Кто развязал Первую мировую. Тайна сараевского убийства - Владислав Гончаров

Граф Стефан Тисса[65], знаменитый сын знаменитого отца, был, пожалуй, наиболее способным и выдающимся политическим деятелем того времени во всей двуединой монархии. Со своими коротко остриженными волосами, квадратным темным лицом, одетый в развевающийся венгерский ментик, он производил среди мадьярских аристократов впечатление маленького гиганта, когда выступал в качестве руководителя партии большинства, как это делал до него его отец. Он отчетливо видел опасности, угрожавшие со всех сторон, и умел хладнокровно оценивать их.

Он в точности знал, чего хочет, и когда в июне 1913 года он стал венгерским министром-президентом, то благодаря своему официальному положению сумел заставить прислушиваться к своему мнению. Еще весной 1914 года он разработал дипломатическую «политику дальнего прицела», «politique de longue main», о которой мы еще будем подробно говорить дальше. Ее задачей было привлечь Болгарию на сторону Германии и Австрии и обеспечить по крайней мере на несколько лет мир на Балканах. Эта мирная программа была усвоена с некоторыми изменениями Берхтольдом и положена в основу обширного меморандума, предназначенного для Берлина, как раз перед тем, как известие, полученное из Сараева, побудило Берхтольда внезапно заменить эту программу военной программой Конрада.

Но Тисса не принадлежал к числу людей, у которых мнения, сложившиеся по зрелом размышлении, могут быть опрокинуты в один миг, хотя бы под впечатлением такого преступления. 29 июня, на другой день после убийства, он поспешил в Вену, чтобы выразить Францу-Иосифу соболезнование от имени Венгрии. Тогда он еще не представлял себе, что политика монархии должна будет измениться вследствие этого события. Выразив соболезнование императору, Тисса посетил министерство на Баальплаце, ничего не подозревая о внезапной перемене в позиции министра иностранных дел. Но здесь он, к неприятному своему удивлению, узнал о намерении Берхтольда «использовать ужасное сараевское преступление как повод для окончательного сведения счетов с Сербией».

Тисса тотчас же откровенно сказал Берхтольду, что было бы «роковой ошибкой» спровоцировать такую войну с Сербией. Это выставило бы Австрию к позорному столбу «перед всеми народами как нарушительницу мира, не говоря уже о том, что это значило бы начать большую войну при самых неблагоприятных обстоятельствах». Но, по-видимому, его слова не произвели большого впечатления на Берхтольда. Во всяком случае, по возвращении в Будапешт Тисса счел своим долгом сообщить Францу-Иосифу о безрассудных планах Берхтольда и предостеречь против них. Так как ожидалось прибытие императора Вильгельма в Вену для личного выражения соболезнования монарху, то Тисса попросил Франца-Иосифа воспользоваться этим случаем и «убедить его поддержать нас в намеченной нами балканской политике», то есть в деле привлечения к союзу Болгарии и сохранения мира на Балканах.

В конфликте с Берхтольдом Тисса хотел использовать влияние Германии в интересах своей дипломатической программы мира против новой и безрассудной программы войны, намеченной Берхтольдом. Но Берхтодьд сам прибег к этому же средству и действовал против Тиссы его же оружием.

Ввиду ненадежности Румынии как союзника и ввиду того, что положение двуединой монархии после Балканских войн становилось все более опасным, Тисса составил в марте 1914 года докладную записку, в которой набросал программу мира, восстановления сил и улучшения дипломатического положения на Балканах; он представил эту записку Францу-Иосифу и Берхтольду и надеялся, что она будет положена в основу зрело обдуманной австро-венгерской политики на Балканах. Содержание записки сводилось к следующему.

Балканские войны и Бухарестский мир поставили Австрию в невыносимое положение. До тех пор пока это положение не улучшится, не может быть никакого настоящего длительного мира. С другой стороны, всеобщее истощение и уныние слишком велики, чтобы в ближайшем будущем было возможно успешное военное выступление. Ненависть и распаленные страсти мешают разумному, правильному суждению о собственных интересах, равно как и об интересах соседей. Чрезмерная самоуверенность победителей в такой же степени препятствует правильной оценке положения, как и озлобление побежденных. Австрия не сумеет заставить Балканские государства правильно оценить ее значение и не может добиться у них уважения к своим интересам и к своему мнению, пока не рассеется весь этот угар и не восторжествует холодный рассудок. Было бы величайшей ошибкой слишком спешить с решением и форсировать события, которые могут явиться только результатом хорошо продуманной и медленно и терпеливо проводимой политики.

Тем не менее не следует впадать в апатию и бездеятельность. Наоборот – необходимо усвоить хорошо продуманную «политику дальнего прицела», которая должна постепенно устранить внутренние затруднения и создать более благоприятное положение на Балканах.

Что касается России, то Тисса не верил, что она собирается немедленно воевать. Своей агрессивной политикой и бряцанием саблей Россия, по его мнению, стремилась только произвести впечатление на Балканские государства и поощряла националистическое движение в Румынии и Сербии. Эта политика могла, пожалуй, привлечь на сторону царя также Фердинанда Болгарского. Но Тисса полагал, что Болгарию можно и нужно переманить на сторону Центральных держав. Конечно, Фердинанд после второй Балканской войны очутился в отчаянном положении вследствие своей собственной сумасшедшей политики и потому, что не последовал совету Австрии, но это не помешает Болгарии, зажатой между Румынией, Сербией и Грецией и продолжающей находиться под угрозой со стороны Турции, броситься в объятия России, если Австрия не окажет ей серьезной поддержки.

Такая комбинация, при которой Болгария очутится под русским протекторатом и помирится с остальными христианскими государствами на Балканах, повлечет за собой успешную войну против Австрии, причем Болгария получит в награду Македонию. В этом случае Австрия оказалась бы окруженной железным кольцом, которое Россия все время так настойчиво выковывает. Военное превосходство Согласия на континенте достигло бы, таким образом, своего завершения, и тогда настал бы долгожданный момент, когда Россия и Франция могли бы с превосходными силами напасть на Германию и начать мировую войну с шансами на успех.

Но Тисса полагал, что Тройственное согласие не нападет на Германию, пока Россия не привлечет на свою сторону Болгарию, чтобы, таким образом, угрожать Австрии войной на три фронта. Решение европейских проблем надо искать на Балканах, в частности, в привлечении Болгарии на сторону Центральных держав. Это в одинаковой мере диктуется жизненными интересами как Германии, так и Австрии. Поэтому двуединая монархия должна стремиться противопоставить балканской политике России хорошо продуманную и строго согласованную германо-австрийскую политику.