Моя. Никому не отдам - Марина Кистяева

Пока же…..

Пока пришло время утолить едва ли не звериный голод.

Он быстрыми движениями задрал сорочку и дотронулся до плоти девушки. Его не взволновало –конечно, не взволновало!!!!, – что тело Арии сжалось и закаменело. Она не пыталась свести ноги, не противилась грубому вторжению пальцев.

Всё происходило так, как должно было произойти в мире, где мужчины имели власть над женщинами.

Ведан приспустил брюки и лег на Арию. Он не смотрел в лицо девушки, когда его плоть заменила пальцы. Вход в вагину Арии оказался узким. Он сделал первую попытку, вторую. Зарычав, он пальцами раздвинул нижние губы девушки и вторгся в нежную плоть.

Ария не закричала. Не вскрикнула. Она не издала ни единого звука. Лишь плотнее сжала губы и глаза.

С императором творилось нечто невообразимое. Его одновременно раздирали противоречия. Физическая сторона ликовала! Его член оказался внутри желанной плоти, его опалило огнем, ощущения были непередаваемые. Тугая, нежная, сладкая….Какая и должна быть!

А сердце обливалось кровью! Не смотреть в лицо Арии….не видеть глаз этой мерзавки….не знать, что они наполнены болью…не замечать бледность её кожи….не чувствовать, как она дрожит!

Это всё игра! Грязная расчетливая игра!

Она актриса и исполняет роль жертвы! Цепляет жалостью мужчин, пробуждая в них инстинкт защитника!

Тело мужчины и тело девушки соприкасались лишь плотью. Ведан не дотрагивался более нигде до Арии. Дотронется – или сожмет в объятиях, зацелует до смерти, простит ложь, обман, а это не допустимо. Или дотронется, и ярость воспылает над разумом, и он свернет ей шею. А это тоже недопустимо.

Он чувствовал, что должен наказать девушку. За его смятения, за его думы, за его любовь….

Вот он и наказывал.

Где тут была логика – не понятно, да и была ли она вообще….

Его движения были резкими, глубокими. Он каждый раз входил в девушку на всю длину, стремясь проникнуть, как можно дальше. Её плоть не желала растягиваться, подстраиваться под член императора.

А ещё он старался не думать, что делает ей больно….Ей же не больно? Лгуньям больно не бывает…..

В комнате стояла оглушительная тишина. Ни мужчина, ни девушка не издавали ни звука. Лишь иногда слышался жалобный скрип софы и царапанье тонких ноготков по плотной ткани.

Ария, чтобы не сойти с ума, вцепилась пальцами в софу. Император сильно возбужден, и насилие закончится быстро.

Она не ошиблась.

Несмотря на внутренние метания, страсть взяла своё, и, сделав последний, самый глубокий толчок, Ведан кончил.

Он тяжело дышал, и как только семя перестало выплескиваться из него, откинулся на спинку софы. Подальше от Арии….

И снова он на неё не смотрел.

И правильно. Ария свела ноги вместе и непослушными пальцами поправила сорочку. Ей было, что скрывать и чего стесняться.

Она лежала с закрытыми глазами и пыталась прийти в себя. Вот и случилось то, от чего она бежала семь долгих лет…

– За тобой приедут мои люди. Приготовься.

Приказ Ведана ворвался в сознание Арии. Она распахнула глаза и увидела, как он поднимается.

И Арию прорвало. Она, плача, соскользнула с софы и рухнула на пол, упала на колени и взмолилась:

– Пожалуйста….Пожалуйста, отпустите Лиана….

Лицо Ведана превратилось в маску ярости и гнева. Ревность лавиной обрушалась на него. Он смотрел на распластанную на полу Арию, и чувствовал, что готов убить соперника.

– Он предатель, и он понесет заслуженное наказание.

Какое наказание – спрашивать не стоило.

– Нет!!!! – раненым зверем закричала Ария, и, рыдая, давясь собственными слезами, попыталась дотронуться до брюк императора, но тот сделал шаг назад, и она упала на пол: – Пожалуйста…..отпустите Лиана… отпустите… Я буду… буду вашей любовницей…. игрушкой… рабой….Делайте со мной, что пожелаете, лишь отпустите Лиана….

Ведан побледнел. Ядовитая кислота стремительно распространялась по крови, оставляя незаживающие шрамы.

Он стремительно наклонился, схватил девушку за плечи, рывком поднял, встряхнул, отчего её голова мотнулась, как у сломанной куклы, и яростно выдохнул в лицо:

– Ты готова стать моей подстилкой, лишь бы вытащить своего любовника из тюрьмы?

– Он…не любовник…, – Ария задыхалась от собственных слез.

– Не ври мне!!! – точно раненый зверь, закричал Ведан, и не в состоянии больше видеть глаза лгуньи, хотел оттолкнуть, отшвырнуть её, как можно дальше, но вместо этого запустил пальцы в растрепанные волосы и едва ли не умоляя, прошептал: – Хотя бы сейчас не лги мне, Ария….

Ария хотела что-то ответить, но не успела.

Он всё-таки отпустил её. Разжал пальцы, и девушка, не устояв на дрожащих ногах, как подкошенная рухнула на пол.

Мужчина, больше не задерживаясь, и не оглядываясь, вышел из холла и дома Арии.

У крыльца его ждала Барда. Завидев императора, она оскалила зубы.

Впервые за всё то время, что они были вместе.

* * *

Ария кое-как поднялась и отправилась приводить себя в порядок. Идти было дискомфортно, между ног саднило, но больно не было. Девушка действовала механически. Умылась, заплела волосы в косу, оделась.

И принялась ждать.

Ждать пришлось недолго.

Люди императора пришли за ней быстро.

Что ж…Она была готова.

* * *

Она ждала его.

Эта мысль одновременно грела душу и выворачивала её наизнанку. Он так долго ждал этого…так мечтал увидеть её в своей спальне…так хотел прикоснуться к ней….

Она ждала его.

Потому что он приказал.

И у неё не было выбора….

Вернее, он не оставил ей выбора.

Ведан налил себе бокал вина и быстрыми жадными глотками осушил его. Он испытывал жажду, и никак не мог утолить её.

Ему не терпелось сейчас же отправиться в покои и увидеть её. Мало того, получить. Ему пришлось закрыть глаза и сделать несколько глубоких вздохов. Ему необходим контроль, полный контроль. Он не имеет права вновь потерять самообладание.

Только не сегодня ночью.

Не с ней.

Он должен показать ей, что с сегодняшнего дня всё изменилось. Что он больше не будет сдувать с неё пылинки, что теперь всё будет так, как захочет он. Почему? Да очень просто! По праву сильнейшего!

И по праву того, кого предали.

Он не будет мстить. Мстят женщинам только слабые. А император Ведан слабым человеком не был. Циничная ухмылка коснулась его губ. Про слабость – спорный вопрос. Она же стала его слабостью на некоторое время.