Слепой. Операция "Атлантический циклон" - Андрей Воронин

Мерзавцем занялся Дун. Вне дома тот постоянно ходил с охраной, и бойцу Цзюя пришлось незаметно прокрасться в его жилище. Разумеется, мало кто поверил в то, что матерый бандит погиб от удара током, но расследование не обнаружило следов пребывания в квартире уголовника других людей или улик, указывающих на насильственные действия. Второй лидер бандитов просто исчез. Его долго и безуспешно искали, и только Дун мог рассказать о том, где его, а точнее его останки, можно найти. Он сумел застать бандита врасплох, когда тот выехал за город вместе с любовницей, молодой женой местного бизнесмена. Она могла бы кое-что поведать об исчезновении преступника, но по понятным причинам предпочла смолчать. Да и знала женщина только одно: ее любовник отлучился по естественной надобности и пропал.

Дун, обладавший терпением холоднокровной твари, оглушил бандита, затащил бесчувственное тело в пикап и отвез к заранее выкопанной могиле, которую потом тщательно замаскировал.

Человек с такими талантами являлся важной частью команды. С тех пор прошли годы, но Дун оставался в безупречной спортивной форме и регулярно побеждал в спаррингах более молодых соперников.

Синь пришел к Цзюю позже, однако тоже успел проявить себя, как отменный исполнитель. Именно Синь под видом официанта подсыпал яд в блюдо из морских гребешков человеку, на которого указали Пэну главари Триады. Цзюй не спрашивал, кто этот человек, в чем его вина перед организацией. Пэн озадачил Синя, и через несколько дней жертва умерла от медленно действующей отравы.

Остальные члены команды были под стать своим лидерам. В Россию они добирались мелкими группами. Действительно мелкими группами, а не как в одном из руководств военного ведомства времен Мао Цзэдуна, гласившего: «Границу пересекать мелкими группами порядка ста тысяч человек». Их расселили по заранее снятым квартирам. Пэн взял себе в напарники Бао. Тот тоже был ветераном команды, начинал вместе с Цзюем. При этом Бао добровольно признал лидерство Пэна и всегда оставался на вторых ролях. А то находились желающие порулить, особенно когда Цзюй только начинал. Одному самому рьяному товарищу пришлось даже свернуть шею. Пэн сделал это в честном поединке, заработав перелом ребра и легкое сотрясение мозга. Возможно, именно после этой схватки Бао решил довольствоваться скромной ролью исполнителя.

Теперь они вместе с Цзюем глядели из окна квартиры на чужой город.

— Интересно, какие тут у коммунистов могут быть серьезные дела? — спросил Бао.

— Об этом мы скоро узнаем, — ответил Цзюй. — Главное, скорее всего, останется тайной, а о прочем сумеем догадаться.

— Этот город кажется мне чужим и неприветливым.

— Скорее непривычным, — указал Пэн на стену леса, видневшегося за несколькими рядами домов. — У нас в Китае совсем другие виды. И намного теплее. Здесь нам придется спасаться от холода.

— Я буду рад, если холод окажется нашей главной проблемой.

— Я тоже, — согласился Пэн.

Он крайне мало знал о русской преступности. Раньше в этом не было нужды, а сейчас перед ним слишком поздно раскрыли карты. Цзюй торопливо занялся поисками информации, однако попадались ему исключительно истории из лихих девяностых, причем относившиеся к Москве или Питеру. Сибирский криминал остался скрыт завесой тайны. Пэн лишь утешил себя мыслью о том, что раз о современности упоминается совсем мало, значит, расцвет российской преступности остался далеко позади. И Сибирь, в отличие от обоих российских столиц, не может похвастаться серьезными криминальными командами. Уже легче, они могут рассчитывать на успешное завершение дела.

Дорога утомила обоих бандитов, и после обеда они легли спать. Вечером послышался дверной звонок — один длинный, три коротких. Бао открыл. В квартиру зашел Хань, один из троицы бойцов, первой отправившейся в Россию. Поздоровавшись, он уселся на стул.

— Я слушаю, — Пэн предпочитал без промедления войти в курс дела.

— Здесь проще работать, — для начала сообщил Хань. — Мы убрали трех человек, одного из-за спешки пришлось ликвидировать открыто, но полиция занимается расследованием спустя рукава, насколько мы знаем, она идет по ложному следу.

— А еще двое?

— Полиция поверила в несчастный случай.

— Почему же тогда нас сюда вызвали.

— Гунсунем плотно занялись местные уголовники. Сначала они вымогали у него деньги, а потом решили войти в долю. Наверное, это мешает планам того, кто отправил сюда и булочника, и нас.

Пэн знал имя человека, руководившего всей операцией, но он даже под пытками не назвал бы товарища Мо, поскольку разглашение тайны означало верную смерть. Если Фан сумел продавить отправку в Россию целой команды, то что ему стоило руками тех же боссов Триады уничтожить слишком болтливого исполнителя.

— Что вы узнали о русских? — спросил он.

— Их возглавляет некто Витим. Под его командой работает от пятнадцати до тридцати человек, точнее узнать мы пока не сумели. И еще. Похоже, Витиму помогает Хунхой Ай.

— Впервые о таком слышу.

— Он вымогает деньги у части работающих здесь китайцев и доставляет в Россию наркотики. Здесь их распространяет Витим.

— Это точно?

— Скорее всего. Поскольку мы здесь чужие, нам трудно добывать точные сведения.

— Он же не христианин, какое может быть венчание? — объяснила Лариса бабке-соседке, поинтересовавшейся, когда молодые отправляются в церковь.

Бабка, за долгие годы соседства привыкшая к девушке и считавшая ее русским человеком, тут же воскликнула:

— Что же ты, деточка, выбрала себе нехристя? Разве мало вокруг нормальных парней?

— Не хотят они на мне жениться.

— Да что ты такое говоришь! Писаной красавице вроде тебя достаточно пальчиком шевельнуть, и молодые люди сразу упадут к твоим ногам.

— Если девушка хочет, чтобы мужчины падали к ее ногам, ей надо заняться боксом, — улыбнулась Лариса.

— А? — не поняла старушка.

— Шучу я. Извините, баба Зина, мне пока идти. Скоро жених приедет, а я еще не одета.

Янлин явился в точно назначенное время. Ю выглядел счастливо-смущенным. Он испытывал неловкость и от ситуации, и от своего вида. Молодой человек привык одеваться скромно, однако ради такого случая пошил костюм из самого дорогого материала у лучшего в городе мастера. Свидетелем у Янлина вызвался быть сам Гунсунь, к тому времени ставший до того известным среди местных жителей, что его узнала одна из сотрудниц Загса. Она не замедлила сообщить об этом своим коллегам, и те с любопытством разглядывали невзрачного китайца, послушно замершего справа и чуть позади жениха.

Обменявшись кольцами и поцелуями, брачующиеся в сопровождении родных и друзей отправились в зал шампанского, а оттуда поехали к памятнику покорителям Сибири, находившемуся за чертой города.