Полный улет - Чарльз Хигсон

— Я не Дэррен, — сказал Пайк.

— Да, я знаю. — Сара засмеялась. — Просто, когда у тебя будут свои дети, ты перестанешь обращать внимание. Смотри, я принесла тебе выпить. — Она протянула ему большой бокал отличного виски. — Виски пойдет?

— Отлично.

— Я люблю выпить в ванной. — Она поставила бокал на край. — Все в порядке?

— Да. Спасибо.

— Тогда оставлю тебя одного. — Сара вышла.

Пайк понял, что покраснел. Он надеялся, что Сара решит, будто румянец вызван горячим паром.

Черт побери.

Что все это значит? Почему эта женщина так себя ведет?

Он слишком долго был оторван от жизни и уже не понимал простых вещей. Все, что он знал досконально, это фильмы. Он полжизни провел, смотря фильмы. Если бы это было кино, что бы означала эта сцена? Ответ напрашивался один, ведь в фильмах все четко и понятно. Там нет места бессмысленным сценам. Ты всегда знаешь, что имеется в виду. Мужчина встречает женщину, они влюбляются друг в друга, занимаются любовью, возникают какие-нибудь сложности, они расстаются и преодолевают эти сложности.

Конец всегда счастливый.

Что ж, иногда жизнь весьма напоминает кино, иногда нет. Если бы они были в Голливуде, то ванна была бы больше, они оба залезли бы в нее, а пена полностью закрыла бы их. Уж совсем не как эта пена, которая почти вся исчезла. В реальной жизни пена никогда полностью тебя не покрывает.

Он сделал глоток виски и почувствовал, как оно обожгло его. Пайк улыбнулся. Они оба любили виски. Они оба любили выпить, лежа в ванной…

Ноэль сидел рядом с отцом на софе, обнимая его рукой. Терри и второй, Бэзил, сидели напротив. Бэзил. Ноэлю было его почти жаль. Длинный, худой, неуклюжий. Большие руки, костлявый лоб и запавшие щеки. Он был одет в модные серые брюки и узорчатый нейлоновый джемпер.

Отец был в ужасном состоянии: его колотило, хотя в комнате было тепло. Он начал стонать и хныкать.

— Дайте ему выпить, ладно? — попросил Ноэль.

— Мужчина должен избегать крепких напитков.

Черт, Ноэль захотел ударить его. Только разок. Один удар — это все, что ему надо, и тогда он может умереть счастливым.

— Как долго ты будешь нас тут держать, Терри? Это уже скучно.

— А никакой спешки нет, — сказал Терри. — Мы можем подождать. Я не устал. Мне много сна не требуется. Два часа за ночь, самое большее — три. Людям не нужно спать так много, как кажется. Они просто ленивы. Ты должен понять…

Ноэль его больше не слушал, он устал, как собака, но был слишком напуган, чтобы уснуть.

Когда Пайк собирается вернуться?

Терри уже трижды ударил его, и Ноэль был сыт этим по горло. Часть головы горела до сих пор. Глаз слегка затек, а щека была ужасно чувствительна к прикосновениям. В ухе по-прежнему звенело.

Было бессмысленно говорить что-нибудь Терри. Он попытался соврать. Сказал, что Чес жив, что он знает, где он, и может отвезти его туда утром, но Терри продолжал его бить.

Терри в это время продолжал разглагольствовать:

— В целом, люди слабы. Когда-то британцы были сильными, крепкими ребятами. Мы повелевали миром. Но наши гены растворились в умниках, эмигрантах, студентах. Мы — раса воинов, борцы, а не художники или книжники. Мы — раса мясников и строителей, солдатов, моряков, рабочих. Но мы стали мягкотелыми, нас совратили большие деньги, легкая жизнь, телевидение, эмиграция, выпивка, наркотики и социальные работники. Люди больше не следят за своим телом. А тело должно быть в форме. Скоро грядет апокалипсис, и мы должны быть к нему готовы. Посмотри…

Терри встал и подошел к двери.

— Посмотри. — Он ударил кулаком по тонкому дереву и пробил его насквозь. — Я могу так сделать и с тобой.

Держу пари, что можешь, подумал Ноэль.

Терри отошел от двери и склонился над Ноэлем, показывая теперь на ужасную опухоль на лбу.

— Посмотри на это, — добавил он. — Могу и тебя так.

Ноэль смотрел на кровоподтек, прямо на дыру в центре.

— У тебя там что-то внутри, — сказал он Терри.

— Что? — Терри нахмурился.

— У тебя там что-то внутри. Внутри нарыва.

— А? — Терри выпрямился. — Что это?

В комнате было грязное зеркало — в трюмо шестидесятых годов, из пластмассы с хромированной отделкой. Чес и Ноэль как-то подарили его родителям на Рождество. Терри подошел к зеркалу и заглянул в него.

— Ты прав. А что это? — Он аккуратно дотронулся до опухоли. — Смолбоун, подойди сюда.

Бэзил стремительно подбежал к нему.

— Что там, Терри? — Он стал пристально разглядывать нарыв. — Это похоже на… Серовато-белый кусочек, вроде щепки.

— Это его зуб, — сказал Терри.

— Что?

— Это зуб немца.

— О. — Бэзил выглядел расстроенным.

— Вытащи его.

— Терри?

— Вытащи его оттуда.

— Чем? Я думаю, тебе нужно к доктору, на самом деле.

— Какой доктор? Мне не нужен доктор. Это ни к чему. Просто вытащи его оттуда.

— Я не хочу мучить тебя, Терри.

Терри презрительно фыркнул и взял с грязного исцарапанного кофейного столика коробок спичек. Он вытащил одну спичку и протянул Бэзилу.

— Давай.

— Я не знаю…

— Делай.

Терри сел, и Бэзил принялся осторожно вынимать зуб из опухоли. Терри за все это время ни разу не шелохнулся, только его живой глаз пару раз дернулся, да еще покрепче сжалась челюсть. Бэзил постепенно становился все уверенней и стал энергичнее извлекать зуб, делая попутно комментарии о своих успехах:

— Он застрял… Здорово застрял, нет, не выходит, да, вот черт… Держу. Так… Пошел…

Наконец с большим количеством гноя зуб выскочил и запрыгал по поверхности стола. Бэзил взял его и стал внимательно рассматривать.

— Да. И правда, зуб. По крайней мере, кусок зуба. Это когда ты его ударил. — Бэзил рассмеялся. — Охренеть, ты, видно, очень сильно его хряснул, да, Терри? Охренеть.

Терри не смеялся. Он взял зуб у Бэзила, посмотрел на него, поднял к носу, а затем выбросил.

О Господи, подумал Ноэль. О Господи, о Господи… это они. Это они там побывали, это они запихнули Герману ручку в ухо. Эта парочка могла серьезно испортить их шансы найти Паттерсона и все уладить.

Стоит взглянуть правде в глаза. Эти двое могут всерьез разобраться с ним и его отцом, который, обхватив себя руками и согнувшись почти вдвое, бормотал сейчас что-то, подозрительно напоминающее «Отче наш», снова и снова. Когда он успел стать верующим?