Я - судья. Кредит доверчивости - Татьяна Устинова

— Нет, — созналась она. — Меня звонок испугал. Я, конечно, не должна была трубку брать, — торопливо начала оправдываться она, — но ты пойми, ты… такой красивый, богатый, вот я и подумала — ну не могу у тебя я одна быть!

— Понятно, — сошел с лица Влад, отстранил ее и положил руки на руль. — Решила меня поймать.

— Не поймать, а убедиться, что не права в своих подозрениях! Прости… А там вдруг мужской голос… про кредиты… Я думаю — какие кредиты? Ты ведь такой богатый… Зачем тебе деньги в банках занимать, кредиты — это для бедных… Для Светки, например. Ну, или для меня… — Она совсем запуталась в объяснениях, сбилась, почувствовала, что краснеет, а ей не хотелось терять этого нового, переживающего, влюбленного и такого трогательного Владика! Она бы руку себе дала отрубить, только бы он о ней не подумал плохо… Никогда она не расскажет ему, в чем его заподозрила и почему убежала.

— Натусь, — снисходительно усмехнулся Влад. — Ну кто тебе такую глупость сказал, что кредиты — только для бедных? Да любой бизнес на кредитах делается! А где еще взять быстрые деньги, если ты не миллиардер? На кредиты берут другие кредиты, так и крутятся. Все, слышишь, не только я! Это нормально.

— Так ты не машину на этот кредит купил? — затаив дыхание, спросила Натка.

— И машину тоже. Я же тебе объяснял… А вообще, знаешь, нечего забивать свою хорошенькую головку мужскими делами. Какая разница, как я делаю деньги? Главное, я их делаю для нас.

— Для нас?!

— Для тебя, для себя и для… Семена. Раз у нас есть сын, нам нужно много денег! Я же не могу привести семью в эту квартиру.

— Влад, у тебя очень хорошая квартира, я таких, если честно, не видела…

— Глупышка, это съемное жилье, хорошее, но чужое. А нам нужен… дом. Загородный, свой. Если в ближайшее время я проверну дело, которое задумал… Натали, солнце, ты веришь в меня?

— Верю! — Натка бросилась ему на шею. — Я верю, милый, дорогой, любимый, хороший мой…

— Ну, значит, и квартира у нас будет своя, и дом, двухэтажный, и… дочку ты мне родишь, — Влад легонько и ободряюще похлопал ее по спине.

— Владик… ты что, предложение мне делаешь? — задохнулась от счастья Натка.

— Я тебе его уже давно сделал, солнце. А ты не заметила? С сегодняшнего дня переезжаешь жить ко мне. Закатим пир в честь нашей семьи!

Он мягко тронулся с места и выехал на проспект. Натка сидела, боясь пошевелиться.

Неужели все это происходит с ней?

Квартира, дом, муж-красавец, обожающий Сеньку, дочка, свой бизнес и три машины… Ей даже дурно стало от всего этого, затошнило немного, как от переизбытка сладкого…

— Владик… Нам только в детский садик нужно заехать.

— Зачем?

— Сеньку забрать.

— Ах да… Говори адрес.

Не бывает все так хорошо. Натка вдруг почувствовала необъяснимый первобытный страх. Он накрыл ее с головой, сжал сердце, заставил трястись колени… Ну, не бывает!

Она позвонила Лене, чтобы рассказать, как все замечательно, и получить от сестры подтверждение, что именно так может и должно быть, но Лена не ответила.

— Знаешь что, — сказала Ната Владу, — давай сначала к сестре моей заедем, я вещи свои заберу и записку ей оставлю.

— Как скажешь, солнце. — Влад развернулся в неположенном месте, и Ната заметила, как за ними этот маневр повторил красный, наглухо затонированный «Фольксваген Гольф». Кажется, этот «Фольксваген» ехал за ними от ее работы.

Отвратительно-кислое чувство страха опять захлестнуло Натку. А вдруг ее все-таки хотят убить? Вдруг следят за каждым шагом? Она кожей чувствует, что это так…

— Чего вертишься? — спросил Влад, заметив, что она оглядывается.

— Да так… Показалось, что не туда поехали.

— Солнце, я всегда все делаю так. Не елозь! Кстати, отчего ты у сестрицы живешь?

— Ее Сенька любит.

— Отлично. Значит, мы часто сможем оставаться наедине.

«Фольксваген» неотступно ехал за ними, иногда отставал, но тут же перестраивался и догонял.

Наверное, нужно все рассказать Владу. Про два миллиона, про «зорких беркутов», про страх, про то, что необходимо вычислить, кто ее подставил, а теперь хочет убить… Наверное, надо рассказать, только очень уж страшно. Они еще жить вместе не начали, а она на него выльет ушат своих неразрешимых проблем. Нет, вот поженятся, выгорит у него его дело, и тогда… Если все как-нибудь само не рассосется, то… заплатят они эти два миллиона, и дело с концом! За жену и дочку — это такая малость… И будет она жить где-нибудь в ближнем Подмосковье, бросит работу, создаст идеальный дом с семейными традициями, изысканными обедами, фирменными пирогами и огромной елкой на Новый год, под которой все будут находить заветные подарки. А летом — всей семьей куда-нибудь на острова, где пальмы, море и белая яхта с раздуваемыми ветром парусами…

Замечтавшись, Ната забыла про красный «Фольксваген».

* * *

Эта девчонка оказалась красавицей. Русые волосы до плеч, стройная фигура с тонкой талией, высокой грудью и длинными ногами. Лицо — милое, хорошенькое, свежее, не обремененное интеллектом.

Жалко милую красивую дурочку.

Красный тонированный «Фольксваген» тронулся за серебристым «Лексусом», нагнал его в потоке и больше не отставал.

Жалко, конечно, но… Таких дурочек надо учить.

И чем раньше, тем лучше.

«Лексус» неожиданно развернулся через двойную сплошную. «Фольксваген» бесстрашно повторил его маневр.

Не заметили бы слежку раньше времени…

Впрочем, эта длинноногая вертихвостка вряд ли способна что-то заметить. Такие, как она, словно ночные бабочки, слетаются на пламя вечной любви и мнимого благополучия.

А получают — смерть.

Вот только никак не удается застать эту бабочку одну. Но ничего — это дело времени.

* * *

Сенька, увидев Влада, вдруг разревелся.

— Хочу к тете Лене!

— Сень, мы теперь одной семьей будем жить — ты, я и дядя Владик. Смотри, какая машинка красивая. Сейчас мы на ней к дяде Владу поедем, — попробовала успокоить сына Натка.

— Хочу к тете Лене! — выл Сенька и упирался, когда она усаживала его в «Лексус».

— Может, не стоит ребенка травмировать? — спросил Влад. — Пусть у тети Лены пока поживет.

— Так он к тебе никогда не привыкнет, — возразила Натка, с трудом запихивая сына на заднее сиденье.

— Может, чупа-чупсом его затк… отвлечь? — спросил Влад, когда Сенькины вопли стали невыносимыми.

— Сам успокоится, — отмахнулась Натка.

— Когда?

— Не знаю. Его только Лена умеет быстро успокаивать.