Братство святого Грааля. Падение Аккона - Райнер М. Шредер

Султан медлил.

— Комары, собравшиеся в тучу, могут одолеть даже слона, — холодно произнёс Тарик и вырвал меч из ножен. — Ну что ж, отдай своим воинам приказ убить нас. Мы не испугаемся ни боя, ни смерти. Но, если ты считаешь это храбростью, она не приумножит твоей славы. А вот нашей — да!

Внезапно на переговорщиков упала тень. Удивлённый султан взглянул на небо. Огромная и величественная хищная птица с распростёртыми белоснежными крыльями медленно пролетала над ним.

— Аллах акбар! — изумился эмир. — Белый, как весенний цвет, гриф над головой нашего султана! Велико милосердие, знак которого послал Всевышний… Не марайся в крови неверных и отпусти их! Аккон падёт так или иначе! И ни единого пятна не ляжет на твою славную победу!

Султан эль-Ашраф Халил резким движением вогнал ятаган в драгоценные ножны и едва заметным кивком велел своей охране убрать оружие.

— Мой эмир произнёс мудрые слова! Я дарую вам жизнь, хотя вы и не заслужили моей великой милости! Но так хочет Аллах, и поэтому ни единый волос не упадёт с ваших голов! — крикнул султан. — Возвращайтесь в Аккон и передайте своему королю моё требование. Если до захода солнца он не отдаст мне ключи от города в знак того, что складывает оружие и сдаёт Аккон, судьба его жителей будет решена! После завоевания пощады не будет ни для кого! Итак, ведите себя разумно и проявите на совете у короля такую же мудрость, какую только что явил мой эмир!

Вильгельм де Вилье пообещал дословно передать королю Генриху требование султана, ещё раз заверил его в своем уважении и жестом приказал тамплиерам возвращаться.

Обе группы всадников двинулись в разные стороны.

На обратном пути тамплиеры не обмолвились ни словом. Желания говорить ни у кого не было. Они сейчас избежали неминуемой, казалось бы, смерти и поэтому были заняты лишь мыслями о себе. И не только — послы понимали теперь, что король и великий магистр никогда не согласятся с требованием султана. О том, чтобы сдать ему город, не могло быть и речи. Оставалось драться до конца. И все разговоры о судьбе города были потому излишними.

Лишь после того, как за ними закрыли городские ворота, а послы отправились к великому магистру и королю, Герольт спросил Тарика, какой черт дёрнул его дразнить султана.

Тарик пожал плечами.

— Иногда случается, что даже неразумный ребёнок посылает стрелу прямо в цель, — улыбнулся он. — Да и что нам было терять, Герольт? В тот момент наше положение было безвыходно. Если не ошибаюсь, наши жизни спас белый гриф. Я не удивился бы, узнав, что к внезапному появлению грифа причастен вон тот человек. — И Тарик указал на площадку Проклятой башни.

Герольт поднял голову и посмотрел на башню. На площадке стоял старый хранитель Грааля аббат Виллар.

— Это начало конца! — мрачно произнёс Мак-Айвор, когда на следующий день защитники города покинули Новую башню и сами подожгли её. Постоянный обстрел настолько повредил это деревянное сооружение, что простоять ему суждено было недолго. Подожжённая немецкими рыцарями, башня полыхала до глубокой ночи.

Стоя со своими друзьями на укреплениях тамплиеров, Герольт хорошо видел этот пожар. И сейчас ему вспомнились слова, которыми Тарик задел честь султана:

— Комары, собравшиеся в тучу, могут одолеть даже слона. Истинно так, Тарик! Аккон начинает шататься и подгибать колени!

Морис тоже считал положение города тяжёлым:

— Пожалуй, не стоит больше ждать приглашения аббата. Иначе он может и не совершить второго посвящения, а мы не узнаем, какое задание он для нас приготовил и куда мы должны были доставить священный сосуд.

Падение башни, выступавшей с северо-восточного угла внешней стены, стало поворотным пунктом в обороне города. Теперь даже самые оптимистичные жители осаждённого города не возражали тем, кто считал, что дни Аккона сочтены. Ведь вражеские сапёры начали, несмотря на яростное противодействие защитников города, подкапывать другие башни и крепостную стену. Первыми трещинами, предвещавшими скорое падение, покрылись Башня графини Блуа и Английская башня. Падали первые куски стен у ворот Святого Антуана и возле башни святого Николая. Вражеские орды были готовы к штурму Аккона. Мамелюки подкопали огромное число штурмовых башен, а ров под крепостной стеной во многих местах забросали камнями и мешками с песком. Войско султана было настолько велико, что он мог не считаться с потерей отважных воинов, решавшихся приблизиться к стенам на опасное расстояние.

Другим недобрым предзнаменованием, говорившем о скором окончании боёв, стал более чем поспешный отъезд молодого короля. Он заявил, что долг перед королевством не позволяет ему стать пленником врага. Одни оправдывали его бегство, но большинство рыцарей, пожелавших вместе с великим магистром оставаться в городе до самого конца, открыто обвиняли монарха в трусости.

Вместе с ним отбыли его брат Амальрих и архиепископ. Многие из некогда могущественных городских баронов с семьями и прислугой в поисках безопасности тоже бежали на Кипр, а оставшимся горожанам пообещали, что постараются реквизировать в гаванях Кипра корабли и прислать их в Аккон столько, сколько потребуется для спасения каждого жителя.

Их отъезд стал сигналом для тех, кто ещё надеялся на лучшее или просто не имел достаточно средств, чтобы уехать. Кто же будет ждать четыре-пять дней, необходимых для того, чтобы обещанные корабли для беженцев прибыли с Кипра? К тому времени над Акконом уже будет развеваться знамя с полумесяцем! И корабли для спасения десятков тысяч женщин, детей и мужчин от расправы мусульман не успеют прибыть — их нужно слишком много!

На пристанях Аккона сейчас проливались не только слезы страха и ярости, но и кровь. Моряки, безжалостно орудуя дубинами и саблями, отгоняли тех горожан, которые не могли оплатить проезд, но вместе с толпой осаждали корабли. Многие бессовестные капитаны в эти дни сколотили огромное состояние. Чтобы избежать натиска толпы, которая умоляла, угрожала и плакала на берегу, они предусмотрительно оставляли суда на рейде, а за платёжеспособными пассажирами отправляли гребные лодки с хорошо вооружёнными командами.

Конечно, были капитаны и владельцы судов, которые не заглядывали в кошельки горожан и делали все, чтобы спасти как можно больше людей. Однако их возможности были слишком малы, а толпа в гавани — слишком велика.

Главная же беда заключалась в размерах кораблей: не хватало больших торговых или военных галер, способных взять на борт сразу несколько сотен беженцев. Суда, отправлявшиеся в многодневный переход к Кипру, были переполнены пассажирами и грузом. Осадка перегруженных судов была слишком велика, из-за этого они теряли маневренность и скорость, а их пассажиры рисковали стать жертвами вражеских кораблей, которые лавировали возле побережья. Известие о скором падении Аккона и о том, что христианские военные галеры перестанут охранять морские пути и займутся вывозом беженцев, привлекло в эту часть Средиземного моря пиратов.

Когда обвалилась стена возле Новой башни, мамелюкам впервые удалось преодолеть внешнее кольцо укреплений и закрепиться на этих развалинах. Защитники города не сумели отогнать противника и были отброшены за внутреннюю стену. Тамплиеры и иоанниты ценой тяжёлых потерь сумели отразить атаку на ворота Святого Антуана и предотвратили вторжение врага в город. Но Аккон всего лишь получил отсрочку. Численное превосходство мамелюков было огромным. Их камнемёты теперь стояли совсем близко. Глыбы, поражавшие крепостные башни, методично разрушали их, а в крепостной стене, ставшей теперь такой хрупкой и податливой, образовывались все новые бреши.