Эшафот забвения - Виктория Платова

– Есть такое. Вообще-то его зовут Митяй. Знаешь,Серьга, я, наверное, съеду… Переберусь к нему.

– Я понимаю. – Серьга не выказал никакого сожаления потакому прискорбному поводу, и это снова задело меня: все-таки мы были рядомочень долго – только он и я. И мы были по-настоящему привязаны друг к другу.

– Хороший парень?

– Шикарный.

– Запупыривать мастак? – Теперь, когда вопросы соитияне касались его обожаемой Елки, Серьга снова позволил себе простодушныйдеревенский цинизм.

– Еще какой!

– Зови его сюда, я познакомиться хочу. Сейчас посидимвчетвером, отметим.

– Если ты настаиваешь…

– Настаиваю.

Я вышла в коридор. Митяй стоял, прислонившись к телефонномустолику, и уныло жал эспандер.

– Заскучал поди? – тоном профессиональногомассовика-затейника спросила я.

– Ничего, я привычный. – Еще бы тебе не быть привычным,мелкая сошка на подхвате, я сильно подозревала, что такие профессиональныебойцы-конвоиры рекрутируются из тех незадачливых парнишек, которых на заретуманной юности всегда динамят с любовными свиданиями.

– Знаешь, у моего приятеля есть гантели. Может быть,вручить их тебе для разнообразия? Или скакалку? Мы на ней белье сушим.

– Гантели малофункциональны и задействуют не те группымышц, которые нужно задействовать на сегодняшний день, – назидательно сказалМитяй.

– Извини. Пойдем-ка в комнату, мальчик. Хозяин тебяприглашает.

Митяй отлепился от телефона и, вздохнув, последовал за мнойКогда он увидел Серьгу, сидящего в инвалидном кресле, то весь подобрался.Впервые за все время знакомства я увидела в его лице слабый отблеск, далекуюзарницу человеческого чувства: то ли жалость, то ли раскаяние, то ли неловкостьза свое вопиющее, нагловатое, стопроцентное здоровье Серьга заработал колесамии лихо подкатил к нам.

– Ну, поздоровайтесь, мальчики, – подтолкнула я к СерьгеМитяя, шепнув ему на ухо. – Он слепой, ничего не видит.

– Точно. Слепой, как летучая мышь, Гомер и Людвиг ванБетховен, вместе взятые, – почему-то развеселился Серьга и протянул руку впространство перед собой.

Митяй осторожно пожал ее, а я педантично заметила:

– Людвиг ван Бетховен, к твоему сведению. Серьга, былглухим.

– Еще и глухим! – ужаснулся Серьга. – Бедняга. Ну,рассказывай, Ева, что за парень, как выглядит. Ну, и вообще про намерения.

– Намерения самые серьезные, – весело начала я, и Митяяпередернуло. – Не могу сказать, чтобы он был божественно красив…Толстоватнемного…

– Немного?

– Ладно, сдаюсь. Очень толстый. Но добрый. В детствеперенес оспу, так что с лицом тоже не все в порядке. Сильно потеет, но это дажеукрашает мужчину. Мужчина должен иметь свой собственный резкий запах, чтобы еговсегда можно было найти, если завалится за кровать.

– Что-то я не могу унюхать ничего такого, – уличил меняСерьга.

– Он просто сейчас находится в состоянии относительногопокоя.

– А-а…

– Знаешь, Серьга, у Митяя только один недостаток.

– Брюхо волосатое, – с завистью предположил Серьга.

– Он не знает, что такое “минет”.

– И ты его до сих пор не просветила?

– Артачится Предпочитает традиционный секс, дурашка.

Митяй слушал наш треп с легким недоумением, переходящим всмятение: этот стиль общения при посторонних мы с Серьгой выбрали давно идовели его до совершенства: он заключался в бесконечном обстебывании себя идругих, в не совсем пристойных провокациях и невинном отказе от них. Это былисконно вгиковский стиль случайных компаний и случайного секса в случайныхкомпаниях. Стиль погибшего Ивана, стиль погибшего Нимотси, стиль погибшейАлены. Тогда он не значил ничего, он просто был – и все. Теперь же он помогалСерьге справляться с увечьем Этот стиль Серьга довольно часто практиковал всвоем надомном кризисном центре помощи самоубийцам – и самым поразительным былото, что он срабатывал безотказно. За все то недолгое время, которое Серьгапросидел на “телефоне доверия”, было всего лишь несколько случаев, когда он невоспользовался им. Эти случаи Серьга называл “важняками” и относился к нимочень серьезно. Последним из них по времени был телефонный роман с пожилойженщиной, имени которой Серьга так и не узнал. А я не узнала ее истории –Серьга так и не рассказал ее мне. Но, похоже, это было что-то из ряда вонвыходящее, что-то по-настоящему его задевшее; Серьга сказал тогда: “Ну, щтотакое, пощему люди позволяют так обращаться с собой? Втягивать себя в дурацкоекино.. “Не входите в старый дом, можно потеряться в нем…” У нее очень приличныйголос, совсем не старый . “Не входите в старый дом…” Ты когда-нибудь слышалатакую песенку, Ева?"

Фальшивым голосом Серьга напел мне первые такты песни,которой я никогда не слышала.

Вот и я ее не знаю, этой чертовой песни, пошутил Серьга,иначе мог бы помочь старушке. Спели бы дуэтом…

Серьга так ничего и не рассказал мне об этой женщине, хотявсегда любил пересказывать свои телефонные истории, – “я дал ей слово, чтоникто ничего не узнает” Женщина довольно долго звонила ему, в ею же самойназначенное время, а потом звонки прекратились. Серьга страшно переживал, чтоне знает ни ее адреса, ни телефона, что никак не может ей помочь. А потомпоявились другие “важняки”, и беспечный, как раненый кузнечик, Серьга забыл оней. И я тоже забыла…

…Хлопнула входная дверь, и спустя минуту в комнате появиласьЕлик с бутылкой самого дешевого шампанского. На меня и Митяя она даже невзглянула.

Под презрительные взгляды Митяя (“две страшилы и инвалид зараспитием выжимок из недозрелого винограда сорта “Алиготе”, ну и картина, хужене придумаешь”) Серьга откупорил пробку, и она с треском улетела в потолок.Шампанское (самая обыкновенная, разбавленная спиртом шипучка) пролилось ему наколени, и он остался этим страшно доволен.

Жизнь возвращалась к нему, она обещала упоительноепутешествие по времени с женщиной его мечты. Я даже почувствовала благодарностьк Елику и впервые посмотрела на нее каныгинскими слепыми глазами. Ты красавица,пусть будет так. Сейчас я уйду из этого дома, а ты навсегда останешься в нем.Елик протянула мне стакан с шампанским, я рассеянно взяла его. Митяй брезгливоотказался от пойла, пробормотав нечленораздельное “я за рулем”. Мы с Серьгой иЕликом чокнулись, и я провозгласила тост:

– За вас, ребята. Плодитесь и размножайтесь.

– Прислушаемся к твоим пожеланиям, – серьезно сказалСерьга, – вы тоже не задерживайтесь…

Митяй не удержался и хмыкнул, Елик засадила шампанское одниммахом и поставила стакан на журнальный столик: на краях стакана остались следыот ее помады, светло-лиловой, придающей и без того тонким губам девушкисходство с губами мертвеца. Совсем недавно я уже видела следы от губной помадына стакане…