Уши торчком, нос пятачком. Книга 1 - Алена Медведева

И вышел, оставив меня в самых смятенных чувствах. Что же делать?!

Елена, Андрей

Спала беспокойно. Накануне Надежда опять едва ли не насильно усадила меня пить чай с пирогами. Я скорее создавала видимость процесса, чем пила, но под безмятежную болтовню медведицы немного расслабилась. Решение я приняла, а вот чтобы его реализовать, нужны были силы и храбрость. Хватит ли их мне?..

Уснуть полноценно так и не смогла. Слышала, что приходила мама и настаивала на встрече со мной. Томаш ее не впустил, уверив в том, что я уже отдыхаю. За эту ложь (а мои беспокойные метания по постели медведи наверняка слышали всю ночь!) была ему благодарна. Установившееся в душе равновесие было настолько хрупким, что я не была уверена, выдержит ли оно чьи-то настойчивые убеждения. А мама уж точно была способна на меня повлиять.

Об Андрее не думала специально. В отношении белого волка я все решила: спасу его любой ценой, решусь противостоять всем, пойду наперекор мнению семьи, потеряю уважение хранителей. Все это казалось незначительным. Гораздо больше терзало душу болью о ребенке. Поэтому и заснуть не могла: стоило закрыть глаза, как из темноты на меня смотрели любимые зеленые глаза. И я знала, что они не принадлежат Андрею.

Почему-то не сомневалась, что у нас будет мальчик — зеленоглазый волчонок, внешне похожий на папу. А вот внутри… Там будет и «частичка» меня — то, что убьет его и… совсем скоро!

Теории и мечты Григория Волконского хороши на словах, но вот проверить их на собственных детях?.. Не выдержу! Лучше обрубить все на раз, обеспечив и победу Андрея и избавив волков от жуткого наследия моих предков.

На мне все должно закончиться.

Могла ли я теперь осуждать отца за то, что он сделал с моим старшим братом? Буду ли я лучше него? Уже однозначно — нет!

Бурая, осознав суть моих намерений, взвилась внутри, яростно стараясь перехватить инициативу и не дать совершить задуманное. Волчица, одержимая инстинктом защиты потомства, была невероятно сильна и отчаянно боролась за право управлять нашим общим сознанием.

Но…

Не сегодня. Должен был наступить миг критического перелома. Миг, когда я справлюсь с чем угодно! И это время пришло ко мне. Боль придала сил. Мука позволила сосредоточиться на главном — осталось недолго, я должна дотерпеть. Ведь он дотерпел.

Пришло и мое время решиться на отчаянный шаг. Я должна! И я была тверда в своих намерениях, впервые в жизни ощутив себя по настоящему сильной — неспособной поддаться ни слабости, ни давлению зверя.

С первыми лучами солнца я была готова к выходу. Более того, мне нестерпимо хотелось, чтобы уже поскорее все произошло.

И закончилось, наконец!

Странное состояние, за много десятилетий жизни никогда еще со мной подобного не случалось. Невероятная слабость тела и одновременно поразительная крепость духа! Я и волк единодушно рвались к общей цели, к реализации финальных пунктов моего плана, к бою за право управлять волчьим сообществом и за главный приз — Лену. Но были ли мы в состоянии сделать это?..

Коалиция во главе с Фирсановой сделала все, чтобы вывести меня из строя. И этот факт немало озадачивал: как медведи допустили? По всему выходило, что они намеренно дали меня так ослабить. Смысла в этом не видел и так и не смог до конца разобраться в намерениях хранителей и понять причину их заинтересованности в этом волчьем «перевороте». Но инстинктивно ощущал, что и у соперников нет их поддержки. Лишь случайное и краткосрочное совпадение интересов.

«Видимо, ставят не на нас! Списали клан белых волков… Наивные!» — ожесточал сам себя, силясь во вспышке гнева найти резервы сил, чтобы выдержать следующие сутки.

Силы были жизненно необходимы: очнувшись после жутких ранений, что нанесли рыси и росомахи, едва мог дышать. А предстояло вновь сражаться.

Для меня все было предрешено. Крошечное поле для маневра оставлял лишь сам бой. Но цели, преследуемые мной в этой «игре», средства, что я позволял себе использовать, — все было давно обдумано и мысленно обыграно. По сути, целей изначально было две. До момента нашей вязки. Нет! Раньше. С ее отъезда в экспедицию. Именно тогда я осознал, что моя цель стала единственной, а все остальное — лишь желательными бонусами. Но и ими я готов был пожертвовать. В этом и была суть моего плана.

«Я дам ей победить!»

Если бы отец хоть на мгновение мог предположить, какие мысли бродят в моей голове, — загрыз бы меня сам. Но он верит в меня. Того меня, каким я был до встречи с Леной. И вряд ли альфа белых волков способен понять, насколько призрачны сейчас его надежды. Это тоже было частью моего плана — скрыть истину ото всех. Абсолютно! И от своих, и от Волконской. Поэтому, как ни больно было, придя в себя, узнать, что она меня покинула — ушла с Фирсановой, но я приветствовал такой поворот. Сам возможности защитить ее сейчас не имел. А волчьи инстинкты и собственнические протесты задавил в зародыше. Главное сейчас — сконцентрироваться на достижении цели. Последний рывок, он трудный самый. В моем случае особенно: предстояло вновь предать любимую. Для Лены мой поступок уж точно ничем иным выглядеть не будет!

Даст ли Лена матери убедить себя? Для меня это уже не имело значения. Не в этой «игре». Тут я не мог брать в расчет столь зыбкие величины, как чужие решения. Пусть даже и своей пары. Лишь мой план — пункт за пунктом — позволит мне добиться желанного результата. Не принимая более в расчет ничьих интересов.

Теперь мне было что терять. Теперь мне было за что биться до последней капли крови! И я не отступлю, не теперь.

«Впрочем, за отцом должок!..»

И… я надеялся, что позже, когда он осознает весь смысл моей задумки, сможет принять мой поступок. Должен будет принять. Он тоже виноват в случившемся.

Несколько часов пролежал не двигаясь, вслушиваясь в ощущения терзающей боли, что, казалось, постоянно вытягивает последние крохи сил из моего тела. Волк внутри затаился, словно понял, что сейчас лишь наша человеческая половина способна найти выход. Зверь доверился мне!

Это стало плюсом: борьбы со своим волком мне сейчас уже не вынести. Совсем скоро предстояло встать — и отправиться к месту завтрашнего боя. У меня целая ночь, чтобы туда добраться. Оно совсем рядом — не более чем в трех жалких километрах от поселения медведей. Вот только для меня сейчас это расстояние было непреодолимым. Но я обязательно буду там к сроку, даже если придется потратить на дорогу всю ночь, вгрызаясь зубами в землю и отмеряя каждый метр сочащейся из заживающих ран кровью. Я буду один.

Я дойду! И не позволю обыграть себя.

С первыми лучами солнца я, ощущая жуткую слабость, тяжело осел на землю возле тотемного столба, украшающего поляну, где должен будет состояться сегодняшний Совет. И все остальное, что за ним последует. Не было сил даже стереть испарину со лба.

Сегодня все закончится. Наконец-то!