В паутине чужих заклинаний - Бронислава Вонсович

— Пострадавший получил вчера неотложную помощь в полном необходимом объеме, — доложил Дитрих. — И ему было сделано строгое внушение. Если еще раз попытается сбежать, то будет высажен в самый некрасивый горшок, который я найду.

— А что подумают клиенты, когда увидят такое безобразие?

— Что с нами нужно быть очень осторожными и не забывать оплачивать счета, — важно ответил Дитрих. — Ибо в гневе мы страшны.

Он опять сделал попытку меня обнять, но я опять увернулась и постаралась отойти от него так, чтобы между нами оказался стол. Нас ждало дело, которое следовало закончить, и раз и навсегда избавиться от посторонних замужних инор, преследовавших Дитриха в моих снах.

— Пока у нас только один клиент, — намекнула я. — Боюсь, его горшком не напугаешь. Даже самым страшным. Даже на голове его жены.

Мне вдруг ужасно захотелось это проверить. Горшок на голове жены клиента… Мне кажется, ей должно пойти, а сам инор Кремер может оказаться намного более пугливым, чем мне кажется. Я попыталась от влечься от Магдалены, занимавшей почти все мои мысли в последнее время, и вернуться к тем вопросам, которые сейчас были намного важнее.

— Знаешь, что мне кажется странным? — сказала я Дитриху, который, даже просто стоя напротив, не позволял полностью настроиться на рабочий лад. — Инор Кремер не мог не знать, через кого получает компоненты лекарства. Ведь не лечит же его жена втайне?

— Маловероятно, — согласился компаньон, глядя на меня с непонятным интересом. — Учитывая, что это длится не один год и нужно готовить отвар, который незаметно не подольешь…

— Так вот. Инор Кремер знал, что его жена встречается со Штефаном давно и регулярно. Также он знал, что любовниками они не являются. И тем не менее приходит с просьбой проследить и выяснить, не замешана ли эта парочка в запретных делах. Зачем ему это? И главное — почему именно сейчас, когда не утих шум вокруг смерти наставницы?

— Думаю, он хотел обратить мое внимание на Эггера, — сказал Дитрих. — Ему наверняка известно, по какой причине я ушел из Сыска. Поэтому он уверен, что у меня остались там нужные знакомства и что я не спущу занятия запрещенной магией. Вывод — Кремер считает, что я идиот, перед которым достаточно помахать некоторыми предположениями, чтобы он бросился расследовать и поделился нужной информацией с друзьями из Сыска.

На языке у меня вертелись сразу два вопроса. Я не знала, какой важнее, во всяком случае, для меня, поэтому выпалила тот, который меня занимал уже давно:

— А почему ты ушел из Сыска?

Дитрих помрачнел. Похоже, вспомнилось ему что-то очень неприятное.

— Не сошлись в мнениях с начальством, — наконец туманно ответил он. — Я считал и считаю, что на некоторые вещи нельзя закрывать глаза, даже если преступник относится к верхушке аристократии.

— Ты ушел, и там все равно закрыли глаза, так?

— Так. Но не я.

Дитрих нахмурился — даже думать об этом ему было неприятно. Поэтому я не стала расспрашивать, кого он отказался покрывать и что этот кто-то сделал. Вместо этого спросила:

— Ты рассказал своим друзьям в Сыске о Штефане?

— А откуда бы я узнал о родственных связях Эггера с Вернер? Да и в завещании мне бы никто не позволил копаться. Все-таки работа на Корону имеет свои преимущества — пускают туда, куда частным сыщикам вход закрыт.

— Жалеешь, что ушел?

— Глупо жалеть о том, что сделал осознанно. — Дитрих вздохнул.

— Но жалеешь.

— Жалею, — признался он. — Как выяснилось, слишком однообразная работа у частного сыщика. Ничего серьезного от него не ждут. Выслеживание неверных супругов — скучное занятие, не требующее применения даже сотой части моих знаний. Я способен на большее, и это меня немного угнетает. С другой стороны, в работе частного сыщика есть и свои преимущества.

— Какие?

— Не уйди я из Сыска, мы бы не познакомились.

— Кто знает, — неуверенно сказала я. — Возможно, ты занимался бы делом иноры Вернер, и мы все равно встретились бы.

— Возможно, — ответил он. — Судьба — штука такая, интересная и непредсказуемая.

Он улыбнулся, а я поняла, что он почему-то уже совсем не за столом, а со мной рядом. И не просто рядом, а обнимает меня, нежно, бережно, словно я могу разбиться прямо у него в руках. Но еще больше меня удивило, что мои собственные руки оказались на шее Дитриха, а губы сами тянулись за поцелуем. Я успокаивала себя, что инор Кремер сам сказал — отчет ему не к спеху, а тренировать навыки конспирации просто необходимо…

— Гхм, — прогрохотал неприятный смешок от двери.

— Инор Кремер, рад вас видеть в добром здравии.

Дитрих сказал это таким тоном, что создавалось впечатление, что рад он лишь потому, что сможет лично это здравие сделать недобрым. В самом деле, если уж решил клиент почтить нас своим присутствием, то мог бы и выдержать ту неделю, на которую он обещал покинуть столицу. Инор Кремер понял, что ему совсем не рады, и хмыкнул второй раз, уже не насмешливо, а неодобрительно.

— Просмотрел ваш отчет, — буркнул он. — Как-то там слишком мало для той суммы, что вы за эту бумажку запросили.

— Это промежуточный отчет, — невозмутимо ответил Дитрих.

— Все равно — мало, — заявил Кремер. — Я смотрю, вы здесь заняты чем угодно, только не делами клиентов. Инорита, романы с собственными начальниками обычно плохо заканчиваются, знаете ли.

Он выразительно посмотрел на меня, заставив покраснеть.

— Видите ли, инор Кремер, — невозмутимо сказал Дитрих. — По анонимному доносу меня лишили лицензии, без которой немного затруднительно осуществлять некоторые действия.

Инор Кремер скривился и опять хмыкнул, на этот раз — презрительно.

— Разворошили осиное гнездо, — недовольно сказал он. — А еще утверждали, что специалист в своем деле. Какой вы специалист, если не можете даже проследить за объектом, не спугнув его? Я уже несколько раз пожалел, что к вам обратился.

— Потому что я в отчете указал, что ваша жена и инор Эггер не являются любовниками, встречаются только в людных местах, а посему заниматься запрещенными практиками не могут, во всяком случае — вместе? — Дитрих слегка прищурился, что почему-то придало ему устрашающий вид.

Инор Кремер проникся и сразу уменьшил напор.

— Я и не утверждал, что они вместе занимаются чем-то этаким. Я сказал, что от Магдалены пахнет травами, которые могут использоваться в нехороших целях, и просил вас проверить, не замешана ли она сама.

— Для того чтобы с уверенностью ответить на этот вопрос, мне нужен доступ в ваш дом, — неожиданно сказал Дитрих. — Следовательно, нужно ваше разрешение, которое не потребовалось бы, будь у меня действующая лицензия.

Инор Кремер покраснел от возмущения и стукнул кулаком по моему столу, возле которого мы так и стояли. Я вздрогнула, стол устоял, хоть и немного покачнулся, а Дитрих невозмутимо спросил: