Герой из героев. Дело привычки - Елена Тихомирова

От страха такого сильного, какого мне ещё никогда не доводилось испытывать, я крепко взял её в ладони свои. Казалось, что вот-вот и мучающее меня предчувствие осуществится! Что Эветта растает в воздухе, и я потеряю навсегда и её, и вместе с ней самого себя. Но она только довольно вздохнула и снова коснулась меня губами. Поцелуй принёс очень странные ощущения. Их можно было сравнить разве что с достижением цели исследования, на которое стал затрачен не один десяток лет. Подобного трепетного волнения и восторга я никак не ожидал. Тем более что отчётливо осознавал причину его возникновения. Столь простую. Столь незначимую… Эветта желала всегда оставаться со мной также, как я с ней.

«Мы должны быть вместе. И мы будем! Потому что без неё уже нет меня!» – осознал я.

Каждая деталь той ночи навсегда осталась в моей памяти. Как не хотели расстёгиваться пуговицы, с каким шелестом падала одежда на пол, как догорели все свечи, как звёзды освещали изгибы тел, как сложно было сдержать стон, как… как мы сплелись столь тесно, что стали тем, кем и должны были быть – единым целым.

В ту ночь мы не сомкнули глаз. Дав себе немного отдыха, каждый из нас продолжал ласки. Казалось, было не утолить этот голод желания обладать друг другом, но начавшийся рассвет заставил проснуться иные мысли.

– Ой… Это… Это я? – вдруг спросила Эветта.

– Что?

– Это же кровь, Арьнен.

Я приподнялся и внимательно осмотрел простыню. Затем подошёл к одной из погасшей из-за ветра свечей, зажёг её прикосновением и, посветив на кровать, заключил:

– Уйма крови.

– У меня, наверное, цикл сбился… Что теперь будет?

– Подожди следующего месяца. Нужно иметь хоть какие-то данные для прогноза. Начнётся ли кровотечение по прежнему графику или…

– Арьнен! Я имею в виду, что нам с этим беспорядком делать! Тут же всё теперь измазано. И постель, и ковёр, и пол!

К сожалению, моё предложение подпалить таверну Эветта отвергла. Так что мы соорудили из каминного крюка и простыни простенькое приспособление, позволившее подцепить удачно забытое кем-то во дворе ведро с водой, и тихо хохоча, принялись намывать комнату. На мой взгляд, по итогу там стало даже чище, чем до нашего прибытия. Однако, так как кровь всё же не оттёрлась от всего, как хотелось, уехали мы очень быстро. Матильда бодро несла нас вперёд, и мне было до безумия приятно обнимать за талию, сидящую впереди меня развеселившуюся Эветту… И больше. Не знаю, именно ли такое состояние называют люди любовью, но я был по-настоящему счастлив. Как никогда в жизни!

… Так вот вопрос. Что же тогда было сделано не так?

Почему она оставила меня?

– Арьнен, ты здесь?

Я не ожидал прихода Эветты. И уже не знал, был ли ей рад.

– Здесь. Проходи.

Она оказалась нагой. Просто накинула поверх плеч рясу как платок, чтобы коготки чёрного кота, сидящего у неё на руках, не оцарапали её. И даже не подумала одеться, когда села на единственный в келье стул и отпустила животное.

– Чего ты от меня хотел?

– Чтобы ты вернулась.

– А что? Проблемы с каким-то заданием? Не можешь найти нужное объяснение в книге? Или без пользы проходит время, когда никто не читает, а ты занят вырезанием поделок?

– Слишком много вопросов, чтобы дать один ответ. Так что лучше начну по порядку. По заданиям у меня…

– Не надо, – перебила Эветта. – Я не вернусь.

– Почему? Но… но почему?!

Она встала, не обращая внимания на упавшую рясу, и, подойдя вплотную ко мне, поцеловала. Её губы вызвали пожар во мне. Я буквально-таки был готов ухватиться за неё, чтобы навсегда каким-то образом оставить внутри себя, потому что без неё я был неполон и пуст! Но я не успел. Она отошла на три шага назад. Плавно, как будто воздух обратился в густой кисель.

– Я думала, что справлюсь, – тихо произнесла девушка дрожащими губами и, встряхивая гривой волос, вернулась к прежнему надменному облику. – Ты спрашиваешь, почему я не останусь?

– Да.

– Потому что тогда я погибну от любви к тебе, Арьнен. Ведь ты никогда не сможешь ответить взаимностью. Ты словно и не человек. Ты каменный. Твои стремления к непостижимому могуществу – вот весь смысл для тебя. Так что если на то однажды будет воля Ордена, ты легко меня предашь и даже убьёшь. Запросто разрежешь на куски, как и тех, кто не прошёл ученичества!

– Нет. Ты не права! Нет…

– Я не хочу такой боли. Не хочу предательств! – выкрикнула она и убежала.

Моё сердце словно остановилось. Я хотел броситься за ней со всех ног, но запнулся и грохнулся на пол. А когда поднялся, то коридор за дверью оказался пуст. И от созерцания пустоты почему-то я перестал как спешить, так и мыслить. Вернулся в комнату, зачем‑то подошёл к своей кровати, поднял матрас да вытащил серебристую пряжку, которую так и не отдал Эветте за столько лет. Огонёк лампы красиво отразился на изгибах гравировки металла, а затем магический фонарик загорелся чуть ярче и погас – я утратил над ним контроль.

Вокруг осталась только тьма. Неподвижная и холодная.

Как металл. 

Как вечное одиночество.

– Незабываемые ощущения? Да что ты о них знаешь?! – грозно нахмурился я и, от злобы плюнув франту на яркую широкополую шляпу, поехал дальше, торопя коня и не слушая проклятия за спиной.

Путь к Эмэр’Альнен был достаточно короток, но небо темнело от грозовых туч.

… А мне так хотелось покончить с воспоминаниями об Эветте и убраться куда подальше из этого мира до начала дождя!

Хватит.

Хватит.

Хватит, я сказал!

Глава 10

Ослушавшись рекомендации Гастона ехать по тракту до самой мельницы, никуда не сворачивая, я всё же повернул в сторону, рассчитывая взглянуть на место, где некогда мы с Эветтой старались избавиться от тела мэтра Алхимика. Но явно ошибся с местоположением. Память подвела. Так что далее поехал я медленнее и несколько в стороне от дороги, лелея надежду так или иначе найти искомое. Однако ничего не вышло. Опал доехал до самой жилы, создавая у меня впечатление, что кто-то вырезал из этого мира запомнившийся мне фрагмент.

– Зря только время потратил, – сердито буркнул я, но коня похлопал по шее с лаской. Животное благодарно заржало. А там я вынужденно вернулся назад и, вновь выехав на дорогу, больше с