Последняя битва - Айя Сафина

Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Если Аллах начинает испытывать любовь к кому-либо из Своих рабов, Он обращается к Джибрилу и говорит: «Поистине, Я люблю такого-то, полюби его и ты!», и Джибрил также начинает испытывать к нему любовь и возглашает среди обитателей небес: «Поистине, Аллах любит такого-то, полюбите же его и вы!», и обитатели небес также начинают любить его, а потом его начинают хорошо принимать на земле».

Я полюбил Хека. Хек полюбил меня.

В условиях круглосуточного наблюдения и проживания в общих казармах демонстрировать любовь телом очень сложно. Поэтому любовь наша невидима, спрятана глубоко в груди рядом с привычными силой, бесстрашием и непоколебимостью. Столь разные по спектру чувства все же смогли ужиться в нас, сделав нас сильнее, как того и хотел Генерал Аль-Махди. Поститься рядом с пиршеством сложно, воздерживаться рядом с возлюбленным нестерпимо. Мой дух тренируется ежедневным «Нет!», закаляется, становится скалой, прячущей маленький, но такой горячий огонек в пещере глубоко внутри.

– Миссия должна пройти гладко. Не рискуй больше обычного. Доедете до штаба, запускаете алгоритм и немедленно возвращаетесь обратно, – говорю я Хеку.

Мой приказ для окружающих – обычное распоряжение от майора командиру. Для Хека – акт заботы и признак тревоги за него.

Хек снова улыбается, а потом окидывает взором территорию вокруг и быстро подмигивает.

– Есть, майор! – отвечает он.

Я едва заметно улыбнулся одним уголком рта.

В ангаре гулко загремел двигатель БМП, все пятеро бойцов основного отряда Харисов уже погрузились внутрь и ожидали командира.

Мы с Хеком неспешно шли к машине. Ближе друг к другу, чем обычно. Наши плечи соприкасаются как бы ненароком. Прикрывшись свисающей с плеча винтовкой FN SCAR, Хек незаметно обхватывает мой мизинец своим. Огонек в пещере глубоко в груди разгорелся до пожара. Я хочу его, Хек это знает. Его мизинец обещание скорой встречи, скорых объятий, скорого поцелуя. Я мысленно принимаю это обещание. Мизинцы сжались крепче напоследок, а потом он взошел на борт машины, люк закрыл его от моего взора.

Я не вижу его внутри, но знаю, что он смотрит на меня через затемненные окна, также незаметно ото всех, как и всегда.

С тех пор, как я стал майором, я реже выхожу в миссии на поверхность, Хек же занял мое место командира в первом отряде Харисов. Мы видимся гораздо реже, но тем ценнее стали наши тайные встречи.

Машина уезжает, ворота ангара смыкаются, оставив меня один на один с моей тревогой. Я скормлю ей рутинные задачи, чтобы она немного отвлеклась от пожирания моей души.

– Харисы покинули Нойштадт, Генерал Аль-Махди, – говорю я в рацию.

– Принято. Возвращайся в центр, – зовет он меня к себе.

Я буду следить за ходом миссии через экраны мониторов, через динамики, как и последние два года. Я буду следить за пульсом Хариса №1, буду его дополнительными глазами в минуты критической опасности, что будет воспринято Генералом Аль-Махди, как оправданный разумный расчет спасения самого ценного из отряда. Для меня же он самый ценный на всем белом свете.

После того, как я покинул отряд Харисов, чтобы стать первым помощником, Хек Вуйчич стал самым лучшим из Харисов, словно ему не хватало моего места. Таков был Хек – дерзкий, но невероятно отважный нахал. Истинный Харис. Истинный защитник обездоленных и слабых, благородный солдат посреди кровожадных шайтанов, посланных в наказание человечеству.

Жадностью, пороками, насилием мои предки вызволили дьявола из недр, и теперь нам – детям грешников – исправлять грехи родителей. Это не наше наказание, мы его не заслужили, но это жестокий урок для всех нас. Пережив эпоху царствования дьявола, мы уже ни за что не пойдем по пути предков. Мы будем лучше, чище, милосерднее, и тому научим детей наших. Через суровое испытание Аллаха познаем мы боль и страдание, которые очистят нас от грехов и приблизят ко Всевышнему.

Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Поистине, чем больше испытание, тем больше награда. Поистине, если Аллах полюбил народ, Он непременно испытает его. Кто останется довольным, тем будет доволен Аллах, а кто проявит недовольство, на того падет Его гнев».

По масштабам испытания я понимаю, что Аллах любит нас больше всех других живых существ на планете. И я не ропчу. Я благодарю Аллаха за испытания и смиренно преклоняю голову перед любым его наказанием.

19 февраля 2071 года. 14:00

Тесса

– Эй, смотрите! – радостно позвала Перчинка.

Она стояла на возвышенности и указывала куда-то в горы. Через плотные сугробы мы поднялись к Перчинке и тут же заулыбались. В десяти километрах от нас внизу в ущелье через встроенный в дисплей бинокль виднелись высокие остроугольные крыши Бадгастайна: часовня и мэрия. А посреди заснеженных домов и деревьев можно было различить черепицу «Умбертуса» – нашего нового дома. В груди снова разлилась знакомая теплота от осознания того, что у тебя есть дом, в котором тебя ждут, в котором по тебе скучают и в котором Хайдрун молится за тебя ее странным извращенным богам.

– Поскорее бы рассказать им, что мы нашли, – сказала Перчинка.

– Поверить не могу, что две недели назад у нас не было дома. А теперь будет целых два! – заметил Лосяш.

– Чур я остаюсь в Бадгастайне! – Зелибоба вскинул руки вверх.

– Ну уж нет! – Фунчоза воспротивился. – Я тоже не хочу жить в этой стремной лаборатории с кучей призраков и нерожденных детей.

– В Бадгастайне есть сауна, и я очень хочу ею воспользоваться, – вставил Калеб.

– Если к нашему приезду Фабио с Ульрихом не найдут способ загерметизировать хотя бы одну, я их лично буду пытать, – поддержала Вьетнам.

– Вот видишь? Вам людишкам не место в раю Бадгастайна. Зато вас ждут куча герметизированных помещений военной лаборатории, – дразнил Томас.

– Эй! Да ты обнаглел!

Ребята продолжали спор, я подошла к Антенне, который с Электролюксом и Вольтом расположились возле электрического щитка, где прятались распределительные кабели.

– Ну что у вас? – спросила я.

Антенна ответил не сразу.

– Распределительную коробку покорежило. Буддист, отойди! Из-за твоего сердца опять помехи в передаче!

Вечный изгнанник аппаратурных окрестностей – Буддист послушно отошел подальше, продолжая с любопытством наблюдать за махинациями Антенны.

На металлическом коробе были видны черные следы сражения, прошедших много лет назад. В двух местах коробку пронзили пули – характерные отверстия доносили до нас события прошлого.

– Мы заканчиваем сварку оптического кабеля, закроем его в муфту и можно двигаться домой.

Ребята сидели перед компактным сварочным аппаратом и ловко работали с тонкими волокнами, счищая лак и защитные слои. Наблюдая за отточенными быстрыми движениями инженеров, я всегда впадала в легкий транс, а это явный показатель их профессионализма: спаивать волокна посреди зимнего холода в окружении охотящихся на них чудовищ. Ребята из Теслы обладают самыми крепкими стальными нервами среди всех Падальщиков. Бывало на миссиях по восстановлению радиорелейных антенн мы сталкивались с группой зараженных, завязывался бой, а Тесла продолжали крутить гайки и тестировать системы, рискуя собственными жизнями больше остальных. Ты либо держишь винтовку, либо – отвертку, и Тесла всегда выбирали последнее. Я ими восхищалась.