Венец всевластия - Нина Соротокина

Однако приветливый Никитон, выслушав сбивчивый рассказ друга, ничего про второе измерение не сказал, а очень заинтересовался тем, что в тот роковой вечер Ким шарил в интернетовских сайтах.

— Да при чем здесь это-то?

— А при том, что ты эту Софью в мониторе словил.

— Да я вообще мочалок каких-то рассматривал. Ну, тех, которые знакомства предлагают.

— Вот одна из них к тебе в подол и спрыгнула. Компьютер вообще загадочная вещь. На этот счет уже имеется много интересных историй. Это достижение цивилизации всех нас зомбирует. Понимаешь?

— Чушь!

— А кто такая Софья Палеолог? — заинтересовался вдруг Никитон.

— Царица. Жена Ивана Великого.

— Это который Грозный?

— Нет. Это тот, который двуглавого орла сделал гербом. Как в Византии. Он — дед Ивана Грозного. Роман начинается с 1495 года и все ждут конца света.

— Почему?

— По кочану. Там про конец света есть целая глава. Некто Геннадий очень волновался, будет в 1492 году конец света или нет, потому что по еврейскому календарю выходило, что конца света пока не будет и жить им еще 750 лет. И пришлось Геннадию высчитывать Пасхалии на весь срок.

Никита быстро зашевелил губами, что-то подсчитывая.

— А что такое Пасхалии?

— Это срок, когда Пасху справлять.

— А кто у нас будет Геннадий?

— Геннаий у нас будет архиепископ Новгородский, образованнейший человек. Он Ветхий Завет переводил. Представляешь? Тогда на Руси в ходу только Евангелие было. И еще этот Геннадий боролся с жидовствующими.

— С кем?

— Так еретики прозывались.

— Ты это серьезно? — Никитон криво усмехнулся.

— Да уж куда серьезнее.

— Я должен это прочитать, — в глазах Никитона появился голодный блеск, рот открылся, зубы торчали веером.

— Да зачем тебе все это читать? Я к тебе с Софьей Палеолог, а ты со своим глупым любопытством.

— Как ты не понимаешь, что все это звенья одной цепи? Я тебе говорил про конец света в 2012 году? А твой Геннадий все это уже предвидел. И Ветхий Завет он переводил! Ну что ты на меня пялишься? — Никитон уже надел куртку и с трудом пытался застегнуть молнию. — Поехали к тебе! Я буду читать рукопись!

В послании Геннадия к Иоасафу, в замечательном памятнике русской средневековой культуры, есть весьма интересные рассуждения, которые касаются конца мира. Письмо было написано не только по этому поводу, то есть, если быть точной, совсем не по этому поводу. Геннадий, архиепископ Новгородский, жаловался бывшему архиепископу Ростовскому Иоасафу на распространившуюся в Новгороде, а затем и в Москве, ересь, получившую впоследствии название «ереси жидовствующих».

Но поскольку в нашем повествовании конец света играет роль почти что действующего лица, стоит остановиться на рассуждениях Геннадия подробнее. Каждому истинному христианину известно, что зачал Бог мир и творил его семь дней, и жизнь дал тому миру по тысяче лет на каждый год создания.

Значит, через семь тысяч лет должен наступить тому миру конец. Дата сия как раз приходилась на 1492 год и возбуждала во всем христианском мире величайшее волнение. На Руси были столь уверены в конце света, что митрополит Геронтий отказался даже составлять Пасхалии — таблицу праздников Пасхи — на последующее тысячелетие. Что стараться, если завтра все перед Богом предстанем?

Послание к Иоасафу было писано в 1489 году, так что у Новгородского архиепископа было еще время на раздумье. Геннадий с открытой душой ждал конца света, но и… сомневался. Мало ли… А потому готовил себя мысленно к великому борению, если случится, что годы Пасхалии кончились, а Бог взял да и продлил жизнь мира.

Сомнения Геннадия были построены не на песке. Филипп Монотроп Пустынник, византийский мудрец, еще пятьсот лет назад писал, что существование мира седьмично, то есть дата конца мира должна делиться на семь. Но ведь точной даты мудрец не указывал. А Григорий Богослов говорит внятно: «Когда мир достигнет совершенства, тогда ожидай конца». А внятность здесь такова, что в этом худом, в грехе погрязшем мире совершенства никогда не будет.

Наверное, рассуждая сам с собой о явной крамоле, Геннадий крестился истово, кланялся Богородице, но велика тяга человека к знанию, а потому он продолжал рассуждать в своем послании, а между делом вспоминал примирительно: «Говоря о совершенстве мира, Григорий Богослов напутствовал: “Нам нужно ждать скончания мира во всякий час”». При этих мыслях рука, творящая крест, уже не дрожала.

Пойдем далее… Особенно раздражал Геннадия еретический «Шестикрыл». «Книга, взятая от астрономии, как капля от моря», — писал Геннадий. А что такое «Шестикрыл»? Не более чем таблица лунных фаз и затмений. Книга была переведена с еврейского оригинала в Западной Руси и дошла до Новгорода. Этим «Шестикрылом» и смущали еретики чистые души. Согласно лунным таблицам выходило, что до конца света людям еще жить и жить. Иудейский счет велся по еврейской Библии, то есть по оригиналу, а не по александрийскому переводу. Православная же церковь пользовалась истинным юлианским календарем. Так вот ведь напасть какая! По «Шестикрылу» выходило, что от создания мира прошло только 6250 лет. Следовательно, человечеству предстоит еще целых 750 лет ждать второго пришествия. И как тут быть? А если, не приведи Господь, в назначенный срок не будет конца света, то выходит, что еретики вроде бы и правы? Не бывать этому! Задача истинного пастыря духовного доказать, что еретики всегда неправы.

Еще больше злили Геннадия латыняне. По их версии, Бог всемогущий назначил миру жить семь тысяч лет и еще восемь лет. Откуда эта зловредная цифра восемь? Евреи хоть 750 лет накинули красному миру, а эти и вовсе с ноготок. А католики ответствуют, что не с потолка эту цифру взяли. Бог, творя мир, рек: «Будете добродетельны — прибавлю вам, а будете злы — отниму». По католической выкройке выходило, что Господь уже признал мир добродетельным, потому что в противном случае тьма наступила бы уже два года назад. Ан нет, живем! А у татар, к слову сказать, — другая цифра до второго пришествия Христа — сто лет и два года.

В послании Геннадий просил Иоасафа: «Если окажется, что время делания не кончится с нашей Пасхалией, так ты бы о том с Паисиеем и Нилом Сорским обстоятельно поговорил и мне о том написал».

Но главной темой послания были, конечно, еретики. Геннадий писал Иоасафу, что как только принял архиепископию в Новгороде, то нашел здесь еретиков, «предававшихся иудейским мудрствованиям, которые были прикрыты постыдной клятвой этих еретиков — назову ее маркитанской или мессалинской».

Последнее требует пояснения. Маркитанской, или мессалинской, греческая церковь в те поры называла болгарскую ересь богомилов, возникшую в те времена, когда Русь была еще языческой. Богомилы считали, что в мире господствуют два начала — добро и зло, а поскольку мир дуалистичен, то и поклоняться в нем надо как Богу, так и Сатанаилу. Еретики-богомилы всегда были гонимы, и аскетическая их религия передавалась из поколения в поколение как мистическое предание. «Книга голубиная» — главный их труд, создавалась где-то на Балканах. Вот как богомилы рассказывают о сотворении человека. «Бог помылся в бане, потом вытер пот ветошью, да и бросил ее с неба на землю. А сатана нашел ту ветошь и сделала из нее человека, но не смог закончить творения. Пришлось Богу самому вложить в человека душу». Еще богомилы отрицали церковную иерархию, еще…