Кто развязал Первую мировую. Тайна сараевского убийства - Владислав Гончаров

Тисса считал, что лучшим способом для привлечения Болгарии было бы дать Фердинанду надежду на приобретение Македонии. Это приобретение не может быть осуществлено сразу. Болгарии потребуется несколько лет для того, чтобы собраться с силами и залечить раны, нанесенные войной. На это время Центральные державы должны гарантировать Болгарии защиту против нападения – со стороны Турции или Греции.

В Румынии общественное мнение резко враждебно Венгрии, но необходимо приложить усилия к тому, чтобы король Кароль оставался верен союзу, и надо убедить его, что Румынии не угрожает опасность со стороны Болгарии. Германия и Австрия впредь должны совместными силами стараться создать благоприятную группировку Балканских государств. Румынию и Грецию надо отвлечь от Сербии и помирить с Болгарией на условии расширения Болгарии за счет Сербии.

Такова была в основных чертах политика, которую, по мнению Тиссы, надо было предложить Германии – с тем чтобы обе Центральные державы поддерживали друг друга в Софии, Бухаресте и Константинополе. В конце своего доклада он снова повторяет, что для настоящего времени он рекомендует политику мира и что «только в относительно отдаленном будущем Болгария сумеет вознаградить себя Македонией». В заключительных словах он снова подчеркивает:

Программа Тиссы, по-видимому, получила одобрение Франца-Иосифа и Берхтольда; последний поручил барону Флотову, специалисту по балканским делам в австрийском Министерстве иностранных дел, написать более обширную докладную записку и подробнее разработать мысли Тиссы.

Докладная записка Флотова, несколько еще расширенная Матчекой и Погашером, была представлена Берхтольду приблизительно в середине июня. Нельзя установить, была ли она показана Францу-Фердинанду, когда Берхтольд приезжал к нему в Конопишт на другой день после беседы императора Вильгельма с австрийским наследником престола. Во всяком случае, было решено, что она должна быть разработана еще детальнее и представлена берлинскому правительству в виде меморандума, определяющего политику обоих союзников в балканских делах.

Составление проекта меморандума было закончено 24 июня; Берхтольд просмотрел его, придал ему окончательную, более смягченную форму, в которой, как он надеялся, этот меморандум покажется убедительным берлинскому Министерству иностранных дел и не вызовет возражений с его стороны.

Берхтольд начинает с анализа результатов Балканских войн и указывает на опасности, которыми угрожает Германии и Австрии существующее положение.

Обойдя по вполне понятным причинам вопрос о том, в какой мере Австрия сама виновата в создавшемся для нее скверном положении, Берхтольд подробно остановился на опасных агрессивных интригах России и Франции.

В заключение этого документа Берхтольд обращался к Германии с призывом поддержать программу Тиссы и указывал, что агрессивная политика России является не меньшей угрозой для Германии, чем для Австрии.

В такой форме меморандум предназначался для отсылки в Берлин. Он должен был «открыть Германии глаза» на необходимость более энергично поддержать Австрию в ее дипломатическом ухаживании за Болгарией.

Но в воскресенье днем, 28 июня, было получено по телефону ужасное сообщение, что Франц-Фердинанд и его жена убиты в Сараеве. Это, по-видимому, возбуждающе подействовало на графа Берхтольда, который по натуре был, скорее, склонен действовать вяло и нерешительно. Многие историки, а также его венские знакомые, которых автор расспрашивал, характеризуют Берхтольда в его министерской деятельности как человека, всегда подчинявшегося чужим влияниям, особенно венгерцев – чиновников Министерства иностранных дел, относившихся враждебно к сербам: таких, как Гойос, Форгач, Макио. На него имел также влияние барон Конрад, начальник австрийского Генерального штаба. Министра иностранных дел рассматривали просто как «резиновую печать», которая штамповала все, что подсовывали другие.

Если такая точка зрения более или менее правильна для периода до сараевского убийства, то вряд ли это можно сказать относительно кризиса в июле 1914 года. Показания современников свидетельствуют, что, как бы сильно ни влияли на Берхтольда его подчиненные в Министерстве иностранных дел и представители военной партии, все же и сам он принимал весьма деятельное и гибельное участие в событиях, непосредственно вызвавших мировую войну. Раньше он колебался между двумя противоположными мнениями, выразителями коих были Конрад и Тисса. Теперь, после сараевского убийства, он решил воспользоваться этим преступлением как окончательным оправданием для того, чтобы раз и навсегда внести ясность в отношения между Австрией и Сербией.

Теперь Берхтольд окончательно примкнул к программе Конрада немедленного объявления войны Сербии. Но ввиду нерешительности Франца-Иосифа и оппозиции со стороны Тиссы он не сразу мог приступить к ее осуществлению. К тому же он понимал, что было бы безумием занять столь резкую позицию, не заручившись предварительно в Берлине гарантией поддержки со стороны Германии.