Проект Зен - Василий Горъ

Ощущение холодка, прокатившееся от левого запястья к плечу, заставило девушку на мгновение замолкнуть. Внезапное и довольно сильное головокружение – вцепиться руками в верхний край кабинки. А накатившее волной безразличие – открыть глаза и поднять взгляд к потолку.

– Зря. Я уже практически закончила!

– Могла и не начинать! – тут же отозвался искин. – Я хотел сказать лишь то, что единственный вариант НОРМАЛЬНОГО будущего, который у тебя есть, – это контракт с ВКС, ВМС или армией!

– Теоретически – да! – горько улыбнулась Лэрри. – Только вот то, что утверждает реклама, и то, что есть на самом деле, далеко не одно и то же. Да, после завершения десятилетнего контракта представитель даже самой низкой социальной категории может стать полным гражданином. Да, перед ним может открыться новая жизнь и хоть какие-то перспективы. Однако в реальности завершить контракт с положительным значением контрольных баллов получается у единиц. Вероятнее всего, потому, что все эти десять лет отбросы общества, решившие сделать шаг вверх, не только используются в качестве бесправного мяса, но и старательно опутываются долгами перед государством и банковскими структурами.

– Не все так плохо, как тебе представляется! – вклинился в ее монолог Сквознячок.

– Ну да, на самом деле все намного хуже: условно совершеннолетние и абсолютно бесправные сироты вроде меня, имеющие в активе одну лишь внешность, распределяются в подразделения психологической реабилитации. Говоря другими словами, в гарнизонные бордели. А самые умные из них, способные связать пару слов и большую часть светового дня обходиться без мата, все эти десять лет обслуживают не рядовой состав, а офицеров.

– В принципе все верно. За исключением одного маленького нюанса!

– А он что-то меняет? – без особого интереса спросила девушка.

– Он меняет все! Распределение новобранцев по местам службы производится искинами. Исключительно по результатам первичного, а при необходимости и вторичного тестирования. Ни на что не способный человеческий мусор действительно отправляется куда попало, в том числе и в гарнизонные бордели. Зато личности, показатели которых укладываются в определенные нормативные рамки, используются там, где могут принести наибольшую пользу.

Лэрри почувствовала, что расплывается в совершенно дурацкой улыбке.

– Ты хочешь сказать, что эта опера…

– До твоего полного совершеннолетия еще полгода. За это время можно успеть многое. Если, конечно, очень захотеть…

…Из состояния измененного сознания я вышел не без труда. Открыл глаза, кое-как сфокусировал взгляд на матовой поверхности манипулятора киберхирурга, нависающего над головой, напряг и расслабил тело, а потом, уловив постороннее движение, повернул голову направо.

Трехмерная модель человеческого тела, вывешенная в центре помещения, как раз завершила разворот, и я, оценив обновленный внешний вид себя любимого, мысленно скривился. Ну да, теперь моя тушка никак не вписывалась в привычные стандарты. Прежде всего, потому, что сто шесть килограммов тренированных мышц спрятались под восемнадцатью килограммами псевдожира, некогда плоский живот стал напоминать бурдюк, а талия приказала долго жить. Кроме того, некогда сухое и скуластое лицо обзавелось круглыми щеками, под подбородком выросло еще два, а шея стала невероятно дряблой. Естественно, этим дело не ограничилось: у меня появились глубокие морщины на лбу, между бровей и в уголках глаз; кустистые брови, сильно выпирающие надбровные дуги и не очень приятный изгиб губ; откровенно плохая кожа, черные мешки под глазами и пара сотен пигментных пятен.

«Красавец…» – завершив первичный осмотр, мысленно буркнул я, нащупал указательным пальцем правой руки рельефный бугорок защитного колпачка, сдвинул его в сторону и прикоснулся к сенсору. Замки фиксирующих ремней мгновенно разблокировались, а сами ремни втянулись в сервисные отверстия.

Стимуляторы, введенные в кровь сразу же после окончания последней процедуры, как раз начали свою работу, и я, поворочавшись с грацией гиппопотама, слез с операционного стола. Прошелся до двери и обратно, привыкая к изменившейся массе, центру тяжести и реакциям, десять раз присел, вытер пот, выступивший на лбу и крыльях носа, и принялся одеваться. Благо шмотки под новое тело были подготовлены заблаговременно и дожидались своего часа на крышке искина.

Процесс подготовки к выходу затянулся надолго, ибо, упаковав тушку в относительно дешевую одежду и параллельно уничтожив блок памяти киберхирурга, я потратил еще два с лишним часа на наработку новых привычек. Каких? Да самых простых: учился, не задумываясь, расстегивать и застегивать ширинку, заправлять рубашку в брюки, вытирать губы платком и т. д. Стоило ли тратить время на такую ерунду? Стоило. Однозначно. Ибо я прекрасно знал, что сигналы с камер системы контроля и наблюдения прогоняются через ассоциативно-логические анализаторы, был в курсе принципов их работы и не собирался давать им ни единой зацепки, позволяющей усомниться в истинности созданного мною облика.

В общем, из подсобного помещения, расположенного на минус шестом этаже диагностического корпуса Рочестерской клиники косметической хирургии, я вышел в четырнадцать сорок семь по локальному времени. То есть в самый разгар рабочего дня. Несмотря на возможность собеседования по Сети, в коридорах и лифтовых холлах толпился народ. Жизнерадостные «красотки» не первой свежести, имеющие за плечами по три-четыре полных омоложения, давали бесплатные, но очень многословные ценные указания тем, кто планировал первую процедуру. Врачи, медсестры и обслуживающий персонал, периодически покидавшие кабинеты, усиленно отбивались от тех, кому срочно требовалась информация или совет. Мрачные, как грозовое небо, сопровождающие или родственники пациентов пялились в свои коммы или затравленно поглядывали в окна, усиленно демонстрируя желание поскорее покинуть сие заведение.

Цепляться пытались даже ко мне, хотя потертый комбинезон мастера-наладчика, местами «украшенный» крайне неаппетитными пятнами, не оставлял простора для фантазии. Впрочем, цеплялись без фанатизма, поэтому через некоторое время я все-таки добрался до служебной стоянки. Где сухо попрощался со «знакомыми» охранниками, «устало» забрался в салон двухгодовалого «Transporter'а» и, подняв флаер в воздух, неторопливо полетел в сторону рабочей окраины.

Полет и подготовка к встрече с представителями будущего работодателя прошли буднично и без сюрпризов. Вернее, сюрпризов было аж два. Но шанс увидеть первый, забавную картинку, появившуюся на одной из страничек фанатов детского мультсериала «Дженни и башня Эль-Джелала», я допускал еще в момент выхода из блока самоподготовки. То есть тогда, когда услышал каймановское «удачи!». А второй – матерную тираду за подписью некоего Джеронимо Россо, появившуюся в комментах под голографией заштатной певички Аделаиды Уилсон из Иреола-Хиллс, когда-то подготовил сам. В итоге пожелание первого лейтенанта Симмонса срочно уйти на дно и не высовываться, зашифрованное в детском рисунке, я счел несколько запоздавшим, поэтому проигнорировал. А вот сообщение от искина моих соседей по Питтсбургу, извещающее меня о визите незваных гостей на конспиративную квартиру по Шедоу-стрит, сто двадцать два, просто принял к сведению. Ибо возвращаться туда не собирался в принципе.