Малыш для генерального - Рин Скай

— ГДЕ? МОЙ? СЫН? ИДИОТКА????? — продолжает орать полоумный.

— Да отойдите же вы от нее! — возмущаются силуэты рядом.

— Я не отойду! Я ей сына доверил! Слышишь, ты! Тварь поганая, ты куда моего ребенка дела?

Блин, что происходит? Я не одупляю. Нахожусь словно в кошмарном сне. Пытаюсь проснуться, но не могу.

— Мужчина! Отойдите от женщины! — раздается строгий женский голос. Рядом возникает силуэт в белом.

— Где мой сын??? Ты же в сознании, дура, говори!!!

— Мужчина, я сейчас полицию вызову, если будете мешать оказывать мне помощь пострадавшей. Эй, вы, не стойте, ноль два наберите! Видите, сумасшедший тут?

— Я сам полицию вызову! Слышь ты, Марьяна! Я тебя за решеткой сгною! Немедленно говори, куда Мишу дела!

Врач быстро и профессионально ощупывает меня, а я потихоньку начинаю выплывать из небытия.

— Ты в сознании? — светит мне в зрачки доктор фонариком.

— Д-да… — голос мой хриплый, словно чужой.

— Вот и хорошо. Какой срок беременности?

Я судорожно вспоминаю, какой у меня срок, но мысли, как резвые скакуны разбегаются в разные стороны.

— Я последний раз спрашиваю, где мой сын!!! — истерично орет голос Главгада. — Марьяна, я тебя убью, если ты не ответишь…

И далее сплошной отборный мат. Главгад. Теперь я его узнаю.

А что же произошло? Миша… его сын. Он был со мной. А потом убежал…

— Я… не знаю… — отвечаю Сергею.

— Как ты не знаешь?! Ты же его нянька!!! Немедленно вспоминай, куда ты его дела? Ты за это отвечаешь! Ты сядешь в тюрьму за то, что недоглядела…

— Мужчина! Ты чокнутый?! — орет на него врач. — Девушку машина сбила. Она сейчас своего ребенка потеряет. Иди ищи своего пацана сам, идиот!!!

Главгад захлопывает рот, с ненавистью окидывает меня взглядом, и разворачиваясь растворяется где-то вне поля моего зрения. Подействовали слова врача? Да ладно!

Как же ужасно он повел себя по отношению ко мне! Впрочем, как всегда. Ничему удивляться не приходится. Если выживу, то никогда не прощу его, и не подпущу к своему ребенку. Стоп!!! Что сказала врач?

— Я потеряла ребенка? — выговариваю с ужасом.

— Кто тебе сказал? — улыбается врач.

Санитары грузят меня на носилки. Одновременно кто-то жалит меня иглой в сгиб локтя. Накрывают рот и нос кислородной маской.

— У тебя просто отошли воды.

— Как отошли? Я видела кровь…

— Все правильно. Кровь от падения. И воды отошедшие. У тебя какая сейчас неделя?

— Ммм — мучительно вспоминаю я. — Кажется, тридцать вторая.

— Отвезем тебя в перинатальный. Попробуем сохранить. Это если не все воды вышли.

— А если все?

— Тогда кесарево сделают.

— А что будет с моей дочерью? — пугаюсь я еще больше.

— Выходят. Семимесячные, девочки, выжив

ают, не переживай.

В больнице меня кладут в реанимацию. Проводят полное обследование. Я не очень-то вникаю во все происходящее — на обезболивающих и успокоительных особо не поистеришь. А еще, сотрясение скорее всего, тоже дает свои плоды — я лежу, словно в тумане, позволяя исследовать св

ое тело людям в белых халатах.

Пока врачи собирают консилиум, я засыпаю. Они наверно специально усыпляют меня, чтобы я не нервничала и не усугубляла ситуацию.

* * *

СЕРГЕЙ

Я — идиот! С большой буквы ИДИОТ! Когда пропал Миша, я просто был не в себе! Меня не волновало то, что мать моего второго ребенка сбила машина, что она может этого ребенка потерять, или сама погибнуть. Нет, в ту секунду, ни о ком, кроме старшего сына я думать не мог.

В голову лезли ужасные дурацкиемысли, сводки новостей, про пропавших детей, про маньяков, и прочее прочее. Что еще немаловажно, я — человек не простой, и Мишу просто могли похитить с целью выкупа! Именно поэтому я никуда без нянек его не выпускаю…

А тут, стоило отвлечься на эту нервнобольную Милену, и все. Миша пропал. В каком состоянии я должен был быть?! Да я готов был всех поубивать на месте! И Марьяну, как лицо доверенное и ответственное, в первое очередь!

Если это только теперь сможет сослужить мне хотя бы маленьким оправданием… Марьяна не простит меня. Не забудет мою грубость и бесчеловечность.

И только после того, как я нашел Мишу в доме Милены (она подобрала его на дороге, и отвезла обратно домой), на меня с полной силой навалилось осознание того, что произошло с Марьяной!

Господи, Марьяшка! И мой второй ребенок! Их сбила машина, они были на волоске от гибели, а я орал как полоумный на Марьяну, угрожал, и требовал что-то, когда она лежала в луже крови.

Я — чудовище. Кажется, теперь я потерял ее навсегда…

Я полностью контролирую ситуацию с клиникой. Сразу же после того как нашел Мишу и осознал весь ужас ситуации полетел в перинатальный центр.

Марьяна в реанимации. Я согнал лучших врачей-гинекологов, чтобы те провели обследование на высшем уровне. Моей дочери еще рано рождаться. Но воды отошли, и это хреново.

У Марьяны сотрясение. Отошла пробка, и вытекла часть вод, но часть осталась. Посовещавшись, врачи решили сохранять беременность как можно дольше, поэтому у Марьяны жесткий постельный режим. Ребенок не пострадал, но его мать должна лежать под капельницами круглосуточно, чтобы не спровоцировать схватки и преждевременные роды.

Я уже несколько дней дежурю около реанимации, но меня к ней не пускают. Врачи подробно рассказывают мне о ее состоянии, и о состоянии дочери, но в контакт вступать запрещают — Марьяне сейчас противопоказаны любые вирусы и бактерии извне.

Как же сильно я за них переживаю! Реально рву на себе волосы. Могу отвлечься только работой, и то не всегда. А сразу по окончании рабочего дня бегу сюда, в больницу, узнать есть ли какие-то улучшения.

Через неделю Марьяну переводят в отдельную обычную палату. И, наконец, разрешают мне увидеться с ней. Миша, чувствуя свою вину, просится тоже проведать ее, чтобы извиниться лично. Лишь бы девушка не выгнала нас обоих…

Мы с сыном стучим, а потом осторожно входим в палату.

— Марьяна!!! — бросается к ней Миша. — Марьяна!!! Прости меня! Это я виноват в том, что произошло!

Марьяна и раньше-то была худосочная, а теперь исхудала на нет. И только огромный живот торчит под одеялом. Отлично. Значит, дочке удалось продлить срок в утробе матери еще на неделю. В нашей ситуации это — огромная победа. Сейчас уже тридцать три недели, врачи планируют тянуть хотя бы до тридцати шести. Значит еще три надо потерпеть. Оберегать Марьяну как драгоценность, холить и лелеять, чтобы она смогла доносить дочь до девятого месяца.