Без пощады - Саймон Керник

Подходя к входной двери, Ленч услышал звук подъезжающего фургона. Он открыл дверь ногой и быстро двинулся по дорожке со спящим ребенком на руках. В фургоне его ждало двое. Пассажир вылез и открыл задние двери «бедфорда». Сейчас он был не в маске, а в бейсболке с низко опущенным козырьком, чтобы его в случае чего не опознали. В задней части кузова лежали два матраса. Ленч положил мальчика на один из них и торопливо зашагал обратно к дому, озираясь по сторонам, — не зажегся ли свет в соседних домах? Не горело ни огонька.

Когда Ленч снова приблизился к детской кроватке, девочка беспокойно заворочалась. При необходимости можно было бы заклеить девчонке рот и связать ее, но все же лучше обойтись без этого, чтобы не возникли проблемы с сообщниками. Он взял ее на руки и вышел; она так и не проснулась.

Когда оба ребенка были в кузове, человек в бейсболке закрыл двери фургона.

— Не нравится мне это, — прошептал он.

— С ними все будет нормально, — сказал Ленч. — Не вздумай облажаться. Тебе есть что терять.

Ленч располагал уликами, которых хватило бы, чтобы засадить обоих подельников за решетку до конца жизни.

Человек в бейсболке что-то проворчал и забрался в кабину. Через секунду фургон набрал ход и скрылся из виду.

Окна соседних домов по-прежнему оставались темными, шторы — задернутыми. Ленч отошел от освещенной площадки под фонарем и медленно двинулся к дому, ощущая знакомую дрожь возбуждения, — словно чьи-то прохладные пальцы нежно ласкали его в паху.

Убивать Айрин Тайлер особых причин у него не было. Его лица она не видела и описать бы не смогла при всем желании. Да, она слышала его голос, но что с того? Он мог спокойно оставить ее прямо так — связанной, как цыпленок, неспособной даже позвать на помощь.

Однако уйти просто так значило бы упустить великолепную возможность. Не часто он себя баловал в последнее время. И кроме того, он хорошо помнил слова, которые сказал его командир много лет назад в сожженной мусульманской деревушке, бросив небрежный взгляд на груду холодеющих трупов — бывшую семью из десяти человек: «Мертвец не покажет на тебя пальцем».

Я спал смутным сном без сновидений. Неясно помню, что ненадолго просыпался среди ночи из-за боли в плече, однако в тот день я слишком устал, чтобы боль или любая другая из моих бесчисленных проблем по-настоящему тревожила, и через мгновение я снова забылся.

Когда я проснулся окончательно, болело уже лицо — точнее, рана от ножа. Ножа, на котором обнаружились отпечатки пальцев моей жены… Кэйти свернулась клубочком на пассажирском сиденье, привалившись головой к окну. Она перетянула на себя почти весь плед — давняя привычка — и устроилась с относительным уютом. Я подумал, можно ли это назвать сном невинности.

Часы показывали двадцать минут шестого, снаружи уже рассвело. Хотелось пить и есть: со вчерашнего обеда у меня крошки во рту не было… казалось, с тех пор прошла целая жизнь. Я потянулся за одеждой, оставленной на ночь на заднем сиденье «лендровера». Ни рубашка, ни джинсы не высохли, оставшись неприятно влажными и липкими на ощупь.

Я открыл дверцу, ступил на бетонный пол амбара и стал разминать ноги. Почему Кэйти не хотела обращаться в полицию? Неужели она и вправду замешана в убийстве Ванессы? Вроде бы возможности у нее не было… и все же мои мысли неизменно возвращались к самому главному и непостижимому вопросу: откуда на ноже отпечатки ее пальцев? Этот вопрос ей обязательно зададут в полиции, а отвечать на него она явно не желает. Почему? Ведь в конце концов придется все им выложить, зачем же медлить? Я решил сдаться копам, даже если Кэйти будет против. Хоть какая-то защита для меня и детей…

Дети. В круговороте событий предыдущего дня я совсем забыл о них и сейчас вдруг понял, как сильно по ним скучаю. Нет, пора покончить со всем этим безумием…

Открылась пассажирская дверца, и из «лендровера» вылезла Кэйти с заспанным лицом.

— Доброе утро, — сказала она, сделав несколько неуверенных шагов в мою сторону.

— Привет.

— Слушай…

— Нам нужно обратиться в полицию, — сказал я.

Она будто задумалась.

— Я пойду в любом случае, и без тебя.

Она медленно кивнула:

— Пойдем вместе.

Даже после всего, через что ей пришлось пройти, даже после ночи в машине она выглядела потрясающе, и я так захотел ее, что в горле мгновенно пересохло. Я бы заплакал, если б умел, — но почему-то мне вообще не плачется из-за семейных неурядиц. Слезы наворачиваются на моих глазах крайне редко — когда я не в силах что-то изменить. Например, я плакал, когда пятнадцать лет назад умерла моя бабушка и еще когда сборная Англии потерпела поражение в очень важном матче. Да и то мне нужно много выпить, чтобы расчувствоваться. Глядя сейчас в глаза Кэйти, я задал себе вопрос: когда же наш брак начал распадаться? Наверное, когда она перестала видеть во мне любовника. И если честно, случилось это задолго до ее встречи с Джеком Келли.

— Как будем добираться до полицейского участка? — спросила она.

— Ключи от «хендая» ты, надеюсь, не потеряла?

— Нет, они в пиджаке. Ты хочешь вернуться к дому и увести машину? Но там наверняка полиция… Прошлой ночью было много стрельбы, да еще пожар…

— Вот и прекрасно. Если они там, то проблема решена, верно?

Она неуверенно кивнула.

Мы двинулись тем же путем, что пришли сюда, и через пятнадцать минут достигли коттеджа. А увидев его, потрясенно застыли: от второго этажа не осталось и следа, частично сохранились лишь наружные стены, сплошь покрытые сажей. Над пожарищем поднимались тонкие струйки дыма, повсюду желтела полицейская лента.

Пробравшись подлеском, мы подошли поближе. На подъездной дорожке стояла полицейская машина, ее владельца видно не было. «Хендай-купе» стоял на прежнем месте. Темно-красный корпус машины где почернел, где потускнел от дыма, но в остальном она выглядела целой и невредимой.

— Давай ключи, — сказал я и протянул руку.

— Нет уж, — отрезала Кэйти. — Поведу я. Пошли.

Я не успел возразить, как она затрусила по подъездной дорожке. Под ее каблуками хрустел гравий. Поскольку выбора не было, я поторопился за ней. А догнав, с удивлением обнаружил на ее лице широкую улыбку.

Слева раздался крик. Из-за угла бывшего коттеджа, ярдах в десяти от нас, вынырнул полисмен в форме — толстяк с румяным круглым лицом. Глядя на него, не верилось, что на юге Англии когда-нибудь покончат с преступностью. Наверное, мы помешали ему отлить.

Кэйти на бегу сняла машину с сигнализации и подбежала к водительской двери.

— Эй, ни с места! — завопил коп, грузно топая к нам.

Я остановился в отличие от Кэйти, которая нырнула в машину и завела двигатель.

— Кэйти, ради всего святого, что ты делаешь? Это же полиция!