Непокорная - Анна Хрустальная

— Хочешь сказать, это тоже не ты?.. — кажется, это произнёс Эйлдар. Хотя и не ручаюсь.

Потому что я никак не могла отвести взгляда от танца не гаснущих и никуда не испаряющихся искр, которые вскоре начали опускаться и соединяться… в полупрозрачные звенья. А сами звенья почти сразу же принялись соединяться через небольшие вспышки в общую цепочку, причём далеко не ювелирных размеров. Не будь она похожа на голографическую, а, значит, невесомую, могла бы запросто, упав нам на головы, и черепушки проломить!

— А почему это сразу я?

На деле же, мне оставалось всего несколько секунд, чтобы хоть что-то произнести в своё жалкое оправдание, пребывая пока ещё в своём уме и здравой памяти. Так как всего через несколько мгновений эта явно магическая цепь из явно самого запретного магического заклятия начала опускаться прямо на нас. Эдакое большое кольцо из светящихся и будто живых звеньев окружило нас золотисто-пурпурным змием и…

И выпустило шипы! А потом напало на нас. Или, по крайней мере, так это выглядело со стороны. Поскольку всего процесса я не запомнила. В голове помутнело, уши заложило мелодичным звоном вперемешку с неразборчивым шипением (или даже бормотанием) и… На какое-то время я, кажется, потеряла сознание. А когда очнулась…

Честно говоря, это не особо тянуло на понятие “очнулась”. Скорее, на “открыла глаза”, но так и не “проснувшись”. Начала видеть, слышать, чувствовать и запоминать. Но не управлять своими желаниями и вышедшими из-под контроля порывами возбуждённого тела. Всё как во сне. Не ты диктуешь его сценарий и все совершаемые там тобою действия, а твой спящий мозг (или одурманенный, если не околдованный). Будто всё, что здесь происходит — вполне естественное явление, и какой-либо иной ход событий попросту невозможен. На первом месте — врождённые инстинкты и охватившая с головы до ног блаженная эйфория. Всего остального не существует и быть не может — ни за пределами этих стен, ни где-либо ещё.

Об атаке магического кольца-цепи я забыла напрочь и надолго. Впрочем, как и о самом лифте, где мы находились всё это время. То, что я сейчас видела, чувствовала и хотела (и, по ходу, не только я одна) — это оцепивших меня с двух сторон мужчин. Их близость, их физическую мощь и жар возбуждённых тел. Их жадные руки, в какой-то момент вцепившиеся меня собственнической хваткой и тут же хаотично заскользившие по моей воспалённой коже прямо под футболкой. Святые угодники! В четыре ладони! Похотливые, бесстыжие и никем не сдерживаемые!

Меня лишь от одних этих ласк накрыло такой острой вспышкой всесметающей истомы, что сдержать свой первый громкий стон вообще никак не получилось. Как и устоять перед эрогенной лихорадкой, пробравшей меня с головы до ног, будто циклическим разрядом сладчайшего тока. Не говоря уже о двоих, будто сорвавшихся с цепи собственной одержимости любовниках, забывших, видимо, как и я, обо всём на свете, и не только о своей недавней здесь стычки.

Даже не знаю, как это описать и на что это похоже. Наверное, на полёт в невесомости. Когда кто-то один держит тебя со спины, прижимая ягодицами к своему паху (вернее, к весьма ощутимому под гладкой тканью спецформы каменному стояку), и ладонями жадно мнёт мне груди, не забывая при этом сдавливать и едва не насиловать соски. А другой… удерживает голову властным захватом пятерни за скулы в нужном ему положении и впивается мне в губы не менее собственническим, буквально сминающим поцелуем. При этом второй рукой тоже забравшись под подол футболки и накрыв срамными пальцами мою киску, уже вовсю растирая клитор и все пульсирующие складочки вульвы в такт трахающего мой рот языка.

Как тут не будешь стонать в голос и не сходить с ума? Или самой не отвечать на поцелуй, вжимаясь собственными ладошками в мощную грудь прижимающегося ко мне спереди… кажется, Адриана.

Великие предки! Если у меня раньше сносило крышу на каждого из них по отдельности, то что со мной будет сейчас, в тисках их гладиаторских тел. Я уже чувствовала, как буквально текла, как мою вагину опаливало изнутри жгучими судорогами ненормальной похоти, а клитор именно ныл и наливался кровью всё сильнее под давлением чужих пальцев. И чем дальше мы продолжали творить это совместное безумие, тем нестерпимей становилась эта двойная пытка, а желания так и вовсе выходили за грань всех моих возможных пределов. Вернее, творила в основном эта парочка, ни с того, ни с сего войдя в некий ритм обоюдного или слаженного действа в четыре руки. Ещё минуту назад они не могли выяснить друг с другом профессиональных отношений, а теперь гладят, мнут и целуют меня так, словно заранее договорились между собой, кто, что и в какой последовательности будет со мной делать.

Если Адриан меня только что целовал, явно намереваясь затрахать языком мой рот едва ли не до первого оргазма, то, стоило Эйлдару перенять эту эстафету на себя, как Кобэм на это вообще никак не отреагировал. Вернее, тут же отпустил мои скулы, уступив мою шею под пальцы соперника. Я даже не успела сообразить, как это произошло, бездумно последовав манипуляции знакомой руки и откинув голову на мужское плечо за моей спиной. И снова несдержанно всхлипнула, как только ощутила на губах сминающее давление ненасытного поцелуя и толкающегося в меня горячего языка. И также несдержанно выгнулась, застонав ещё громче, как только Ловчий задрал над моей грудью футболку и вобрал мой воспалённый сосок в рот на освобождённой от ладони напарника полушарии.

Ощущения просто нереальные! Особенно когда столько рук меня ласкает (и не только рук)! Когда одни пальцы теребят и мучают горошину одного соска, а другие растирают мою киску, время от времени проникая в интенсивно спускающую вагину. Пока один язык скользит и толкается у меня во рту, другой — играется со вторым моим соском. Моё восприятие в эти секунды будто разрывается на части от всех этих сумасшедших ощущений и, кажется, предел моего возбуждения вот-вот достигнет всех мыслимых и немыслимых границ. Ещё немного, и я попросту взорвусь самым бурным и нереально сильным оргазмом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я вообще не понимаю, как меня не вынесло и не накрыло практически уже подступившей разрядкой. Хотя, по сути, я не понимала тогда совершенно ничего. Только сходила с ума от этого чёртового перевозбуждения и жаждала большего, чем уже было! Причём ждать желаемого пришлось недолго. Не больше минуты. Где-то после того, как Адриан прошёлся по моему животу, а потом и лобку цепочкой жарких, вакуумных поцелуев-засосов, накрыв вскоре на несколько секунд своим бесстыжим ртом мою киску. Я едва не сразу кончила на его язык, извивающийся между моих интимных складок и поверх надрывно пульсирующего клитора. И одновременно не свихнулась под толчками и атаками второго языка — у меня во рту.