Утраченная реликвия - Сергей Сухинов

Серафим упал на колени и со слезами на глазах взмолился:

– Товарищ Берия! Этот человек… он ни в чем не виноват! Прошу вас…

Лицо Берии вдруг исказилось злобой. Он пнул ногой Серафима так, что тот едва не упал на бетонные плиты.

– Да кто ты такой, чтобы просить меня? – прошипел он. – Моя бы воля, я бы кончил вас обоих прямо здесь, у трапа самолета! Но у тебя нашелся высокий заступник… А у этого пилота такого заступника нет!

– Но этот пилот ни в чем не виноват! – с печалью в голосе повторил Серафим.

Берия пожал широкими плечами.

– Мало ли кто ни в чем не виноват… Это, понимаешь ли, дело десятое! Главное, что все делается для пользы нашей страны. А что ей полезно, а что нет, решаю только я один!

И тут же спохватившись, поправился:

– Точнее, здесь решаю…

Эта поспешная оговорка показала Серафиму, что Берия тоже боится – не его, конечно, а Хозяина…

Перед тем, как сесть в «эмку», пилот обернулся и посмотрел на священника. Понимая, что ему нечего больше терять, летчик, попросил:

– Помолись, отец, за раба Божия Виктора.

Отец Серафим благословил его, начертав в воздухе правой рукой широкое крестное знамение.

– Да сохранит тебя Господь!

Весь полет от Гамбурга до Москвы Тая Иванова то и дело бросала взгляд в от иллюминатор. Как назло, день выдался облачным. Пока самолет набирал высоту, изредка сквозь прорехи в серых облаках еще можно было видеть землю. Когда же был достигнут «потолок» – 11 тысяч метров – кроме, как на белые пушистые облака внизу смотреть было не на что. Но все равно сердце девушки то и дело сжималось от радости, а на глаза наворачивались слезы. Ведь она летела над родной землей – впервые за два года!

– Наконец-то я возвращаюсь домой… – прошептала Тая.

Сидевший рядом пожилой седовласый господин в синем, дорогом костюме (Тая опытным взглядом сразу же определила, что такой костюм стоил не меньше тысячи евро) отложил в сторону газету и, опустив очки в позолоченной оправе, удивленно посмотрел на свою соседку.

– Вы что-то сказали? – произнес он скрипучим голосом по-русски, с еле уловимым иностранным акцентом.

Тая смутилась.

– Я думала, что сижу рядом с немцем… А вы оказывается русский.

Пожилой господин удивился еще больше.

– Почему же ты решила, что именно немец? Я – бизнесмен, одна из моих фирм зарегистрирована в Германии. Там мой второй дом, где живут жена и двое внуков… Но лично я большую часть провожу в России – этого требуют интересы дела. А ты что же, долго жила в Германии?

Тая улыбнулась.

– Нет, всего два года… То есть, целых два года!

– Ну и как, понравилось?

Тая задумалась. Разве на такой вопрос можно ответить однозначно? Ей вообще не очень хотелось сейчас разговаривать, но благообразное, приветливое лицо пожилого бизнесмена располагало к откровенности. Наверное, все дело было в его голубых глазах – они выглядели на удивление молодо, как будто принадлежали не убеленному сединами старику, а мужчине в самом расцвете лет.

– Наверное, понравилось… – не очень уверенно ответила девушка. – Я жила в интернате для будущих эстрадных звезд, которых собирают со всего мира…

– Ого! – брови пожилого господина изумленно взметнулись. – Эстрадные звезды! Да, в Германии их умеют – вернее, умели делать буквально из ничего. Лет тридцать назад «звезд» там выпекали, словно на конвейере, причем из людей разных национальностей. Наверное, ты слышала про некогда очень популярные поп-группы: «Бони М», «Арабески», «Модерн Талкинг», «Чингизхан»… Да и певцы были весьма неплохие, например Сандра, Фэнси. Даже из третьестатейных исполнителей, причем даже не германских, а британских, немецкие продюсеры умудрялись делать звезд: взять, к примеру, Криса Нормана, или Саманту Фокс… Много их было, всех даже не припомнишь! И все они пели по-английски, иначе в других странах их бы и слушать никто не стал. Но это было довольно давно, когда в Европе еще были сильны традиции супергрупп «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Абба»…

Тая искренне удивилась. Такой пожилой господин, и разбирается в эстраде! Хотя не всегда же он был пожилым…

– А почему вы сказали «в Германии умели делать звезд»»? – с интересом спросила она. – Разве сейчас не умеют?

Седой бизнесмен снисходительно улыбнулся.

– Деточка, за это время в мире многое изменилось. Сейчас законодателем мод в Европе стали исключительно Соединенные Штаты Америки! Не только в эстрадной музыке, разумеется – во всем!

– А Германия?

– Увы, увы… Все в прошлом! А еще раньше с эстрадного Олимпа сошли такие страны, как Италия и частично – Франция. А какие были громкие имена! Адриано Челентано, Риккардо Фольи, Тото Кутуньо, Мирей Матье, Милен Фармер и даже Патрисиа Каас, – увы, эти звезды уже давно погасли…

Но Германия еще скажет свое слово, в этом я уверен! Таков уж немецкий, несгибаемый дух. Я живу в Германии больше двадцати лет, с тех пор, как поднялся «железный занавес» и эта страна, – он сделал акцент на слове «эта», – то есть Россия, перестала отгораживаться от мирового цивилизованного сообщества. Однако ничего про немецкий интернат для будущих «звезд» я не слышал. Но учеба в нем стоит недешево, верно?

Тая пожала плечами.

– Вообще-то я точно не знаю…

– Хм-м… Наверное, твои родители очень богатые люди, раз ты позволяешь себе не знать такие вещи. Я миллионер, но как видишь, не шикую зазря, и лечу на самолете обычным эконом-классом. Больше того, я до последнего цента знаю, какие вещи и за сколько покупаю или продаю. Немцы меня отучили от обычного русского разгильдяйства и приучили к аккуратности в делах. Это – основа любого нормального бизнеса!

Тая почему-то почувствовала себя немного уязвленной, когда услышала про «несгибаемый немецкий дух», «эту страну» и «русское разгильдяйство». Подобные слова она не раз слышала от коренных немцев, которые очень кичатся своей деловитостью, точностью и аккуратностью в делах.

– Нет, мои родители – не миллионеры, – резко ответила Тая. – Они умерли, когда мне было всего пять лет. Родственники от меня отказались – им самим жилось нелегко в деревне, и я бродяжничала несколько лет. А потом попала в коммуну из таких же бедолаг. Они-то и помогли мне выжить и стать человеком. Не немцы – а наши, русские ребята!

Пожилой господин нахмурился, почувствовав агрессию в словах Таи.

– Ну не коммуна же послала тебя учиться в Германию? – уже более холодным тоном осведомился он.

Тая кивнула.

– Конечно. Мне помог крупный предприниматель Олег Серебряков.