Последняя битва - Айя Сафина

Решительной поступью я спустилась с холма, Перчинка и Зелибоба шли за мной – они знали, что мы собираемся сделать. Я подошла к снегоходу, припаркованному рядом с Аяксами, в которых отныне прятались остатки нашей некогда огромной семьи.

Из бокового люка Аякса Маяка вылезла Арси с рюкзаком, она застегнула куртку до подбородка и вперила в меня взгляд, который я поняла без слов.

– Антенна, у вас там в запасах были блоки С4, – произнес Зелибоба.

Его голос показался мне мертвым. Прям как моя душа.

– Ребята, что вы делаете? – спросила Бридж.

– Да! Нахер геройство! Валим в лабораторию! – истерил Фунчоза.

– Тесса, что ты делаешь? Надо возвращаться! – голос Калеба призывал вернуть рассудок.

Но он, как и остальные, пребывали в том прежнем мире, который я покинула, и их человеческий страх больше не имел надо мной власти.

Никто не ответил Аяксам. Зелибоба продолжал стоять возле БМП Теслы, ожидая посылку. Люк открылся, и он ее получил.

В наушниках голоса продолжали перебивать друг друга, нас призывали остановиться и откровенно называли идиотами. Но мы вчетвером сели на снегоходы и, оставив призывы товарищей без ответа, устремились в лесные чащобы.

Арси сидела за Перчинкой и прокладывала маршрут, мы следовали за ними. Вокруг буйствовала вирусная стихия: зараженные бегали туда-сюда в попытках отыскать запах человеческой крови, эволюционная память подсказывала им, что там, где слышны взрывы, должны быть люди. Синюшные тела то и дело мелькали между деревьями, мы пытались не столкнуться с ними и петляли в сложных дебрях из стволов и тел.

Примерно через час мы прибыли на место и заглушили снегоходы. Мы столпились над ноутбуком Арси, который рисовал карту местности.

– Где-то в этом квадрате, – Арси обрисовала пальцем периметр с длиной стороны в километр.

Мы тщательно изучали карту, ставя себя на место предков. Был бы ты военачальником, где бы спрятал пусковой штаб посреди лесной равнины?

Решение пришло быстро: мы взобрались на самую высокую точку периметра и стали выискивать пусковую шахту посреди заснеженных оврагов и лесных опушек. Это оказалось несложно. К подземным пусковым шахтам ведет легкоузнаваемая укрепленная бетонная дорога, поскольку по ней проезжали тягачи с ракетами, весящими по сорок тонн. Разыскав дорогу, мы стали искать в двух направлениях. Скопление дыма от зажигания ракеты в момент, когда она покинула шахту, выдало местоположение с точностью до десяти метров. Уже через полчаса мы обнаружили сетчатый забор, который обозначил верное направление.

На территории пускового штаба были возведены кирпичные гаражи, в которых прятались брошенные тягачи для перевозки ракет, а потом мы нашли и саму бетонную платформу с закрытым люком, откуда была запущена смерть. В черных следах от высоких температур горения на плитах я видела кровавые отпечатки греха.

По стрелковой точке охранной башни мы нашли вход в бункер. Бронированная дверь состояла из трех экранов, запорное устройство слишком прочное, чтобы пробить пулями. Но выбить петли точечной атакой труда не составит.

Зелибоба молча открыл багажник снегохода и выудил оттуда блоки С4. Мы с Перчинкой также молча взяли взрывчатку и принялись устанавливать пластид в местах, где запорный механизм вводил стержни в дверную коробку.

Никто не произносил ни слова, как будто трагедия объединила наши мозги в единую сеть, которой пользуются зараженные, и теперь мы читали намерения друг друга.

Зелибоба размотал провод достаточно, чтобы мы смогли спрятаться за холмом. Мы присели вчетвером, как заговорщики, и смотрели друг на друга, пытаясь найти решительность, которая искрила в наших сердцах всего час назад. На секунду в сознании промелькнула трусливая мысль: «Да ну, может, к черту это все? Может, поехать за ребятами и спрятаться в Аахене? Может, сесть в лаборатории и спокойно обсудить план действий за чашечкой Эрл Грей?». Но акт агрессии был слишком велик, чтобы внутренний трус смог возыметь достаточно веса.

Зелибоба держал взрыватель и смотрел на нас. Он не хотел становиться убийцами людей, засевшими в пусковом штабе, но и смерть Хайдрун он не мог им простить. Перчинка не хотела становиться убийцей, но у нее только что забрали ее дом, настоящий дом, дом, в котором она была счастлива. Арси вообще не солдат, она никогда не была убийцей, и сейчас не хотела им становиться, но отнятый у нее неумеха-поваренок, который только вчерашним утром приготовил первый в своей жизни соевый мусс, от которого никому не хотелось блевать, сделал ее вдовой, и она не желала прощать этого.

Зажатые между двух противоречий, они все нашли поддержку в лице меня. Калеб говорит, что я всегда становлюсь козлом отпущения, я всегда получу пинки со всех сторон, но задача моя тем и будет выполнена – я всегда остановлю ваши раздоры, я всегда объединю вас в единое целое.

Я положила ладонь на ладонь Зелибобы, зажимающую детонатор. Арси и Перчинка не мешкали и положили свои. Мы все стали убийцами в один момент. Мы нажали на кнопку.

Четыре громких взрыва обозначили наш осознанный выбор. Легкий запах горящего металла разлетелся по воздуху. Мы выглянули из укрытия. Когда дым развеялся, мы увидели, что три стержня из четырех поддались атаке взрывной волны, вырвавшей куски металлической обшивки из пазов. Дверь слегка изогнулась, но оставшееся крепление не позволяло ей открыться.

Ребята поникли, но я знала, что мы победили.

– Все, что нам нужно, это небольшая щель, – сказала я им.

А потом подошла к Киске, вытащила из запасов пакет с человеческой кровью, отвинтила крышку и забросила его в образовавшуюся щель.

Триггер разбудил во мне убийцу, а я в свою очередь разбужу своих сородичей, которые сделают всю работу за меня.

Сквозь пробоины в двери виднелась поверхность внутренних бетонных стен. Я представляла, как оттуда вырывались волны человеческого запаха. Почему-то они представлялись мне желтовато-оранжевыми.

Ждать зараженных пришлось недолго. Уже через пару минут из глубины ближайшего подлеска показались знакомые силуэты: группа зараженных из десяти особей скакали к нам, делая прыжки длиной по три-четыре метра. Они были очень голодны. А мы были очень злы.

С каждой секундой горящие голодом глаза становились все ярче, пасти все шире, и весь их вид – все более устрашающим.

Наконец они пронеслись мимо меня с невероятной скоростью, меня обдало ледяным потоком, как если бы передо мной пронесся скоростной поезд. Запах человеческих тел невидимый для нас, но столь явственный для их ноздрей манил их в потайные глубины бункера. Они яростно атаковали бронированную дверь, висящую на одном стойком штыре, избивали ее кулаками, рыли землю вокруг входа. Видно было, как истома ломала их возбужденные тела. Они свирепели с каждой секундой, на которую их задерживала упрямая дверь, они выли и рычали, бегали туда-сюда, сменяя друг друга в атаке. Я знаю это чувство. Я знаю, какой нестерпимый голод они испытывают, этот голод делает тебя убийцей.