Ночи северного мая - Галия Сергеевна Мавлютова

тоски. Казалось бы, все они почти одного возраста, все молоды и энергичны, здоровы и умны, у них впереди прекрасное будущее. Они не пьяницы в прямом смысле слова, не лентяи, не проходимцы, и в какой-то мере все они вполне приличные люди. Но как же они бесконечно далеки друг от друга, хотя и проводят вечера и ночи вместе уже которую неделю.

Почему эти ребята видят страну и ее строй исключительно в чёрном цвете? Они видят только плохое, а хорошее для них – джинсы, валюта и баночное пиво. Словно без этих вещей нет больше жизни, а ведь всё это глупости и мелочи. Неужели нельзя видеть прекрасное сквозь череду бытовых неурядиц, забыв про очереди, дефицит и двойную жизнь начальников? Впрочем, их объединяет одно – они все любят деньги. Они хотят много денег, много и сразу!

Сергей приподнял голову и снова опустил. Ему хотелось забиться в припадке, и лишь присутствие Коли Гречина его остановило. Нельзя распускаться. Нельзя быть слабым. Нельзя биться в припадке от бессилия. Доказать свою правоту можно только делом. Поступком. Идеалами. Сергей усмехнулся. А какими идеалами можно доказать свою правоту Мириам Ивановой? Владу Карецкому? Их не переубедить. Влад ищет свободы потому, что он приверженец однополой любви. Мириам хочет свободной жизни потому, что вообще не хочет напрягаться. Наташа такая же. И все они такие. Они хотят свободы ради свободы, не понимая, что так не бывает. Не бывает свободы в чистом виде.

Сергей заставил себя подняться и принять обычный равнодушный вид. Он взглянул на себя в зеркало и остался доволен своим отражением. На лице нет следов усталости, но особо внимательные могут заметить едва различимый под прищуром подозрительный блеск в глазах и едкую складку в правом уголке рта. Сергей пригнулся к зеркалу, чтобы встретиться взглядом со своим отражением. Он увидел в себе что-то новое и не совсем понятное. А когда понял, отскочил от зеркала. За сегодняшний вечер он состарился лет на десять, не меньше. Если так дальше пойдёт дело, то в разработке можно будет забыть про свою молодость. Москвин усмехнулся. Лишь бы на пенсию раньше времени не отправили, а в разработке можно многому научиться.

Кивнув Коле на прощание, он выбежал из комнаты. Слегка сжалось сердце, когда увидел шейный платок, принадлежавший Мириам. Она забыла его на скамейке в пылу спора с Владом. Сергей взял платок и сжал в руке, пытаясь понять, зачем она сделала все это. Зачем цеплялась к нему? Зачем угрожала? И насколько реальными были её угрозы? После долгого раздумья он выбросил платок в урну. Мириам – злопамятная девушка. Она умрёт, если не выполнит своей угрозы. Это существо способно посвятить всю свою жизнь осуществлению страшной мести. Такие, как она, ничего и никому не прощают, а ведь Сергей нанёс ей по её меркам страшную рану. Мириам никогда не поймёт его, а он её. Они разные. Судьба свела их в одной комнате совершенно случайно, смешав их в одном пространстве, как фокусник мешает фишки в одном цилиндре. Нужные цифры не выпали. Они не совпали. Фокус не удался. Сергей со злостью пнул урну и побежал, с радостью ощущая, как свистит ветер в ушах. Никогда он ещё не слышал, как сердится ветер. Он свистит, чтобы скрыть плохое настроение, то есть поступает почти так же, как человек, крайне раздражённый неприятными обстоятельствами, случившимися внезапно. Незримый, но осязаемый ветер неожиданно стал одушевлённым существом. Сергей усмехнулся. Всё когда-нибудь случается впервые.

* * *

Впервые он проснулся в отвратительном настроении. Обычно Сергей радовался каждому дню, но сегодня он чувствовал себя совсем плохо. Ему не хотелось идти на службу. Появилось желание исчезнуть. Закатиться бы в дырку в полу. В комнате есть такая, о ней никто не знает, только он.

После окончания среднего училища милиции Сергею выделили комнату в общежитии. Общий коридор, общий туалет, общий душ. Везде очередь хоть днём, хоть ночью. В общежитии жили постовые милиционеры с семьями. Одиноких было мало. Сергей да паспортистка Таня. Она поначалу заглядывалась на Москвина, но, заметив его отстранённость, понемногу отстала. Утром они столкнулись у туалета. Сергей ещё больше захотел стать невидимым, но Таня, улыбаясь, по-свойски двинула его плечом. Сергей поморщился. С виду Таня хрупкая девушка, а как погладит, только искры из глаз. У неё не руки, а молоты. Приласкает до синяков, а по плечу похлопает, словно камнем отходит.

– Проспал, что ли?

– Н-нет, нет, я не проспал! – испуганно вскрикнул Сергей.

– Тихо ты, не кричи так! – одёрнула Татьяна. – У Зиминых ребёнок заболел. Температурит. В общаге кругом щели. Ветер задувает. Вот и простудился мелкий.

– А-а, как жалко-то! – выдавил из себя Сергей. Его сотрясал озноб. Больше всего приводило в отчаяние, что физиологические процессы приходилось совершать почти публично. Жильцы общежития спокойно относились к общественному туалету, и лишь он один страдал от несовершенства быта. Места общего пользования убирали по графику. Сострадательная Таня мыла общественный туалет вместо Сергея, а он в знак благодарности изредка дарил ей подарки: то тушь для ресниц, то лак для ногтей. Молодая женщина искренне радовалась подношениям, в глубине души надеясь на благополучное стечение обстоятельств. Всякое в жизни бывает. Может, судьба сжалится и они объединятся с Сергеем в одну ячейку общества. Служба у них одна, погоны тоже на один фасон, живут в одном месте на общих основаниях. Чего бегать на сторону?

– Жалко, – согласилась Татьяна. – А ты чего ночью так поздно припёрся? Опять по девкам бегал?

– Нет-нет, не бегал я по девкам, – пробормотал Сергей, пугаясь от мысли, что Таня приревнует и перестанет убирать за него места общего пользования, – никуда не бегал. В разработке был!

– Знаем мы ваши разработки, – сердито прошипела Таня, – всё по притонам таскаетесь, с проститутками время проводите, опера хреновы! Вон посмотри на себя в зеркало, на тебе же лица нет. Бледный, как спирохета!

При слове «спирохета» Сергея пошатнуло. Это слово преследовало его на службе. Оно навязло в ушах. Москвин понял: надо срочно что-то менять в своей жизни. Немедленно, сейчас, сию минуту! Сергей повернулся и молча ушёл в свою комнату. Таня прошипела ему вслед что-то нечленораздельное. Москвин рухнул на кровать и вмял лицо в ватную подушку. В ноздри ударил застарелый запах прели. Постельное бельё в общежитии меняли один раз в месяц. Жильцы не имели права самостоятельно стирать бельё в соответствии с правилами, установленными комендантом. Сергей встал и, превозмогая тошноту, оделся и вышел в коридор. Гигиенические процедуры придётся отменить. Ещё одну встречу с услужливой Татьяной он