Список запретных дел - Коэти Зан

Но были времена, когда наше общение действительно помогало и мы по-своему ладили. Тогда даже Кристин выбиралась из темного угла и мы разговаривали почти как нормальные люди. То были времена, когда другим пленницам становилось так же скучно, как мне, и они уставали от своей внутренней мучительной борьбы. Заперев на замок свои проблемы, мы позволяли мозгу работать, если и не как прежде, то хотя бы частично.

Мы рассказывали друг другу истории из прошлого, правдивые и выдуманные, что угодно, лишь бы время двигалось вперед — правда, к чему именно, никто не знал.

Это было самым интересным. Мы ждали. Всегда ждали. Будто хотели, чтобы произошло что-нибудь новое. Надеялись на это, ведь скука сводила с ума. Но когда это новое в итоге появлялось, оно обычно причиняло боль, и мы сожалели о своих мечтах.

В тот день Трейси, очевидно, не желала разговаривать. Несмотря на холод подвала, она покрылась потом и побледнела. Снова зажмурилась. Обычно она не спала помногу, значит что-то не так.

Я подождала, пока ее дыхание не выровняется, затем, убедившись, что она задремала, подползла к ней. Наверное, заняло это минут пятнадцать, учитывая, что я старалась не греметь цепью. Взяла сколько могла в руки, аккуратно перекладывая металлические звенья впереди себя, чтобы не раздавалось клацанья по полу. Наконец добравшись до спящей Трейси, я внимательно осмотрела ее, пытаясь найти признаки жизни.

А потом я заметила.

На ее руке, едва различимые, виднелись следы от инъекций. Семь крошечных точек выстроились на ее бледной коже в идеально ровную линию. Сюда входила игла, и я разглядела сегодняшнюю отметину, которая слегка покраснела.

Джек вколол ей героин. Не из жалости. Не как спасение. Так он пытал ее. Делал наркоманкой, чтобы получить еще больший контроль над ней.

Разумеется, он не выбрал бы такую форму пытки случайно. В его безумстве всегда имелся метод. Он каким-то образом обнаружил, что для нее значил этот наркотик и какую роль сыграл в ее жизни. Наверняка он знал, что ничто не заставит Трейси страдать больше, чем удовольствие и облегчение после этого яда.

Но как? Трейси была настроена очень решительно, чтобы не допустить его в свои воспоминания и мысли. Неужели в минуту слабости она рассказала ему про свою мать, про ту ночь в клубе?

Увидев следы уколов, я как можно быстрее вернулась на свое место, стараясь не наделать шуму. Там я стала ждать ее пробуждения.

Прошло несколько часов, прежде чем она встала и снова медленно поплелась в ванную. Я опять услышала, как Трейси выворачивает наизнанку, а потом проследила, как она, прихрамывая, возвращается к матрасу. Казалось, ей стало лучше. По крайней мере, она смогла сердито глянуть на меня и сказать, чтобы я отвалила от нее. Я ничего не ответила, безопаснее было подождать и посмотреть, что она будет делать.

Погрузившись в собственное горе, Трейси уставилась на ящик. Может быть, думала, что ей досталась не самая худшая участь.

Целых десять минут я не смотрела на нее, но потом все же не сдержалась. Мне нужно было еще разок мельком посмотреть на ее руку. Она заметила это, наши взгляды встретились. Трейси тут же закрыла отметины ладонью.

К своему удивлению, я ощутила, как впервые за многие месяцы на глаза наворачиваются слезы. И хотя в тот момент, как и все время в подвале, на меня давил ужас происходящего, я смахнула слезы и почувствовала облегчение.

Я плакала из-за Трейси.

Эти слезы доказали, что мои эмоции все еще могут просочиться сквозь жесткую скорлупу, что я нарастила вокруг себя в том подвале. Я уже думала, что они безвозвратно потеряны. Но возможно, я еще не полностью превратилась в животное. Где-то глубоко внутри меня по-прежнему жило человеческое существо.

После утреннего разговора со Скоттом Вебером мы встретились с Трейси в ресторане отеля. Стоял замечательный июньский день, и пока мы ели яичницу-болтунью и обменивались впечатлениями, я почти позабыла о цели нашего пребывания здесь.

—  Итак, что касается Адель Хинтон, — заговорила Трейси. — Я готова дать свой анализ. Хочешь услышать?

Я кивнула.

—  Классический пример несостоявшегося профессора. Всегда первая в классах старшей школы, думала, что с лету покорит интеллектуальный мир. Она считает себя Гением с большой буквы, но застряла здесь, в паршивом государственном учреждении, в богом забытом месте.

—  Но ведь это не такое уж плохое учебное заведение? Ее слова.

Трейси покачала головой:

—  Однако она обронила, что уже год работает над крупным проектом для конференции. Адель очень скрытничала насчет него, но в университетских кругах такое в порядке вещей. Что бы там ни было, она считает эти исследования счастливым билетом и шансом получить повышение. Да, кажется она очень уверенной в себе, но, думаю, это лишь маска. Сидение здесь делает из нее неудачницу.

—  Ммм… понятно, — пробормотала я, проглатывая кусок яичницы. — А что ты выяснила про садомазохистские увлечения?

—  Кто знает? Может, как тебе и сказала сама Адель, она правда хочет понять Джека. Но полагаю, это лишь ее способ выделиться. Она желает привлечь к себе внимание в ученых кругах с помощью экстравагантности.

Трейси собиралась продолжить, но зазвонил мой телефон. Я попросила ее подождать и ответила:

—  Алло?

Я узнала номер Джима, но он заговорил не сразу.

—  Джим, ты здесь?

Трейси с любопытством глянула на меня, намазывая масло на тост.

—  Здесь. Послушай, у меня кое-что есть для тебя.

—  Ты закончил свое исследование? — слегка улыбнулась я.

—  Сара, сложно сказать наверняка, но кажется… здесь все же есть некая закономерность. Мы просмотрели записи университета и личные финансы Джека, отчеты о расходах и все такое прочее. Имеются достаточно надежные сведения о том, где он находился за довольно большой временной промежуток, до вашего похищения и после. Здесь прослеживается связь. Похоже, что в каждом городе, куда он отправлялся на научные конференции, пропадали молодые девушки. У меня есть список.

—  Сколько там имен?

Пауза.

—  Скажи, сколько там имен, — еще раз попросила я, более мягко.

Трейси застыла с ножом в руке и посмотрела на меня. В ее глазах появилось напряжение.

—  Джим, мы заслуживаем знать это. Нам нужно знать.

—  Пятьдесят восемь, — вздохнул он. — Включая вас четверых.

Увидев выражение моего лица, Трейси стала отчаянно намазывать масло. Когда с тоста уже капало, она опустила его, с трудом сглотнула и уставилась в никуда.

Я сделала глубокий вдох:

—  Джим, мне нужен этот список.