Инвестиции в семью - Аля Морейно

а взамен попросили… Что тебя попросили? Соблазнить мою жену?

— Не совсем. Я сбил его на пешеходном переходе. Телефон зазвонил, я отвлёкся. Люди там были. Его увезли в больничку, якобы без сознания, при смерти и всё такое. Мне помогли машину тихо отрихтовать. Ну и дело как висяк оформили, — оправдывается. — Но пугали, что мужик типа в любой момент умрёт, надо дорогостоящее лечение, они его финансировали. А я тогда на мели был, да и перепугался страшно.

— Кто?

— Не знаю. Баба какая-то расфуфыренная. На бэхе понтовой, но не последней модели. Снежаной представилась.

Я напряжён как струна. Не знаю никаких Снежан. Но имя может быть вымышленным, да и дама может быть кем угодно.

Слишком затратное дело — подстроить аварию, профинансировать лечение… Ради чего? Хотя… авария могла быть случайностью, а женщина воспользовалась ею.

— Что попросила взамен?

— Она откуда-то знала, что Мила была в школе влюблена в меня. Попросила её обаять и соблазнить. Причём так, чтобы вы об этом обязательно узнали. Втирала, что первая любовь живёт вечно, она не могла меня забыть и бла-бла-бла. Вот только Мила на меня не клюнула. А в целом всё вышло правдоподобно, вы поверили. Да и она сама не догадалась, что у нас ничего не было. В общем, свою часть сделки я выполнил и свалил из этого города подальше. Затаился, дышать боялся. Даже в церковь ходил. А потом узнал, что мужик-то жив остался, выписался. Могли, конечно, мне что-то впаять за аварию, но явно ничего критичного. Так что мне уже нечего предъявить.

“Чтобы вы об этом обязательно узнали”. Кто-то разыграл наш развод как по нотам. Но кому и зачем так сильно понадобилось развести меня с Милой?

Глава 24

Эмилия

Освобождаюсь в архиве пораньше и еду к Владу в офис. Он сказал, что у него ко мне разговор. Странный. Могли бы дома вечером всё обсудить. К чему этот официоз?

С тех пор как Розовский узнал о своём отцовстве, всё перевернулось с ног на голову. Он разительно переменился. Иногда мне кажется, что передо мной тот самый парень, в которого я когда-то была безумно влюблена.

А уж как он скачет козликом вокруг Жорика — это отдельная хохма. Если бы не знала, к чему это может привести, обрадовалась бы.

Но нет — люди не меняются. Предав меня один раз, он сделает это снова и снова. Можно ожидать абсолютно любой гадости и подлости — он воткнёт нож в спину и ухом не поведёт. И я ничего не смогу ему противопоставить.

Последние дни всё свободное время посвящаю поиску в интернете отзывов об адвокатах и похожих случаях.

Услуги юристов стоят заоблачных денег, но в моей ситуации — или пан, или пропал. Если Влад попытается забрать Жорика, я не сдамся и буду бороться за сына всеми доступными способами.

В кабинет Розовского вхожу в воинственном настроении. Чувствую себя как минимум Дианой — принцессой амазонок [1].

Сажусь напротив мужа и демонстративно смотрю ему в глаза.

— Я хочу вернуться к нашему разговору в машине.

И без этого уточнения понятно, что он что-то замышляет. Недаром притих и несколько дней не поднимал тему официального оформления его отцовства. Сомневаюсь, что он сунется в суд. Розовский и его семья всегда боялись любых судебных разбирательств, полагая, что они привлекают внимание посторонних и плохо влияют на репутацию.

Влад выдерживает паузу. Девушка-секретарь приносит нам чай с печеньем.

— Мила, я много думал над тем, что ты мне сказала тогда в машине. И я принял решение. Я разрываю наш договор.

— Что?

Отодвигаю чашку в сторону. Что он имеет в виду? Поворачиваюсь к нему, чтобы попытаться почувствовать эмоции мужа.

— Я разрываю договор о нашем фиктивном браке. Пока у нас официально нет общего ребёнка, нас легко разведут в ЗАГСе. А можем пока не торопиться. Но когда я оформлю отцовство, процедура развода станет сложнее.

— Я… не понимаю тебя.

Это настолько неожиданно, что я не готова выдать внятную реакцию. Конечно, где-то в его словах между строк кроется подвох. И он наверняка связан с сыном. Влад хочет избавиться от меня, чтобы забрать Жорика себе? Но как же идея-фикс о правильной семье, которая ему так необходима для бизнеса? Как это вяжется с разводом?

— А что тут понимать? Я знаю, что фактически заставил тебя принять моё предложение. С тех пор многое изменилось. Очень многое… Да практически всё! Я больше не хочу и не буду тебя ни к чему принуждать.

Слишком неправдоподобно звучит. Розовский не тот, кто позволит себе упустить выгоду. Либо у нашего странного брака было своё второе дно, о котором я не догадываюсь, и теперь я ему больше не нужна, либо всё-таки он придумал какую-то аферу с Жориком.

— Не переживай, деньги, которые обещал, ты получишь все до копейки. Их уже должны были перевести. Думаю, завтра они поступят на твой счёт. Я куплю вам квартиру, мои люди уже связались по этому поводу с агентством недвижимости.

— Что ты задумал? — озвучиваю сомнения вслух.

Слишком мягко стелет, так не бывает. Он, конечно, не скажет правду. Но, может, удастся уловить что-то в его голосе или понять по глазам…

— Ничего, что могло бы пойти тебе или моему сыну во вред. Не веришь?

Отрицательно качаю головой. О каком доверии между нами может идти речь? Смешно.

— Я дам тебе оружие против меня. Ты сможешь меня наказать, если посчитаешь нужным. Хочешь?

Снова качаю головой. Наверное, это глупо и стоило бы воспользоваться столь заманчивым предложением. Но не могу. Месть — это точно не обо мне. В конце концов, он избавил меня от Васильева и несмываемого позора. За время, что мы с ним официально женаты, у меня нет к нему претензий. А наказывать за прошлое или делать гадости в будущем — слишком низко даже для обиженной бывшей жены.

— Я расскажу тебе, для чего был задуман наш брак, — Влад будто не слышит меня. — После нашего развода я почти сразу уехал за границу. Ты, наверное, не поверишь, но я очень тяжело пережил наше расставание…

Да-да, я помню ту даму, с которой он развлекался на видео для взрослых. Он мог тогда сделать хотя бы тест ДНК, если наши отношения были для него сколько-нибудь важны, и не торопиться с разводом.

— Дед болел. Я не сразу узнал об этом. Когда приехал, он уже был плох, а потом быстро умер. В общем, некоторое время концерн выживал фактически без руководства.