Оружие для Слепого - Андрей Воронин

Тот взглянул на часы и понял, что уже потерял пять минут. Значит, придется гнать по боковым улицам, там, где можно превысить скорость, где меньше светофоров…

Заехав в нужный двор. Сиверов легко взбежал по лестнице и позвонил в дверь. На мгновение глазок погас. Сиверов взмахнул рукой. Потапчук дождался, когда Глеб переступит порог и только после этого пожал ему руку.

– Примета плохая через порог здороваться.

Когда Глеб снимал куртку, Федор Филиппович уловил легкий запах алкоголя.

– Я тебя из-за стола вырвал? – А то откуда же! Маленькое домашнее торжество.

– Извини, не хотел…

– Я же понимаю, неприятности случаются в самый неподходящий момент.

– Вот тут ты прав, как всегда. Проходи, садись.

Глеб привык, что в таких случаях генерал обычно приезжает со старым кожаным портфелем, но сегодня, как ни старался, не мог отыскать его в комнате. Он сел, закурил первую сигарету за этот день, а Федор Филиппович принес с кухни колбу с кофе. Кофе оказался на удивление крепким, такого Потапчук никогда раньше не пил.

– Федор Филиппович, вы, наверное, пару дней уже не спите?

– Да, – вздохнул генерал, – уже третий день на ногах, вернее, третьи сутки.

– Это для меня крепковато, – усмехнулся Глеб, – и вам советую разбавить.

– Нет, я иначе уже вкуса не замечаю, – и генерал Потапчук сделал два глотка горячего обжигающего кофе, к которому Глеб не мог даже прикоснуться. – Два дня тому назад погиб офицер ФСБ, майор Грязнов.

Это был офицер из моего управления. Убили его профессионально, в подъезде дома. Два выстрела – один в грудь, второй, контрольный, – в голову. Никаких свидетелей, все было рассчитано до секунды. Никаких хвостов, никаких зацепок.

– Чем он занимался? – спросил Глеб. – За что его застрелили?

– Вот тут-то и собака зарыта, – Потапчук допил кофе одним глотком, как допивают водку на поминках. – Честно говоря, метили не в него, на его месте должен был оказаться ученый, доктор Кленов, которого мы охраняем.

– Охраняете от кого?

– Не спеши, Глеб, дослушай, сейчас все поймешь.

И генерал Потапчук толково, быстро изложил Глебу все, что было известно ему самому о разработках доктора Кленова и о том, какую войну устроили иностранные спецслужбы вокруг его самого и его работы.

– Ему предлагали то, чего не предлагали даже ведущим физикам-ядерщикам. Скажи он только, что ему нужен целый институт, здание, штат сотрудников, финансирование отдельной строкой в бюджете, это было бы ему .предоставлено. Но цээрушники не учли одного – что.

Кленов окажется патриотом. Он отказался и продолжает свои исследования здесь, в России. А шантажировать его нечем – ни жены, ни детей, ни пагубных увлечений.

– А разве такие положительные люди бывают? Что-то очень смахивает па героя из книжки.

– Иногда встречаются и в жизни, – грустно усмехнулся генерал Потапчук. – Когда он отверг все предложения, стало ясно, что его попытаются убрать, хотя сам Кленов в такую возможность не верил. Он пытался убедить меня, что настали другие времена, что теперь ни политиков, ни ученых не убивают, сейчас стреляют-де только в бизнесменов, в банкиров, которые крадут друг у друга деньги. Но все-таки мне удалось его убедить какое-то время не появляться дома, жить в надежно охраняемом месте. На свой страх и риск вместо него по привычному маршруту, на его машине приезжал в Москву наш офицер, немного похожий на Кленова майор Грязнов. Конечно, он был моложе доктора лет на десять, но полного сходства мы и не добивались. Приклеили бороду, надели очки, немного грима. Роста они одного. Таким способом мы выявляли тех, кто мог следить за ним и попытаться выйти с ним на контакт.

– И что, следили?

– Постоянно. Но они сумели провести нас. Я-то полагал, что, пока за ним следят, ищут встречи, покушения не произойдет. Я решил, что они попытаются еще раз его завербовать. Но просчитался – наверно, Кленов был слишком резок, когда отказывал им в сотрудничестве.., и майора Грязнова не стало, не помог и бронежилет. Я не могу представить себе, как это произошло. Профессионал, знавший, что в любой момент на него может быть совершено нападение, оказался не готовым к этому, не успел даже выстрелить, хотя первая пуля попала в бронежилет! :

– Такого не бывает, – сказал Глеб, – чтобы никаких концов. Люди по воздуху не летают, не живут в пустоте и сквозь стены не проходят. Так, – задумчиво протянул он, – насколько я понимаю, вы решили сделать вид, что погиб именно Кленов?

– Честно признаться – да. Но, так сказать, не до конца.

– Я что-то не понял…

– Официально о гибели ученого нигде не сообщалось. Ни некрологов, ни похорон, но информация была запущена по их агентурным каналам, можно сказать, подброшена. Всегда держим в запасе пару человек, которых уже раскрыли, о которых уже известно, что они завербованы ЦРУ. Временами мы используем этот канал, до поры до времени не трогая их, пока противник сам не догадается, что его агент раскрыт.

– По-вашему, человек, убивший майора Грязнова, не понял своей ошибки?

– Думаю, нет, на это у него просто не было времени.

Да и знал он его, наверное, только по фотографиям, ведь последние несколько лет Кленов нигде не светился. Не появлялся ни на симпозиумах, ни на конференциях, лишь изредка публиковался в научных журналах и то под чужой фамилией. О его существовании знали единицы.

Слишком серьезно то, чем он занимался.

И генерал Потапчук еще раз, подробнее рассказал своему агенту все, что ему было известно о разработках генетического оружия, которые ведутся по ту сторону океана и по эту, здесь, в России, в тридцати километрах от Москвы.

Естественно, генерал не мог знать, что то же самое, почти слово в слово, говорил чин ЦРУ в Праге своему агенту, который прибыл из Москвы и в тот же день вернулся обратно. Оба они говорили правильные вещи, рисуя картины апокалипсиса, который может наступить, если враг завладеет секретными разработками, сможет создать оружие нового поколения, по сравнению с которым все то, что человечество сделало до сих пор, выглядит детским лепетом. Действительно, новое оружие было бы как автомат по сравнению с рогаткой. Каждый – и полковник Браун, и генерал Потапчук – был по-своему прав, каждый защищал интересы своего государства и искренне беспокоился о судьбе мира, полагая, что, попади оружие в руки противника, и разговаривать о равновесии, о балансе сил станет просто-напросто бессмысленно.

Глеб все это внимательно выслушал, помолчал пару минут и спросил:

– Послушайте, Федор Филиппович, какая-то ниточка все же должна остаться, иначе вы бы меня сюда не позвали.

– Угадал. Но ниточка, Глеб, настолько гнилая, что я даже не знаю, сможешь ли ты за нее потянуть, или она порвется от первого прикосновения.