропустить через Атлантику. Через полсуток пришло напоминание, что Россия не воюет с американцами.

Ильинский собрал командиров субмарин и зачитал телеграммы.

— Ваше мнение, господа?

— Всегда готовы исполнить любое повеление, и с радостию! — воскликнул Гарсоев. — А ежели по-серьезному, полная дребедень, ваше высокоблагородие. Георг на американце драпать будет. Как прикажете его достать? Всплыть под форштевнем у линкора и вежливо попросить: извольте на виселицу, Ваше Величество? Расскажите уж, Николай Николаевич, как нам сей кунштюк одолеть.

Ильинский грустно усмехнулся:

— Я Александра Васильевича не первый год знаю. Так что уверен — на его голову высыпаются приказы один за другим, соревнуясь в бестолковости. Ставка велела нашему адмиралу задержать короля, а там выкручивайся как можешь. Стало быть, читаем между строк. Задача номер раз — не пустить его на Запад. Ее выполнять любой ценой, даже утоплением американца. Номер два — американца не топить. Но германцы-то имеют право. Значит, подлодка, обстрелявшая корыто под полосатым стягом, предполагается кайзеровской. Лишь бы не дать доказательств, что Балтфлот руку приложил. Всем ясно? Прибудут припасы, через четыре дня начинаем патрулирование. А там, глядишь, Георг упакует чемоданы.

При всем значении флота выкурить короля из Лондона могли только сухопутные части. С сильным отставанием от заранее намеченных сроков и понеся намного большие потери, чем представлялось в штабе Ставки, армия Врангеля с тяжелыми боями вышла к Бристолю, отрезав юг и юго-запад Англии. Германские войска фон Фалькенхайна уперлись в плотную оборону на лондонском направлении, после чего обогнули столицу с запада, захватив Беркшир и грозя блокировать Лондон с севера.

Когда лев могуч и грозен, у него множество друзей и подхалимов. Когда истекает кровью, к нему отношение совершенно другое. Восстание в Индии за независимость от метрополии мало кого удивило. Но антианглийский мятеж в Глазго и Эдинбурге под лозунгом независимой Шотландии превратился в настоящий предновогодний сюрприз. Мало того, что у короны просто не осталось свободных частей для отправки на север и усмирения националистов. Шотландцы составили изрядную долю британской армии, особенно унтер-офицерский и младший офицерский состав; теперь на них смотрели с подозрением и недоверием. И без того невысокий моральный дух покатился к пораженческому. Волнения начались и в Уэльсе, однако до восстания, как в Ирландии и Шотландии, там не дошло. Поэтому русская Ставка, сиречь Брусилов, убедивший Государя не противиться, приказала Врангелю перенести штаб в Бристоль и наступать на Уэльс с юга.

Уличных боев там не случилось, оттого старинный город практически не пострадал. Барон, выйдя из бронированного штабного авто, не без содрогания посмотрел на танковую колонну, осторожно переправляющуюся через долину реки Эйвон через подвесной мост, кажущийся таким хрупким под массой тридцатитонных громадин.

Когда первый Б-4 загрохотал гусеницами по настилу, Врангель схватился руками за ограждение — мост мелко задрожал. Не настолько сильно, чтобы беспокоиться именно за этот экипаж. Но барон как инженер прекрасно знал опасность резонансов и местных напряжений. Двести сорок танков, полк САУ и полтысячи автомобилей могут очень здорово растрясти его. Мост строился во времена, когда по нему ничто крупнее кареты двигаться не могло.

— Ваше высокопревосходительство! Здесь пригород Клифтон, в нем старые особняки что крепости. Предлагаю занять один под штаб.

Барон обернулся к начальнику корпуса. Больше всего хотелось не задерживаться в Бристоле, разбить англичан в Уэльсе и закончить кампанию. Однако армия непозволительно растянута, тылы отстали. Новый год вышло встречать тут, как и Рождество, поэтому придется обустраиваться основательно.

Петр Николаевич догадывался о хитроумном замысле Брусилова, отдавшего главное — лондонское направление на откуп союзников. Там сопротивление отчаянное и потери большие. Здесь второстепенный, однако немаловажный фронт. Лондон и окружающие графства долго не протянут, ежели остальная Англия окажется под оккупацией. Вдобавок скоро перекроется дорога к главному оставшемуся западному порту — Ливерпулю.

Как ни велики были желание прокатиться на танке по Трафальгарской площади и ненависть к джентльменам, лелеемая с китайских времен, личную вендетту генерал давно закончил. Более того, вышибая защитников из очередного аккуратного городка и запуская туда пехоту, он засомневался в правильности продолжения войны. Британская империя развалена, вооруженные силы сломлены. Какой ныне прок России сражаться и далее? Ирландия и Шотландия отпадут, Англия с Уэльсом останутся германским протекторатом. С остатками сопротивления бравые кайзеровские вояки прекрасно справятся без русской поддержки.