Слепой. Операция "Атлантический циклон" - Андрей Воронин

Шан старался убедить себя именно в таком повороте событий, поскольку другой вариант сулил ему верную гибель. Этот вариант исключал массовую экспансию промышленного капитала. Затея с хлебом являлась самодостаточной, ничего другого люди, стоящие за Сю Нинем не планировали. Отсюда с неумолимой ясностью следовало, что в семенах таится смертельная опасность.

Гунсунь абсолютно точно понял одно — затея с хлебом направлена на покорение китайцами Сибири. Если отсутствует намерение тайно прибрать к рукам всю местную промышленность, то остается лишь извести под корень местное население. Вот почему его заставляют выкупать хлебозаводы, формально оставляя их у прежних владельцев. Невидимые щупальца должны раскинуться на все громадное пространство. А что дальше? Новые ядовитые добавки или проклятые семена обладают способностью накапливаться в человеческом организме и, достигнув критического уровня, разят наповал?

В любом случае Гунсунь решил навсегда отказаться от собственного продукта. Впрочем, это не совсем верно. Шан отказался от хлеба, массово выпекаемого на его заводах. В своем коттедже он начал строить маленькую пекарню. Она должна была обеспечить всю семью Гунсуня и его ближайших друзей, в первую очередь Янлина. Тот как раз сообщил Шану новость о своей скорой женитьбе.

— Вот и замечательно, а то сколько можно холостяком ходить! — обрадовался Шан. — Места у меня хватает, построим тебе новый дом, попросторнее.

— Мне своего достаточно, — робко возразил Ю.

— Это сейчас достаточно. А когда дети пойдут? Разве хватит трех комнат? В одной ты работаешь, другая спальня, третья — гостиная. Надо еще детскую, а лучше две или три — по числу детишек, — хитро улыбнулся Гунсунь и тут же посерьезнел. — Видишь, я пекарню строю. Хочу дать тебе ценный совет. Когда она будет готова, тогда обеспечит всех нас хлебом. А до того времени покупайте какой угодно хлеб, только от нашего держитесь подальше.

Янлин был умен. Выждав несколько секунд и поняв, что хозяин намерен ограничиться лишь этой информацией, он коротко ответил:

— Хорошо.

Шан одобрительно посмотрел на своего помощника:

— Ты не задаешь лишних вопросов. Молодец. Когда настанет время, я сам тебе все объясню.

Двое мужчин — один уже в летах, второй заметно моложе — встретились в хорошо знакомой им обоим квартире, расположенной на шестом этаже одного из московских домов.

— Ладно, Глеб, времени у меня, как всегда, в обрез, давай перейдем к делу, — сказал тот, что постарше.

— Я, как пионер, всегда готов, — улыбнулся молодой.

— Отлично. В одном сибирском городе заезжий китаец начал печь хлеб. Вскоре возник ажиотаж, большинство горожан буквально гонялись за китайским хлебом. При этом, как утверждают знающие люди, китайский продукт мало отличался от отечественного. Наши коллеги из тех мест заподозрили неладное и внедрили к хлебопеку своего человека. Тот вскоре был найден мертвым, якобы погиб в результате пьяной драки, закончившейся ограблением. Убийцы не найдены до сих пор. Центр заинтересовался этим делом, но пока мы не хотим отправлять штатного сотрудника. Начальство опасается задеть коллег из области. Ты же знаешь о вечной настороженности провинции в отношении московских специалистов. Будто мы корчим из себя великих знатоков, а остальные так, нервно курят в сторонке. Ты, Глеб, человек как бы со стороны, а стоишь целого взвода штатных сотрудников. Наша задача сильно упростится, если ты согласишься заняться этим делом.

— Что конкретно от меня требуется?

— Разобраться, почему возник бешеный спрос на китайский хлеб. Коллеги подозревают, что секрет в добавках, которые содержат некие особые вещества. Подозрения усиливаются тем, что китайцы стерегут добавки, как зеницу ока. Кроме того, есть странная информация, якобы тоже связанная с этим хлебом. Несколько заядлых наркоманов, подсевших на китайский хлеб, завязали с дурью. Но это единичные случаи, нуждающиеся в тщательной проверке.

— Скорее всего совпадение. Иногда у человека хватает силы воли самостоятельно бросить наркоту. Думаю, в городе порядка тысячи наркоманов. Если бы хлеб на самом деле лечил от зависимости, бросивших дурь оказалось бы несколько десятков, — сказал Слепой. — Но я не совсем понимаю, в чем моя задача? Это скорее дело экспертов, которые определят состав добавки.

— Для этого нужно сначала ее достать. В хлебе она так удачно для китайцев распределена, что все анализы завершились провалом.

— Возможно, просто в хлебе нет ничего криминального? — предположил Слепой.

— В твоей мысли есть рациональное зерно, но мы должны быть уверены на сто процентов. Сам посуди, ведь это хлеб, стратегический ресурс, от его качества без преувеличения зависит здоровье нации.

— А тупо явиться к хлебопеку с ордером на обыск мешает дружба народов? — не без иронии спросил Сиверов.

— Ты прав. Для обыска мы должны иметь серьезные основания. Без этого никак. Сам посуди, если мы по собственной инициативе ворвемся на хлебозавод, конфискуем добавки, а в них ничего не окажется, то станем виновниками международного скандала. И ладно бы с каким-нибудь Кот-Д'Ивуаром! А с самим Китаем, могучим и ужасным! Тут могут головы полететь!

— Ясно. Попробую разобраться с вашими добавками.

— Другого ответа я от тебя и не ожидал, Глеб Петрович. Впрочем, под чьей личиной ты там появишься?

— Игоря Александровича Виноградова. Пора ему размяться — давно уже не показывался на сцене.

– Хорошо. Я сообщу полковнику Бахрушину. Он будет курировать тебя на месте.

С тоской оставлял Пэн свою вотчину. В этой тоске не было грусти по родным местам, он боялся упустить из рук выгодный бизнес. Боссы Триады, разойдясь в главном вопросе, насчет Цзюя оказались единодушными. Пэн сам был виноват в приключившейся с ним беде, собственная жадность вынудила его заключить союз с дьяволом. Пусть теперь расхлебывает заваренную им кашу. Цзюю дали понять, что оставляемая им территория должна находиться под контролем Триады. Вместо команды Пэна туда придут другие люди: ведь надо поддерживать наркотрафик, продолжать торговлю живым товаром и контролировать подпольные игорные дома. А дальше, как карта ляжет. Если новички хорошо себя покажут, им и дальше здесь работать. А Цзюю найдут другое местечко или раскидают его команду по всей стране. Последний вариант был Пэну совсем не по душе. Оставалась надежда, что новички, смутно знакомые с местными условиями, облажаются, а команда Пэна быстро справится с порученным им делом и вернется назад. Цзюй, впрочем, оставил на месте большую часть команды, забрав с собой лишь лучших исполнителей.

Первым без сомнений был Дун, ветеран, начинавший вместе с Цзюем. Тогда им противостояла банда возомнившего невесть чего о себе мерзавца, решившего сопротивляться могущественной Триаде. Мерзавца можно было понять, его криминальный бизнес процветал. Но Триада облюбовала его территорию для перевалки наркотиков, при этом не желая пополнять свои ряды чужаками. Боссы организации посчитали задачу достаточно легкой, поэтому бросили в прорыв Цзюя, молодого и амбициозного вожака небольшой команды. Опыт в такого рода операциях у Пэна отсутствовал начисто. Дело осложнялось отрицательным отношением властей к вспышкам насилия. То есть сама власть использовала насилие регулярно и с удовольствием, но очень не любила, когда этим занимались другие. Китайские полицейские за регулярную мзду закрывали глаза на обычные правонарушения, однако убийства расследовались тщательно и наказывались по всей строгости закона.