Легион против Империи - Александр Мазин

Римский строй разошелся буквально за пару секунд до того, как опущенные копья персов были готовы сокрушить линию скутумов и всех, кто за ними прятался.

Даже не разошелся — разорвался на две части, пропуская летящую на всех парах конницу внутрь лагеря. Остановиться катафракты не могли, даже если бы захотели. Дистанция между рядами не превышала двух метров. Передовых просто сшибли бы те, кто скакал сзади. Ряд за рядом, латная конница вливалась в лагерь легионеров Шестнадцатого, рассыпалась между палаток, сбивала шесты, опрокидывала легкие сооружения… Теряя разгон. И не встречая врага. Лишь изредка мелькала впереди, между палаток, спина улепетывающего легионера…

И вдруг лагерь вспыхнул. Разом, словно разлившееся по плите масло. Огонь охватил палатки. И непонятно откуда взявшиеся кучи древесины… Испуганные лошади взбесились, рванулись из ловушки, сбрасывая и топча всадников. Те, что удержались в седле, пытались найти выход… Не через пролом — в него продолжали вливаться всё новые шеренги, — а через лагерные ворота…

Которые оказались закрыты. Снаружи. Да так качественно, что сразу и не сломать.

Лишь главные, преторские ворота разогнавшимся по виа Преториа латникам удалось вынести. С разбега. И с разбега «наткнуться» на залп «скорпионов». Практически в упор. Доспехи катафрактов не защитили хозяев от тяжелых дротиков. Люди и лошади полетели наземь, образовав естественную преграду на пути других. Но — не остановили. Обезумевшие кони скакали прямо по бьющимся в агонии телам — и тоже падали. Пронзенные дротиками или просто споткнувшись…

Всё получилось даже лучше, чем рассчитывал Черепанов. Без малого тысяча катафрактов успела ворваться в лагерь раньше, чем его подожгли. А те, что остались снаружи, в панике, в тесноте, пытаясь развернуться, наглухо законопатили пробитую брешь. И тут в атаку бросились когорты Третьего и Двенадцатого.

Увидев бегущих легионеров, катафракты попытались развернуться навстречу… Кто-то из персидских командиров погнал вперед приотставшую легкую пехоту — лучников, пращников… Персидского командира можно понять. Он хотел выиграть время, создать буферную зону, которая дала бы возможность коннице развернуться и нанести удар сходу. Последнее — очень важно. Главная сила латной кавалерии — стремительный разбег. Но перс, верно, не знал, как быстро умеют бегать легионеры. Стрелки и пращники не могли причинить римлянам особого вреда… И не успели убраться с дороги. Увидев набегающий строй, они в ужасе кинулись наутек — прямо под ноги всадникам, лишив тех возможности взять настоящий разбег. А тут еще заработали подтянутые римские орудия, осыпая латников дротиками и камнями. Чтобы победить, персам нужно было самим ударить в римский строй, ударить мощно, концентрированно, вынося и опрокидывая римские шеренги друг на друга, прорвать линии, втоптать в землю тех, кто не успел отпрыгнуть, вспороть римский строй во всю глубину, насквозь. Потом развернуться и ударить еще раз, в спины, беспощадно, безжалостно, пронзая копьями, разя клинками, сбивая с ног железными грудями лошадей… В общем, совершить всё то, что и делало персидских катафрактов непобедимыми в бою.

Вместо этого не успевшая разогнаться кавалерия приняла на себя удар бегущей римской пехоты. Нет, персы не сдались. Они дрались умело и беспощадно. Длинные копья пронзали римлян, мечи разили сверху… Но без скорости всё это было совсем не так страшно. У римлян тоже имелись длинные копья, которыми дальние ряды пытались достать всадников через головы передовых. У римлян были крепкие скутумы, которые не так просто было пробить без разбега. И они тоже умели давить, давить крепко и мощно, когда задние подпирали тех, кто впереди, тесня храпящих лошадей, пронзая мечами ноги всадников…

Черепанов перевел взгляд с окрестностей горящего лагеря на становище персов.

Там, само собой, уже сообразили: происходит что-то нехорошее. Важно, что теперь предпримет сатрап. Если решит окопаться в лагере, весь план Черепанова может развалиться. Нет, не должен. Не может же он бросить на произвол судьбы, вернее, на произвол римлян несколько тысяч отборного войска…

Сатрап не бросил. Черепанов вздохнул с облегчением, когда увидел выезжающую из лагеря и строящуюся в боевые порядки конницу… А вот и легионеры Аптуса бегут. Правильно бегут. У персидского военачальника должно возникнуть предположение, что легионеры спешат на помощь своим. Тем, кто сейчас выжимает сок из угодивших в западню катафрактов. Что ж, пусть спешат, должен подумать сатрап. Если еще несколько тысяч пехотинцев примкнет к остальным — худа не будет. И так персидские всадники выглядят малым островком в окружении превосходящих сил Двенадцатого и Третьего.

Чем больше римлян скопится в одном месте, тем эффективнее будет удар латной кавалерии. А еще можно будет пустить легкую конницу — лупить разбегающихся римлян…

Вероятно, персидский командующий так и рассуждал, потому что не очень торопился бросать в бой оставшихся катафрактов. Которых, на взгляд Черепанова, оставалось не так уж много. По грубым прикидкам — не больше полутора тысяч. Ну же, Аптус, занимай позиции!

И Гонорий занял. Именно там, где предписывалось. На дальнем краю вырубленной рощи. Ну-ка, господа кавалеристы, попробуйте галопом — по пенькам! А еще у нас для вас — сюрприз!

Катафракты тоже понимали, что вырубка — не лучшее место для разгона. Конечно, деревья сажали аккуратно, правильными рядами, но брошенные ветки, рыхлая земля… Держать плотный строй в таких условиях трудновато… Но можно. Главное — умело править лошадьми, чье зрение существенно ограничивают наголовники и наглазники.

То есть кое-какой разбег катафракты взять сумели…

Страшное это зрелище — когда на тебя летят закованные в железо всадники! Огромные, грохочущие, ревущие… И еще страшнее, когда вдруг, разом, опускаются копья и кажется, что устремлены они прямо на тебя…

Так что всадники в первых шеренгах ничуть не удивились, когда линия красных щитов подалась назад…

И опрокинулась.

То есть именно так: только что была сплошная линия скутумов — и раз! — все легли. Вместе с теми, кто их держал. Зато «выросла» целая грядка торчащих под углом копий. То есть даже не копий, а острых топориков на длинных древках и тонким острием наверху.

Катафракты не удивились. Просто не успели. Прогрохотали копыта по щитам… И тут же воздух наполнился жуткими криками раненых лошадей. Первая шеренга персидской конницы полегла практически вся. Несколько секунд — и перед второй линией римлян уже бьется в судорогах живой вал из смертельно раненых животных и придавленных ими всадников. И вторая шеренга конницы, тоже с разбега, врезается в это жуткое месиво… Третья успевает как-то сдержать разбег, но всё равно накатывается на красных «черепашек» под скутумами… И те, вскочив, атакуют потерявших скорость смятенных персов. Они сдергивают их с седел «бородками» своих топориков (те, у кого не вырвали из рук оружие пронесшиеся над ними лошади), другие колют не полностью защищенные железом ноги катафрактов…

Пока персы сообразили побросать копья и взяться за мечи и булавы, их стало уже на несколько десятков меньше. А тут еще по задним рядам отработали навесом трофейные орудия…