Пиратская принцесса - Сабрина Джеффрис

— Для женщины, которая не влюблена, ты что-то слишком беспокоишься о своем женихе.

Камилла стрельнула в Дезире пронзительным взглядом.

— Если я не влюблена в него, это не значит, что меня не волнует, что с ним случится. Это я виновата, что ему пришлось на мне жениться, и я не допущу, чтобы он еще и попал в какую-нибудь переделку.

— И каким это образом ты виновата?

Но Камилла уже надела туфли и направилась к двери.

— Мне надо идти. Если кто-то спросит обо мне, скажи… ох, не знаю, что хочешь, то и скажи. Я, наверное, успею вернуться до того, как заметят мое отсутствие.

Она поспешила вниз по лестнице, надеясь, что не встретит тетю или дядю. Она до сих пор сердилась на дядю, считая, что он мог бы предоставить ее самой себе.

Но на тетю, как ни странно, она сердилась даже больше. Тетя Юджина просто стояла и молчала, пока дядя Август грозился отлучить Камиллу от семьи. И хотя тетя никогда не отличалась смелостью, Камилла обиделась, что она ее не защитила. Если бы она поддержала Камиллу, когда она отказалась пойти в монастырь или выходить замуж… Ох, но, в конце концов, это же не тетина вина, что Камилла постыдно вела себя с мужчиной. Тетя, должно быть, очень дурно о ней думает. Так что сердиться надо на себя.

Она была уже в холле, накинула плащ, и тут появилась тетя Юджина.

— Боже мой, дорогая, куда это ты так торопишься? — На тете было старое платье, которое она надевала, когда жарила оладьи. Платье было все в жирных пятнышках. — Я как раз собиралась переодеться. Разве ты позабыла? Майор Вудвард должен прийти утром, чтобы поговорить с твоим дядей о брачном договоре. Он будет здесь с минуты на минуту, я думала, ты хочешь с ним увидеться.

Камилла сдержала резкость. Тетя вела себя так, будто все было распрекрасно и никто не навязывал Камилле это замужество. Она вообще не собиралась влезать в деловые разговоры. Она уже высказалась совершенно ясно насчет своего приданого. Остальное было делом двух мужчин.

— Я вернусь до его возвращения, — сказала она, затягивая завязки плаща. — Я хочу пойти сказать дяде Жаку о помолвке прежде, чем он услышит это от кого-то другого.

Тетя вытерла руки о передник.

— А-а. Ну ладно. Наверное… наверное, Август разрешит, хотя неужели это так срочно?

Упоминание о дяде Августе окончательно вывело Камиллу из терпения.

— Дядя Жак — тоже моя семья. Неужели я должна спрашивать разрешения посетить его, чтобы сообщить о помолвке?

Тетушка отшатнулась, такие резкие нотки проскользнули в голосе Камиллы.

— Конечно, нет, моя дорогая! Ничего такого ты не должна! Я только хотела сказать… — она замолчала и заправила за ухо непослушный завиток. — Ладно, не важно. Иди сходи к дяде. Мы постараемся удержать майора до твоего прихода. Только не очень долго, хорошо?

— Ладно, — бросила Камилла, берясь за ручку двери. Но когда она уже выходила, тетя добавила:

— Ты ведь не сердишься на меня, Камилла? Я думала… ты будешь счастлива стать женой майора. Мне показалось, что вы двое так… Ты, конечно, говорила, что не хочешь за него замуж, но, кажется, он тебе нравится. И вроде бы других предложений у тебя нет…

Жалобные нотки в голосе тети смягчили Камиллу. Тетя Юджина всегда к ней относилась, как к собственной дочери. Может, она и побаивается выступать против дяди Августа, но она всегда была добра к Камилле. Это нечестно — обвинять ее в трусости.

Камилла со вздохом обернулась к тете.

— Я нисколько на вас не сержусь, тетя. Просто… — она оборвала себя. Разве могла она объяснить свое недовольство Саймоном, не рассказав тете о его связи с пиратами. Вместо этого она солгала: — Я знаю, что из майора выйдет хороший муж. И он мне нравится, хоть он и американец. Но мне страшно не хотелось бросать вас в трудную минуту.

Этот ответ, кажется, доставил удовольствие тете Юджине. Заключив Камиллу в объятия, она забормотала:

— Что ты, что ты, главное — чтобы ты была счастлива. Я так надеялась, что в один прекрасный день у тебя появится собственная семья. Ты ведь станешь прекрасной женой и матерью, вот увидишь. Это будет замечательно. Вы с Дезире будете замужем, а я буду давать вам советы, как растить детей…

Еще раз крепко обняв ее, тетя отстранилась.

— Ох, я болтаю и болтаю, а тебе не терпится убежать, — она смахнула слезу со щеки. — Давай, поторопись, чтобы вернуться вовремя.

Камилла выскочила на улицу. Но, торопливо шагая по мостовой, она не могла выкинуть из головы слов, сказанных тетей. Ни разу не задумалась Камилла о детях. А ведь замужество, конечно, предполагает детей. У нее будет ребенок. Не чей-нибудь, а ее собственный!

Эта мысль мгновенно затмила все ее «но». Ей всегда нравилось помогать тете Юджине с детьми. И теперь у нее будет собственный маленький ангелок, и она будет его укачивать, и кормить, и рассказывать сказки…

Она затаила дыхание, свернув на улицу Сант-Петер. А Саймон? Что он думает о детях? Будет ли ему приятно сажать ребенка на колени? Или он, вроде дяди Августа, бросит их на ее попечение, пока они не повырастают и не начнут вести себя как взрослые люди? Тогда он начнет распоряжаться их судьбами, не интересуясь ее мнением.

Дойдя до магазина, она помедлила, глядя на закрытые ставни второго этажа, где жил дядя. А как ее дети — их дети — отнесутся к тому, что их отец связан с каперством? Одно дело, что их мать провела детство среди пиратов — ведь у нее не было выбора, и совсем другое — иметь отца, который сам, по своей воле, замешан в темные дела.

Сердце у нее упало. Она не хотела, чтобы ее ребенок прошел через те ужасы, которые выпали на ее долю. А что, если Саймона арестуют, когда он предоставит свой дом людям дяди Жака? Пресвятая Дева Мария! Да ведь это будет и ее дом! Она будет в этом замешана, и дети ее — тоже! Ей вновь придется жить жизнью, от которой она с таким трудом избавилась.

Но потом лицо ее просветлело. Может быть, если дядя Жак поймет ее, он сам прекратит свои дела с Саймоном. Да, вот это было бы отлично. Это решит все проблемы. Она поговорит об этом с дядей Жаком. Он знает, что делать.

Почувствовав некоторое облегчение, она постучала в дверь. Ответа не последовало. Ведь дяди Жака может и не быть дома. Он может сейчас плавать в море или совершать рейс в дельте реки. И все же она снова постучалась, теперь чуть громче, и была вознаграждена за настойчивость. Ставни над дверями магазина распахнулись, и дядя высунул голову в окно.

Он хмурился и бормотал проклятия. Но, увидев, кто его беспокоит, широко улыбнулся.

— Камилла, девочка моя! Что ты здесь делаешь в такой немыслимо ранний час?

Как всегда, при виде его в душе Камиллы потеплело. Не важно, какие слухи о нем ходили, передаваемые устами недоброжелателей, она не могла думать о нем дурно.

— Я должна поговорить с тобой, дядя Жак.