Принцесса и Ястреб - Ева Миллс

В такие моменты я не представляла себя без него, но таких моментов было мало.

Настоящий, невыдуманный герой оказался слишком сложным, и никак не желал складываться в простой и понятный образ, четко прорисованный в моей голове с 16 лет.

Временами Кай бесил меня невыносимо, обижал и говорил неприятные, колкие вещи, заставляющие меня выпрыгивать из своей шкуры и чесаться, чесаться от неудобства. Если моя фантазия мне надоедала, я вся могла повернуться на бок и заснуть, а следующей ночью переиграть все заново, принц же не пропускал ни одной моей глупости, совершенно не терпел безмозглого кокетства и, наверное, скорее бы съел свой камзол на завтрак, чем сделал комплимент изысканней смачного шлепка по заднице.

Я понимала, что веду себя как пятилетняя девочка, чья кукла внезапно ожила и стала день и ночь плакать по-настоящему, требуя еды квадратным от крика ртом. Но порой, вздыхая, я тосковала о времени, когда я только ждала любви, не собираясь в действительности ее получить по-настоящему. Мне мнилось, что, возможно, я что-то упустила, сделала неправильный выбор, что возможно, только возможно, не на самом деле, но вдруг, с кем-то другим было бы по-другому и только страсть, романтика, тайные преследования, поцелуи под луной и никаких, никаких проблем.

И в тот проклятый момент, когда в моей голове всходили зерна сомнения и неуверенности, и появился Ворон.

Валет пик

Он вполне понимал, что принц в ней нашел.

Ошибочно ходило мнение, что Ворон предлагал свою постель только красивым, но в действительности его возбуждали особенные. Нищий душой, с отмороженными чувствами, Габирэль давно не испытывал никаких эмоций перед женским телом, ни перед каким телом.

Каждый раз ему требовалось что-то новенькое, что-то, что могло бы развлечь его, заставить удивиться. Что-то безупречное. Совершенную красоту найти проще, чем яркий характер и поэтому он, не видя необходимости утруждаться, просто брал то, что само плыло ему в руки.

Шелена не была красивой, ни по его меркам, ни по каким. Единственное чувство, которое можно было испытывать, глядя на ее внешность – невыносимое раздражение от того, что вопреки тому, что глазам не нравилось то, что они видели, член реагировал иначе. От нее пахло так заманчиво и сильно… Не обманчивыми ароматами цветов, не дорогими пряностями, заглушавшими вкус тела королевских модниц – но чистой кожей, березовым мылом, горьким дымом горящей травы, терпкой вишней. Ворон видел, что не только он с его сумасшедшим нюхом, это чует. Другие мужики как кобели, провожали ее взглядом, когда она проходила мимо них по коридору, погруженная в свои мысли, не замечая никого, даже и не думая вилять бесполезной тощей задницей.

Мысленно представив ее более пышной, перекрасив волосы в белый цвет и завив их в локоны, Габирэль не мог не признать, что тогда она становилась милой, почти хорошенькой … и невыносимо обычной.

Но такая, как сейчас… Необъезженная, порывистая, вызывающая… О, Габирэль хорошо понимал, что нашел в ней принц.

Не сразу, но он признал, что ревнует Кая. Он привык быть единственной постоянной величиной в жизни Ястреба и то, что эта девка Гатинэ делала с его принцем, Ворона совсем не устраивало.

Ему плевать было, как часто и в каких позах он ее ебет и на какие балы таскает, какие глупости шепчет на ухо, перегибая ее через кровать, и до поры до времени Габирэль обращал внимание на Шелену не больше, чем на забавного мышонка: когда принц с ней наиграется и выбросит, можно будет подобрать и сожрать. Но однажды, проходя мимо комнаты Кая, он услышал звук, заставивший его почернеть от ненависти: хохот. Принц смеялся так звонко, искренне, по-мальчишески, что у Габирэля побледнели костяшки пальцев, стиснутых в кулаки: Ястреб мог трахать что угодно, но смеялся он только с Вороном. Раньше.

Он потерял покой. Незыблемый, привычный мир покачнулся, а Ворону не нравилось терять равновесие. Он попробовал было пойти самым быстрым путем и высмеять девчонку перед принцем, но наткнулся на такой холодный и сильный отпор, что убедился еще больше: Гатинэ надо убрать.

Уйдя в тень, он стал выжидать. Наблюдал, расспрашивал, изучал, потихоньку собирая картинку в голове.

Сейчас он стоял перед зеркальным стеклом и внимательно наблюдал за тем, как, наплевав на приличия и осторожность, двое кипящих от страсти идиотов занимаются сексом на столе лаборатории.

Он застал их в самом начале. Кай стоял, а она ползла вдоль него, целуя шею, соски, живот. Опустившись перед принцем на колени, медленно, глядя в глаза, раздвинула ему ноги, постепенно передвигая ладони от коленей к паху. Губами расстегнула пояс, приспустила одежду, высвободив красивый тугой член. Нежно и медленно начала целовать внутреннюю сторону ягодиц, наслаждаясь процессом, потеребила яички, облизала сверху вниз.

Ворон знал, что Кай уже предвкушает момент, когда окажется у нее во рту. Он тоже предвкушал.

Не трогая головку, она обхватила губами низ ствола, помогая себе рукой, чтобы не выскальзывал, начала его лизать и посасывать. Так, целуя ствол члена, постепенно приблизилась к головке и круговыми движениями языка стала ласкать вокруг. Габирэль почувствовал, как у него в паху начинает нарастать возбуждение и, наспех расстегнув брюки, сунул руку в штаны, не отрывая взгляда от разворачивающегося перед ним зрелища.

Она вводила и выводила член изо рта, чередуя глубокое проникновение с неглубоким. Ворон почти ощущал, как горячо и влажно у нее во рту. Глядя на перекошенное от мучительной сладости лицо Кая, он представил себя на его месте, что это он, а не принц, перехватывает девчонку за волосы, не давая пошевелиться, отбирает контроль и, войдя до самой глотки, перекрывает ей дыхание …и кончил, закрыв глаза от наслаждения, прошившего позвоночник. Восстановив дыхание, он привел в порядок одежду и, кинув последний взгляд на целующуюся влюбленную парочку, неторопливо ушел к себе.

Глядя без сна в потолок спальни, Габирэль наконец-то принял решение.

Если он не может получить Ястреба, то он заберет себе его принцессу.

Фрэн болтала ногами, сидя на моем кухонном острове.

– Когда ты собираешься поговорить со своим красавчиком мужем?

Я даже не посмотрела в ее сторону.

– Ты мертва. Тебя это не касается.

Я готовила лимонный пирог перед тем, как она появилась. Знакомые механические действия – порезать 250 г холодного сливочного масла, добавить 380 г просеянной муки, смешанной с пятью граммами разрыхлителя – успокаивали, освобождали голову от тяжелых дум, поднявших меня до рассвета. Я добавила щепотка соли и быстро, не давая маслу согреться, сбила тесто в большой плотный шар, завернула в пленку и отправила в холодильник. И увидела ее.

В этот раз я сразу знала, что это сон, но не собиралась даже в видении отказаться от чашечки кофе, своевременно поставленного на маленький огонь заранее и еще даже не успевшего убежать.